— Стразаридзе, доложи обстановку! — потребовал я.
— Догнали они нас и прямо под стволы вышли. Я насчитал девятнадцать человек. К настоящему моменту остались трое. Отставить, товарищ старший лейтенант! Уже двое. Мы еще одного подстрелили. Сейчас рядовой Макеев остальных гранатой накроет. Он уже готовится.
— Да, этот парень сумеет, — согласился я.
Рядовой контрактной службы Макеев из третьего отделения умел бросать ручные гранаты лучше всех во взводе, не только далеко, но и предельно точно. С пятнадцати метров он однажды попал гранатой в рот бандита, бегущего в атаку и кричащего что-то страшное. Сначала этот герой лишился зубов, а потом и головы.
Макеев точно бросал шестисотграммовую гранату «Ф-1» на тридцать с лишним метров. Ему необходимо было только место для разворота руки и даже не обязательно требовалось встать в полный рост. При броске с одного колена дистанция уменьшалась незначительно, но точность при этом нисколько не терялась. После этого самого броска с колена Макееву легче было самому сразу залечь, чтобы не угодить под осколки собственной гранаты.
Взрыв последовал через несколько секунд. Он не был таким резким и звучным, как выстрел из снайперской винтовки «Корд», но эхо все же прокатилось по ущелью и улетело куда-то вверх. Наверное, оно донеслось и до основных позиций банды.
— Как там дела, Стразаридзе? — осведомился я.
— Полный порядок, товарищ старший лейтенант. Бандитов больше нет.
— Догоняй взвод. А что там у нас с засадой на скале? Махалов! — позвал я командира первого отделения.
— Слушаю, товарищ старший лейтенант! — отозвался сержант.
— Действуй в темпе. Спускай на веревке пулемет и вместе с ним двигайся к нам в подкрепление.
— Понял, — отозвался сержант. — Работаем.
Повторять и объяснять что-то сержанту Махалову необходимости не было никогда. Он все схватывал на лету, понимал моментально и немедленно начинал действовать.
— Сухогоров, силами своей группы контролируй поворот ущелья и весь коридор. Вдруг в засаде кто-то остался или где-то среди камней, чуть выше залег? Мы выдвигаемся туда.
Я помнил о том, что у бандитов нет ночной наблюдательной техники, за исключением личного бинокля эмира, но все же осторожничал. Мой взвод двигался двумя колоннами вдоль стен ущелья. Я, как и раньше, находился у левой из них.
Сначала я собирался попросить подполковника Звягинцева возглавить вторую колонну, но потом передумал. Все же на подполковнике цивильный костюм, нет простейшего бронежилета. Хотя на его широкую грудь и высокий рост это средство защиты требуется изготавливать по спецзаказу. Кроме того, у подполковника не было на голове шлема с гарнитурой. Он смог бы поддерживать связь со мной только через бойцов.
Но если уж говорить совсем честно, то истинная причина такого решения состояла в другом. Реальная боевая обстановка часто велит любому командиру подразделения отдавать приказы, которые должны быть выполнены беспрекословно. Мне не совсем удобно было бы держаться так аж с подполковником, пусть и представляющим другое ведомство.
Поэтому я и поставил командовать второй колонной старшего сержанта Стразаридзе. Он и его бойцы только что соединились с основными силами взвода.
Со мной, то есть с левой стороны коридора, остался неполный состав первого отделения. Его командир и два бойца отстали от нас. Они должны были снять трофейный пулемет со скалы, расположенной у ворот ущелья, и догнать взвод.
Правда, моя группа усилилась гранатометчиком и вторым номером его расчета. Мне хотелось бы иметь рядом с собой еще и сержанта Махалова, надежного человека, опытного бойца. Но дожидаться, когда он вместе с двумя солдатами догонит взвод, я не пожелал.
Никуда ребята не денутся. Не исключено, что они с крупнокалиберным пулеметом появятся тут в самый подходящий момент, когда нам как раз потребуются дополнительные силы. В любом бою обязательно возникает ситуация, когда дополнительные силы просто необходимы. Но сплошь и рядом случается так, что взять их просто неоткуда. Командиру подразделения приходится обходиться тем, что он имеет.
— Тенгиз, доложи обстановку! — потребовал я от командира третьего отделения.
— Приближаемся к повороту ущелья, товарищ старший лейтенант. Впереди ефрейтор Спасибог. Он смотрит тщательно, но пока ничего страшного не обнаружил. Ближе к центру ущелья есть противотанковые мины. Однако их нажимные взрыватели отрегулированы так, что человеку весом меньше центнера ничего не грозит. А у нас во взводе ни одного такого человека нет. Потому нас они не беспокоят.
— Продолжай движение! — приказал я и посмотрел на монитор своего планшетника. — На противотанковые мины внимания не обращать. Даже дезактивировать их не нужно. Моя группа пока чуть-чуть отстает. Я бы посоветовал тебе снизить темп, чтобы с моей стороны, издали, за поворот заглянуть. А то с разбегу легко на неприятность нарваться.
— Понял. Торможу.
Планшетник сейчас же показал мне, что скорость правой группы резко снизилась. А я сам, напротив, добавил обороты.
Подполковник Звягинцев не отставал от меня ни на шаг. При такой длине его ног это, впрочем, было не слишком сложно. Да и дышал Евгений Андреевич ровно, что говорило о его отличной физической подготовке.
По пути мы остановились и сместились ближе к центру ущелья, чтобы осмотреть камень, разбитый гранатой «Вампира», и убитых бандитов. Опознать этих типов было невозможно, поскольку пули снайперов попали им в головы. Документы имелись только у одного из них. Но у всех были при себе сотовые телефоны, что давало какую-то возможность для идентификации человека. Мы их забрали.
Подполковник Звягинцев взял в каждую руку по автомату, засунул в карманы пиджака запасные магазины. Я нисколько не удивился бы, если бы подполковник начал стрелять сразу с двух рук. В его крупных ладонях автоматы казались детскими игрушками.
Мы двинулись дальше, по-прежнему держась под стеной. С нашей позиции уже можно было рассмотреть ущелье за поворотом. Там сейчас, скорее всего, никого не было. Ни бинокль, ни прицел моего автомата не показали никакого свечения человеческих тел. Да и снайперы не высказывали никаких опасений.
— Тенгиз, выдвигайся со своей группой дальше за поворот. Сухогоров, вы их догоняйте, смотрите от поворота и дальше.
— Мы идем! — сказал так, словно пригрозил, сержант Стразаридзе.
Но это была не угроза, а всего лишь особенности произношения. Тенгиз родился и вырос в срединной России, однако грузинский акцент в его речи сохранился. Он звучал довольно непривычно для тех людей, которые плохо знали старшего сержанта.
— Понял. Работаем! — отозвался сержант Сухогоров.
Планшетник тотчас же показал мне эту работу. Три точки очень быстро двинулись в нашу сторону. Снайперы бежали.
— Вперед! — дал я команду и двинулся во главе колонны.
