Чтобы привлечь его внимание, Луиза постучала костяшками пальцев о косяк двери. Молодой человек обернулся – и наконец заметил застывшую в проходе Луизу.
– Лиза… не ожидал тебя снова увидеть… я вообще-то…
Она прошла вглубь комнаты, которая в этот раз была не такой темной и задымленной (и уже почти лишенной примет личности своего жильца). Проведя рукой по откинутой крышке одного из чемоданов, Луиза как бы между прочим спросила:
– Вы уезжаете?
– Да. – Густав не стал отрицать очевидное.
– И куда?
– Тут такая оказия… семейные дела, бизнес. Отцу нужно, чтобы я посетил одну из провинций. – Понемногу он обрел почву под ногами и уже более уверенно продолжил: – Честно говоря, Лиза, я не ждал, что ты придешь. Я был так пьян тогда… проклятье… я не хотел этого делать, прости. Впрочем, между нами ничего не может быть, хоть я и не сказал это словами в прошлый раз. Думал, это очевидно.
– Вот как вы решили… – За считанные секунды сознание Луизы затопил гнев, вытеснив все прежние мысли и аргументы. – Не ожидала, что, воспользовавшись мной, вы… ты просто вычеркнешь меня из своей жизни… безо всяких объяснений!
Густав стушевался от ее напора и отвел взгляд, но было очевидно: он не собирался менять свои планы ради нее.
– Этого разговора не должно было случиться… он приносит боль, и не столько мне, сколько тебе.
– О нет, его невозможно было бы избежать, – продолжила Луиза. – Наше свидание не прошло бесследно, по крайней мере для меня.
– Понимаю твои чувства… Но я не могу далее отвечать тебе взаимностью. К тому же я слишком молод и у меня есть обязательства перед моей семьей.
– Я жду от тебя ребенка. Думаю, это тоже означает кое-какие обязательства, – процедила она, стиснув пальцами витой столбик кровати.
На мгновение лицо Густава исказилось гримасой, выражавшей то ли ярость, то ли отвращение, но он тут же поспешил избавиться от нее и повернулся к окну. Затем, сделав шаг в сторону, опустился на кровать и спрятал лицо в ладонях, застыв в таком положении на пару минут. Луиза терпеливо ждала его ответа, все так же держась за спинку кровати, как за единственную опору.
В итоге он выпрямился, подошел к Луизе и властно посмотрел в глаза:
– Если бы я знал, что от тебя будет так много проблем, то не стал бы связываться. Но, к счастью, я знаю, как разрешить это недоразумение. Идем.
– Куда ты собираешься меня отвести?
– Здесь неподалеку живет одна старуха, берется за лечение любой хвори. Я уверен, с этим она тоже справится. – Он кивнул своим мыслям и направился к двери, прихватив по дороге котелок и пиджак.
Комната начала вращаться перед глазами Луизы, и девушка навзничь повалилась на кровать, как марионетка, которой разом обрезали все нити. Воля к борьбе и жизни покинула ее в ту же секунду.
– Ну же, не глупи! – раздраженно прикрикнул Густав, поднял ее на ноги и за руку повел за собой из номера.
***
Обиталище матушки Хо, как значилось на выцветшей вывеске, располагалось в полуподвальном помещении, в одном из серых переулков недалеко от отеля. Появившаяся в дверях крошечная женщина неожиданно сильной рукой ухватила Луизу за предплечье и затащила в комнату, где усадила на узкую кушетку в углу. Густав остался стоять у входа, поэтому она просеменила к нему, прикрыла за собой дверь и начала тихо с ним переговариваться.
Солнце скудно освещало это странное помещение, и большинство деталей терялись в причудливых тенях, делая его еще более мистическим и пугающим. Большие стеклянные емкости наполняли крошечные птичьи черепа, длинные серебряные иглы и что-то еще, зеленоватое и маслянистое, чему Луиза не могла дать названия. Повсюду стояли флаконы коричневого стекла с настоями и микстурами, а может, и ядами. Чучело совы устроилось на полке под самым потолком, хищно глядя на любого посетителя. Но все эти диковины не волновали ее – слишком она была подавлена и обескуражена происходящим.
Когда дверные петли завизжали во второй раз, в комнату вернулась только матушка Хо. Бросив недовольный взгляд на Луизу, она тихонько заворчала что-то неразборчивое и поспешила к столу с весами, плошками и множеством маленьких ящичков.
– На, пей! – Старуха протянула Луизе деревянную пиалу, в которой плескалась молочно-белая жидкость, пахнущая жженым сахаром.
– Что это? – спросила посетительница, принимая остро пахнущее снадобье из тонких рук старухи, узловатых, как корни дерева.
– Сок, сок цветов… пей! – туманно, со странным присвистывающим акцентом ответила знахарка.
С усилием Луиза проглотила приторный напиток, чье послевкусие связало язык и нёбо. Спустя минуту, пока матушка Хо чем-то позвякивала и шуршала в дальнем углу, Луиза почувствовала, как ткань реальности стала трещать по всем швам и распадаться на куски. Спасаясь от подступающей дурноты, она бессильно откинулась на спинку кушетки, но стало лишь хуже. Удушающий водоворот лилового тумана, набирая обороты, повлек девушку в свои недра, когда она различила далекий голос старухи:
– Ползи ниже, еще ниже…
Опираясь на локти, Луиза начала сползать с кушетки, пока лежать не остались лишь ее спина и голова. Последнее, что Лу удалось разглядеть в мерцающем и гаснущем мире, была длинная спица с крючком на конце, блеснувшая в руках ведьмы. Наконец лиловые потоки уволокли девушку в неведомые глубины, где более ничто ее не тревожило.
Когда течение, наигравшись, вынесло ее на берег, Луиза увидела над собой распростертые пегие крылья совы. Птица заклекотала, выпустила когти, вцепилась в плечи, подняла ее с жесткого ложа и понесла над ночным городом.
Снизу доносились пьяные голоса мужчин и кокетливое мурлыканье женщин, но говорили не люди, а трепещущие огоньки фонарей. Тяжело хлопая крыльями, сова поднималась все выше и выше – и принесла Луизу к сияющей «Богемии», где в беседке на крыше стоял круглый стол, за которым сидели, ожесточенно споря, несколько человек, в том числе Густав и Петрик. Заметив Луизу, Густав злорадно расхохотался, указывая на нее пальцем, а остальные разделили его веселье. Она стремглав бросилась вниз по лестнице, пока не очутилась в зале ресторана, где увидела пышную свадьбу. За окнами бушевал пожар, стекла в зале полопались, и ворвавшийся огонь обдал ее нестерпимым жаром.
Луиза открыла глаза. На ее лицо падал луч закатного солнца, согревая кожу и вызывая испарину. В комнате было тихо, не слышалось даже тиканья часов, если только они нашлись бы у матушки Хо. Взглянув на чучело совы, Луиза обнаружила его на прежнем месте. Лу попыталась подняться с кушетки, но ощутила, будто сотня ножей впилась в нее изнутри. Услышав сдавленный вскрик девушки, старуха выпорхнула из темного угла своей обители и мигом оказалась около нее.
– Где Густав? – первым делом спросила Луиза.
– Так ушел, сразу и ушел, – заквохтала знахарка. – Скажи спасибо, что хоть заплатил.
