#5. Цветочный сок
Когда, вернувшись с обеда, она обнаружила на рабочем месте собственные рисунки, то решила, что это чья-то шутка. Затем Луиза увидела, что листовки со свеженапечатанными карикатурами уже лежат у каждой машинки в цеху, а женщины с любопытством их рассматривают. Если бы единственной волнующей ее вещью было не отсутствие Густава, она бы обрадовалась, глядя на результаты своего труда.
Но следующей мыслью было: «Он вернулся!» В тот же миг Луизу оставили сомнения и муки предыдущих дней, когда она ждала от него хоть какого-то шага или весточки. С того самого вечера, когда она пришла к нему в «Богемию», они не виделись, а лекции на фабрике не проводились. Луиза корила себя за сделанное и несделанное, сказанное и так и не произнесенное. Теперь все встанет на свои места, и у нее будет возможность оказать ему настоящую поддержку во всем, что потребуется. Только бы он дал ей такой шанс.
Едва сдерживая радостное предвкушение встречи с возлюбленным, она вошла в зал столовой. Ей не сразу удалось разглядеть лектора в толчее рассаживающихся женщин; швеи были недовольны, что после работы снова придется задерживаться. Наконец, когда большинство работниц заняли свои места на жестких скамьях, которые чудовищно скрежетали металлическими ножками о каменный пол, Луиза увидела за кафедрой молодого человека. Она не знала его имени, лишь пару раз видела на собраниях. Разочарование накрыло Луизу холодной волной, и она устроилась в дальнем углу, чтобы никто не видел, как она украдкой утирает выступающие слезы.
Лекция длилась чуть дольше обычного – новый представитель Комитета явно пытался уместить в один час все пропущенные за полторы недели темы, сокращая их до невразумительных коротких тезисов. Неоднократно заискивающим тоном напоминал о предстоящих выборах, на что женщины реагировали холодно либо не реагировали вообще. Зато у Луизы было время, чтобы взять себя в руки и подойти к нему, когда все разошлись.
– Добрый вечер. Извините, не знаю вашего имени…
– Моя вина. – Молодой человек раздосадованно хлопнул себя ладонью по лбу. – Совершенно замотался, забыл представиться. В следующий раз исправлюсь. А ведь я вас видел там, в штабе.
– Я Лиза Вебер, несколько раз посещала собрания.
– Точно! Вы наша художница, – важно закивал он. – Как хорошо, что вы сами подошли, Петрик велел разыскать вас. А я чуть не забыл, проклятая рассеянность. Говорил, что есть важный разговор. Да, очень важный. Вам следует прийти туда лично и встретиться с ним.
– Вот как… Если честно, я подошла к вам с другим вопросом. Хотела узнать, что стало с герром Юнсоном.
– С герром Юнсоном стало то, что он безответственный… человек и подставил меня! – раздраженно проворчал юноша, крутя карандаш в коротких пальцах. – Из-за его обид мне придется теперь метаться меж двух предприятий. Каково, а? И это за месяц до выборов!
– Так он покинул Комитет? – опешила Луиза.
– Я не в курсе таких подробностей. Почему бы вам не спросить у герра Йохансона? – И он, повернувшись к девушке спиной, принялся складывать бумаги в чемоданчик, показывая тем самым, что разговор окончен.
Когда он торопливо удалился, Луиза в задумчивости встала за кафедру, пытаясь представить женщин фабрики, какими видел их Густав. Сотня лиц, сотня серых передников поверх невзрачных платьев. Улыбки и кислые мины. Интерес и безразличие. А она сама делала шаги ему навстречу, была навязчива. У Луизы было два варианта: вновь пойти к Густаву или встретиться с Петриком и узнать больше о поступках возлюбленного и их причинах. С горечью она подумала, что ее прошлый визит в «Богемию» не привел ни к чему. Будто отдаться ему не было достаточным доказательством ее любви и преданности. Будто это было пустяком, вежливым жестом, не стоящим и упоминания.
Рассохшаяся древесина ящиков под ее пальцами была теплой от солнечных лучей, сквозящих во все окна. Второй вариант оказался единственно возможным.
***
Луизу уже не пугало скопление людей в зале заседаний, не смущали нарядные девушки-активистки и неестественно бодрые студенты-агитаторы. Пожалуй, впервые она ощущала, что присутствует здесь с конкретной целью, была собранна и сосредоточенна. Безошибочно вычислив из всех групп ту, в которой мог оказаться Петрик, девушка направилась к ней без промедления. Едва завидев ее, председатель соскочил со стола, на котором восседал, чтобы не затеряться в толпе, и протянул вперед обе руки в знак приветствия:
– Наконец-то! Вы заставили меня поволноваться. Кажется, вы совсем забыли и о своей новой должности, и о вознаграждении, что вас ожидает за проделанную работу.
– Должности? Вы имеете в виду, на фабрике? – Луиза действительно забыла о той части их последней беседы. – Постойте, но ведь вы только сказали мне подумать над этим предложением! – Она обхватила себя за локти, защищаясь от его неожиданного напора.
– Попрошу пройти в мой кабинет. – Петрик уловил ее настроение. – Здесь, за сценой. Я вам все объясню.
Личный кабинет герра Йохансона был не больше каморки Анхен и слегка напоминал ее скудностью обстановки. Очевидно, большая часть его деятельности протекала либо в головном штабе, либо среди людей в зале биржи. Здесь были только стол, два стула да неприметный сейф в углу. У стены ровным строем стояли стопки ее рисунков, остро пахнущие типографской краской и перевязанные крест-накрест тонкими бечевками.
– Не могу предложить вам ничего из напитков. – Он указал ей на один из стульев, а сам занял второй. – Так что давайте сразу к делу.
– Позвольте мне для начала задать свой вопрос, – умоляюще перебила его Луиза. – Ведь именно поэтому я здесь.
– Вы о нашем Юнсоне, верно? М-да, он создал нам немало проблем. Но мы к этому еще вернемся в ходе нашего разговора. Вы поймете почему. Согласны? – Петрик нетерпеливо отбивал ритм по столешнице.
– Хорошо, я вас слушаю.
– Думаю, мне нет нужды сообщать вам о выборах или их дате. Мы приложили немало усилий, чтобы никто не остался в неведении. Вы достаточно умная девушка, чтобы понимать: нам важен каждый, кто придет туда. Каждый, кто отдаст за нас свой голос. Только так мы сможем продолжать нашу деятельность и двигаться дальше. Продвигать законы. Только так! – Он устало потер висок большим пальцем. – А с вашей фабрикой вышла, мягко говоря, заминка. Похоже, среди ваших коллег совсем нет наших сторонников, так?
– Все еще помнят об Анхен. И сегодня почти никто не хотел слушать лектора. Вы правы, – убито заключила Луиза.
– И тут в игру вступаете вы. Вы знаете этих женщин, как не знает ни один из наших студентов. Знаете, чем они дышат, чем недовольны и чего именно они хотят. Думаю, вы справитесь с тем, чтобы собрать жалобы и предложения и… рассортировать их по степени выполнимости. Самые мелкие изменения нужно реализовать незамедлительно. Время тает, а они должны почувствовать нашу необходимость.
Петрик встал и склонился над сейфом. Послышались щелчки и клекот хитроумного замка. Через минуту на столе перед Луизой оказалась бумага с незнакомой подписью и печатью, а также плотный бумажный конверт.
