– Миша! Иди чай пить! Я печеньки испекла.
Миша вздрогнул и уронил книгу.
– Иду…
Он прошел на кухню, где Ника уже накрыла стол к чаю – печенье было еще теплое.
– Когда ты успела? – удивился Миша. Не так уж и долго он разглядывал хризантемы, как ему казалось, а у нее печенье готово.
– У меня тесто было в холодильнике.
Ника подошла и обняла Мишу:
– Прости меня! Я не должна была…
– Ну что ты.
– Какой тебе чай заварить? С бергамотом?
– Послушай, я тут подумал… А не прогуляться ли нам с тобой в Европу? А то, похоже, мы слегка закисли в нашем «Гадюкине». Сашу с Курзиком навестим, к Тане съездим. Можем и к Артёму заехать. Как ты на это смотришь?
– Хорошая идея, мне нравится. Но к Артёму не поедем. Сейчас не время. Да и он нас вообще-то не приглашал. И у меня паспорт просрочен!
– У меня тоже. Пока мы с тобой раскачаемся, пока паспорта получим, визы оформим, может, у них все и наладится. Мы им из Рима позвоним, а там видно будет.
– И то правда.
Ника разлила чай и хотела сесть к столу, но Миша вдруг взял ее за руку и притянул к себе:
– У нас все хорошо?
– У нас все хорошо, – твердо ответила Ника, глядя ему в глаза.
– Я люблю тебя.
– Я знаю, дорогой. – И Ника наконец улыбнулась.
Вернувшись в гостиницу, Артём тут же влез в Интернет: он еще три года назад нашел в социальных сетях и Вовчика, и Коляна, и «Четвертого», завел себе аккаунты в «Одноклассниках» и «ВКонтакте» (прикинувшись на всякий случай девушкой) и сначала регулярно отслеживал жизнь этих подонков, но потом перестал – зачем? Только душу травить, все равно ничего предпринимать он не собирался. После встречи с Коляном он оживил своих виртуальных «девушек» и теперь знал все, чем подельники хвалились на своих страницах. Вспомнив хакерские навыки, Артём даже влез к обоим в почту. Вовчик женился пару лет назад, родилась дочь, а «Четвертый» вел жизнь холостяка. На следующий день он поехал в Медведково, где обитал «Четвертый». Поднялся на четырнадцатый этаж, позвонил, надеясь, что тот дома один. Еще раз позвонил – настырно и долго.
– Кто там?
– Сосед снизу. Открывай, давай. Какого черта ты там делаешь? У нас всю кухню залило!
Дверь отворилась, и Артём сразу шагнул в прихожую. Он помнил, что «Четвертый» должен быть высоким и темным, но не ожидал, что глаза у него точно как у Олеси – гречишные. Карие глаза с довольно длинными для мужика ресницами, черные вьющиеся волосы с заметной уже сединой, узкое бледное лицо. И сам он был, несмотря на высокий рост, какой-то узкий и довольно хлипкий с виду. Но красивый, как раздраженно отметил Артём. Как-то по-средневековому, изысканно красивый.
– Послушайте, вы кто? Я прекрасно знаю соседей снизу.
Артём со всего маху ударил «Четвертого» по его средневековому подбородку – тот клацнул зубами, ударился об стену и сполз на пол.
– Вот так-то лучше, – пробормотал Артём, запирая дверь. – А то – кто, кто. Конь в пальто.
Он быстро связал «Четвертому» руки и ноги пластиковыми наручниками-стяжками, заткнул рот кляпом из его же шарфа и отволок в комнату. Свалил на диван и огляделся, потом осторожно прошелся по квартире – никого. Вернулся в комнату. «Четвертый» очнулся и ухитрился сесть, но не дергался, лишь следил за Артёмом тревожным взглядом. Выглядел он на удивление спокойным, и Артёму это не понравилось. Он сел напротив и сказал, задумчиво глядя на пленника:
– Что-то ты не сильно испугался.
Тот кивнул и попытался что-то промычать сквозь шарф во рту.
– Поговорить хочешь?
Тот закивал.
– Ладно, только не ори.
Артём вынул кляп – «Четвертый» долго кашлял, потом хрипло сказал:
– Я все думал: как это будет? Ну, должно ж оно свершиться – возмездие. Всякое представлял. Ты же из-за нее пришел? Из-за той девочки? Рыженькой?
– Да.
– Дня не было, чтобы я про нее не вспоминал, веришь? Каждую ночь снилась! Что с ней стало, скажи! Она выжила?
Артём молчал.
– Не хочешь говорить… И правильно! Действительно, зачем мне знать. А Колян? Это твоих рук дело?
Артём не ответил – только пожал плечами и усмехнулся.
– Красивая смерть – во Флоренции! Он и не заслужил такой. Мы с Вовчиком были на похоронах. Все-таки дружили когда-то. Вроде как.
– Про остальных знаешь что-нибудь?
– Давно никого не видел. Да и не хотел вообще-то. Вовчик с ними иногда общался. Рассказывал, что Длинный вроде бы отсидел пару лет, недавно вышел. Я тогда сразу уехал, прямо ночью. Тачку поймал – и в Москву. Они боялись, что заложу их! Нашли меня потом в Москве, избили, стращали. Ну, убейте, говорю. Все равно мне жизни не будет. Так и вышло.
– Да ты вроде бы неплохо живешь.
– Что ты знаешь? Я спать перестал. Из депрессий не вылезаю. Да у меня за эти годы ни одной женщины не было! Хвастаюсь только перед мужиками, выдумываю всякую хрень, а сам к ним и подойти боюсь, к бабам. Словно прокаженный! Да я и есть прокаженный. А, надоело. Давай, делай что хотел. Только побыстрее. Я глаза закрою. Давай.
Артём встал, снял с «Четвертого» наручники и быстро вышел из квартиры. Нажал кнопку лифта и оглянулся: сначала было тихо, потом дверь резко распахнулась, и на площадку выскочил «Четвертый». Вид у него был совершенно безумный. Артём еще раз надавил кнопку лифта: черт, надо было пешком спуститься…
– Ты что? Уходишь? – страшным шепотом произнес «Четвертый», глядя на Артёма налитыми кровью глазами. – Уходишь, сволочь? А как же я? Ты что, передумал? Ты же убивать меня пришел – так убивай, мать твою!
– Да зачем тебя убивать? Ты и так мертв. Пусти!
Артём стряхнул с себя вцепившегося «Четвертого», оттолкнул его подальше и вскочил в лифт, который наконец подошел. Он и сам не знал, что его остановило: раскаяние «Четвертого»? Или то, что у него были Олесины – гречишные! – глаза…
Из Медведкова он сразу поехал к Вовчику. Позвонил. Дверь открыла жена – невысокая блондинка со строгим лицом, похожая на учительницу. Крашеная – с высоты своего роста Артём видел ее макушку с темными корнями волос.
– Могу я поговорить с Владимиром? – спросил Артём, любезно улыбнувшись. – Я его давний знакомый, проездом в Москве.
– Володя! – закричала блондинка, обернувшись в сторону комнат, и отступила, приглашая Артёма войти. – Володя, к тебе пришли.
Увидев Вовчика, Артём стиснул зубы, испытав мучительный приступ ненависти. Довольно высокий, худощавый, вполне симпатичный – Вовчик выглядел безобидным, хотя и не слишком смышленым. Он с интересом уставился на Артёма, потом чуть нахмурился:
