– Но там одни развалины.
– Я был во дворце, – признался Антуан. – Это навело меня на некоторые мысли.
– Какие же? – Клемент сделал пару шагов к нему и теперь смотрел через плечо брата.
– Его необходимо восстановить. Такое положение нелепо и оскорбительно, так быть не должно. – Голос короля звучал тверже, чем он сам ожидал.
– Ты прав! Признаюсь, никогда не задумывался об этом, но Дом Зодчих с радостью взялся бы за реконструкцию. К тому же странно, что правительство занимает всего лишь этаж в Судейской коллегии…
– Так ты думал о президенте? Нет, дворец по праву принадлежит мне и королевской семье. А как только мне удастся излечить людей, следующим шагом будет избавиться от Чудовища, прибравшего страну к рукам… – Речь получилась почти такой же пламенной, как и те, что он произносил в ратуше.
Клемент выглядел ошарашенным, почти напуганным. Каким бы благодарным слушателем тот ни был, Антуан позволил себе забыть, как предан его брат новой власти. Непростительная беспечность.
– Думаю, мне лучше уйти, – через некоторое время пробормотал Клемент. – Вижу, я мешаю твоим делам. Но насчет дворца лучше всего поговорить с отцом, если тебя это так сильно интересует. У него до сих пор крепкие связи с гильдиями.
Вытянувшись по привычке на прощание, он оставил Антуана наедине с его мыслями.
***
За всю следующую неделю король спал не более суток: днями метался между опытами и ратушей, где он испытывал на подданных все новые и новые варианты эликсира. Ночами корпел над книгами в поисках ответа: что же он сделал неверно? Где ошибался? Каждый день бил его в лицо неудачей.
Наконец Антуан решился на полную замену первого рецепта своим собственным, но остатки эссенций были бесталанно растрачены в ходе экспериментов. Антуану необходимо было посетить местных аптекарей в поисках необходимых ему трав.
Надевая на ходу перчатки, он спускался по главной лестнице, когда увидел Фердинанда Спегельрафа в компании нескольких мужчин. Он не знал их имен, но весь их вид, одежда успешных коммерсантов и манера говорить указывали на то, что они из гильдий. Отец, по обыкновению, не обратил на сына и мимолетного внимания, но Антуан решил, что Клементу все же удалось переговорить с ним насчет восстановления дворца. Почти вдохновленный таким поворотом событий, он направился на поиски ингредиентов.
Его воодушевление так же быстро сошло на нет, как и появилось. Над дверью первой лавки, застыв в белозубом оскале, висела деревянная голова в тюрбане – вывеска, типичная для всех аптек. Едва он вошел, то понял, что здесь ему ничем не помогут: на прилавках были только сушеные травы, годные лишь для припарок от ломоты в костях и прочих незначительных вещей. Аптекарь принял список из рук Антуана и тут же вернул его обратно, качая головой в уродливых наростах. Свой отказ пояснил тем, что сейчас не сезон для подобных растений, как и для любых других, и раз господина не интересуют ни сухие травы, ни инфузы… Король не стал выслушивать его бормотание до конца.
Следующая лавка выглядела такой же старой, как и ее владелец – изможденный напряженной работой старик, похожий на кузнечика своим нелепым угловатым телом и зеленоватой кожей. Внезапно узнав в своем посетителе короля, древний аптекарь возбужденно застрекотал: конечно, у него есть эссенции со всего света, самый богатый выбор в Хёстенбурге, любого спросите. Но как только Антуан перечислил необходимые ему препараты, тот умолк. Ему потребовалось больше минуты, чтобы собраться с мыслями и ответить:
– Но… Ваше Величество, герр Спегельраф… Вы же не собираетесь это смешивать? Умоляю вас, скажите, что я ошибаюсь!
Антуан не собирался вступать с ним в беседу, но встревоженный тон старика заставил его уточнить:
– Что не так с моим списком?
– Все эти травы, что здесь указаны… они опасны и по отдельности, но вместе… Что же вы делаете?.. – Он задрожал. – Вы погубите любого, кто это примет!
Пораженный пугающей в своей ясности догадкой, Антуан выхватил из трясущихся рябых рук рецепт и почти выбежал на улицу. Лишь отойдя на значительное расстояние, он смог отдышаться и сформулировать мысль, которая обезумевшей птицей билась в мозгу: его враги пытаются остановить его. Они повсюду, готовые сбить его с пути, заставить сомневаться. Но именно это и значит, что его рецепт верен, идеален.
Наконец в третьей аптеке нашлось все необходимое. Молодой безглазый торговец радостно принял большой заказ и обязался привезти его в особняк к вечеру.
Встревоженный кознями таинственных противников, Антуан поторопился к ратуше, чтобы успеть к вечерней раздаче хлеба.
У ворот его ожидало новое потрясение: несколько грубо сколоченных носилок, укрытых бугрящимися простынями, и телега, из которой свисала едва видимая серая ручонка со скрюченными пальцами. Двое санитаров в клювообразных масках-респираторах уставились на него издали. Горькая слюна связала ему рот, Антуан с трудом наполнил грудь загустевшим воздухом: он снова допустил ошибку. Бесформенные морды слепо таращились на него из дверей, из темных окон первого этажа. Звук, больше всего похожий на раздражающее жужжание сонма мух, нарастал.
Король оказался в ловушке времени: оно растаяло, как и количество попыток, отмеренное ему. Осталась лишь одна.
***
Апрельское солнце отвергало Антуана и не желало касаться его бледного, изнуренного бессонницей лица. Он стоял у окна, казалось, уже целый век, ожидая, пока сквозь тонкий слой угля, капля за каплей, просочится результат его труда – идеальный эликсир, квинтэссенция прозрения. Король завершил свое Великое делание. Ожидание было мучительным.
Он обратил жадный, нетерпеливый взор к башне с часами. Она беззвучно звала Антуана, напоминая о величии, которое было уготовано ему как спасителю народа. Ратуша, стойкая и нерушимая, как он сам, станет первым оплотом возрожденной Кантабрии.
Скольких усилий и душевных мук стоило ему подавить сомнения! Но накопленные за месяцы работы знания, прочитанные книги и трактаты подкрепили его уверенность. За спиной он чувствовал тени великих алхимиков прошлого, своих учителей. Среди них был и Фландр фон Виндхунд, чей журнал открыл ему истины, казавшиеся до того дня плодами извращенного воображения.
Золотистая жидкость постепенно наполняла хрустальный флакон, тонкий травяной аромат витал в кабинете. На дне воронки, покрытой радужной маслянистой пленкой, оставалась самая малость. Уже сегодня.
Уже сегодня, в этот самый день, они раскроют глаза, и он сможет их увидеть. Предчувствие триумфа наполняло Антуана трепетом.
Дверь открыли без стука, без звонка колокольчика. Он в гневе обернулся, чтобы увидеть, кто нарушил покой его лаборатории. В дверях стоял Клемент в полном обмундировании и при наградах за честную службу. Лицо младшего брата отражало непривычное для него смешение чувств: скорби, вины, тревоги и какой-то неуловимой ожесточенности. Инстинктивно напрягшись, Антуан отступил к столу и заслонил собой флакон.
