Король должен был произнести речь. Он делал так всегда, когда приходили непосвященные и еще не присягнувшие. Оставив верных слуг раздавать остатки, он вышел вперед, на то самое место, где стоял его отец во время свадьбы, и заговорил:
– Счастливы незрячие, ведь, прозрев, они станут лучшими из людей, – начал Антуан. – Тот же, кто видит истину, но умалчивает о ней, подобен скупцу, в чьих закромах гниет зерно. Платой за свет, что я даю вам, может быть только преданность и готовность нести его дальше. Наши предки знали о ценности души, о том, как мы меняем ее поступками при жизни. Но боги превратились в шутов, в ряженых кукол для празднеств, остались цветастыми стекляшками в окнах. – Он простер руку в сторону бывших витражей. – И к чему это привело? Страна в руинах, король убит, границы стерты, а люди голодают и истребляют друг друга в агонии своих почерневших душ! Только очистившись от скверны и признав законного правителя, вы вместе сможете добиться искупления, пока не разразилась буря, какой вы не видели доселе!
Он мог говорить и дальше, мыслей и слов хватило бы не на один день, но они не могли слушать его далее: на скамьях, на полу, на зловонных лежанках люди уже видели свет, который обещал им их король. Пора было оставить их на попеченье слуг до вечера.
Уже не в первый раз лукавый голосок, каким обычно с человеком общается совесть, указал Антуану на то, что глаза его подданных – по-прежнему всего лишь гнойные наросты на лице. Что его люди все так же немногим отличаются от тех, кто не признал его королем. Но ему было не до пустых сомнений – снадобье всего лишь нуждалось в доработке. А значит, его путь лежал в лабораторию, которую он организовал в своих покоях в столичной резиденции Спегельрафов.
Первое, что Антуан увидел, выйдя за двери ратуши, была карета с гербом Сыскного управления. Спустя мгновение из нее вышел его младший брат.
***
– Тебе не следует бродить в одиночестве, – продолжал увещевать Клемент уже на пороге дома герцога. – Иначе мы не сможем защитить тебя от тех злоумышленников, что устроили демарш на прошлой неделе. Особенно если не будем знать, где ты.
Антуану претило, что его пытались отчитать. Как и то, что повсюду за ним следовал незримый эскорт. Но не успел он возразить, как брат сам сменил тему, перейдя, очевидно, к тому, что его действительно интересовало:
– Я хотел увидеть отца. Он здесь?
– Мне неизвестно, но, скорее всего, нет. Он редко здесь бывает.
– Отец рискует. Сначала он вернулся якобы инкогнито, теперь ведет дела с бывшими партнерами почти в открытую. – Клемент сокрушенно вздохнул. – Терпение президента не бесконечно, однажды и ему придет конец. Отец больше не Верховный судья, и ему следовало бы остаться в Виндхунде. Матери и Агнесс там одиноко.
Казалось, больше им нечего сказать друг другу, и Антуан решил, что их беседа завершена. Ему не терпелось вернуться к своим опытам и журналу Фландра. Ответы были где-то между строк, как и элементы совершенной формулы эликсира. Он направился к себе, но Клемент последовал за ним.
– Я бываю прямолинеен и груб, это так, – продолжал он. – Когда Луиза еще была с нами, боюсь, я оттолкнул ее этим. Но мне небезразлична твоя жизнь. Как и ее судьба. Поиски еще ведутся. – В самых дверях комнаты Антуана младший преградил ему дорогу. – Постой, брат! Расскажи мне… расскажи, чем ты занимаешься в ратуше. Говорят, к тебе стекаются обиженные жизнью, слабые люди.
Антуан посмотрел в горящие глаза Клемента. Таким он был всегда: говорил правильные слова, совершал правильные поступки. Но даже ему не удалось завоевать ни любви, ни одобрения отца. Сможет ли брат когда-нибудь понять его?
– Я ищу лекарство, которое исцелит весь народ Кантабрии, – медленно, взвешивая каждое слово, произнес Антуан.
– Хочешь создать панацею? Высокая, благородная цель, – радостно закивал Клемент. – Но ведь ты никогда не изучал медицину. Откуда тогда интерес и познания?
Еще никто не интересовался его делами так живо. К тому же без скрытых мотивов – его брат был на них просто не способен. Антуану впервые за долгое время захотелось поговорить с человеком равным. Возможно, быть услышанным и понятым.
– В… библиотеке Виндхунда я обнаружил записи нашего предка. Он был ученым и посвятил жизнь созданию лекарств. Я изучил его записи так усердно, как смог, и нашел разумными, даже опережающими время. – Антуан открыл двери кабинета, своей алхимической обители. – И некоторые составы удалось повторить и применить. Люди довольны, им становится лучше.
Клемент вошел, озираясь, словно ребенок. Ему повезло больше, чем Антуану, – лаборатория была не горсткой черепков и прахом рукописей. Ученик Фландра осмелился на большее, чем призрачный наставник: большую часть комнаты занимали стеллажи, наполненные всеми книгами по алхимии, ботанике и лекарскому искусству, что удалось раздобыть; на других полках, строго по размеру и форме, выстроились колбы, реторты, тигли и перегонные кубы. Особую гордость представляла коллекция окуляров с двойным и даже тройным увеличением, необходимых для отделения нужных частей растений.
Но главным в комнате был стол, плотно придвинутый к окну, со сложной системой очистки воздуха: широкий медный раструб располагался прямо над газовой горелкой и вытягивал опасные испарения в приоткрытое окно. Эссенции, сотворенные еще в замке, подходили к концу, но ровный ряд флаконов темного стекла стоял в тени, за особой витриной, которая запиралась на замок.
– Это потрясающе, Антуан!.. Никогда бы не подумал, что ты найдешь свое призвание в подобном. – Клемент прошел вдоль стеллажей, сцепив руки за спиной, чтобы ничего случайно не повредить. – Так, говоришь, твое лекарство помогает от всех болезней? Но ведь существует бесконечное количество хворей, и к каждой нужен свой подход.
Антуану польстило такое внимание и восхищение, но раскрыть весь свой замысел он не мог.
– У болезней, терзающих нашу страну, есть много общих черт, – уклончиво ответил он.
– Должно быть, ты имеешь в виду эпидемию, которая свирепствует сейчас в трущобах. Лихорадка, судороги… ужасное зрелище. – Младший Спегельраф брезгливо поежился. – Неизвестно, кто завез в Хёстенбург эту заразу и как она передается, но люди умирают. Будь осторожен, чтобы не заболеть ей тоже.
– Мне это не грозит. Но моя миссия… я должен довести эликсир до совершенства. – Король тоскливо взглянул на рабочий стол и ящик, где он хранил журнал Фландра.
Сегодня он должен попробовать изменить пропорции. Вероятно, заменить один из ингредиентов на более действенный. Например, использовать вытяжку из спорыньи, дарующую, согласно трактатам, счастье.
– Похоже, для тебя это очень важно, – отчего-то с сомнением в голосе отозвался Клемент.
Антуан, чтобы не продолжать эту тему, отошел к столу. Присутствие брата все еще не позволяло ему сосредоточиться на предстоящих экспериментах.
– Мне… сказали, что ты ходил сегодня в Золотой квартал.
– Хочешь сказать, доложили? Да, я был там.
