Я давно уже понял, что дураком Мухетдинов ни разу не был. Он уже наверняка понял, что потеряет всю свою банду, если станет и дальше дробить ее, использовать по частям. Даже начало его действий подсказывало мне, что основные силы боевиков вскоре должны были вступить в бой. Эмир сейчас дожидался, когда к нему подойдет подкрепление, о присутствии которого он, скорее всего, уже знал. Сотовая связь в ущелье, как это ни странно, работала.
Кроме того, эмир обязан был давно тщательно изучить свое логово, увидеть самые слабые и сильные места. Вот сейчас перед нами лежал участок ущелья, идеально подходящий для ведения оборонительного боя. И именно потому эмир не особенно волновался за свою участь, не выставлял сильную охрану.
Я был абсолютно уверен в том, что среди этих скал, нависающих над нашими головами, заложены мощные фугасы. Стоит только нам двинуться вперед, как эмир прикажет активировать взрывные устройства, чтобы нас завалило камнями и целыми скалами. Похоронить здесь весь взвод вполне возможно. Так я оценил существующее положение.
— Снайперы, что видно впереди? Агафонов!..
— Вижу человека с биноклем, лежащего между камней, — доложил младший сержант. — Аппарат большой, похоже, с тепловизором. Сбоку еще один человек. Он с автоматом. Больше там никого нет.
— Больше там никого не видно, — дал куда более точную формулировку сержант Сухогоров.
— Возможно, никого и нет. С биноклем, скорее всего, сам эмир. Хорошо бы его ликвидировать. Это возможно?
— Нет проблем. — Микрофон донес до меня вздох младшего сержанта, после которого последовала положенная остановка дыхания.
Вслед за этим гром нового выстрела «Корда» заполнил ущелье.
У меня, признаться, была надежда на то, что от грохота выстрела и последующего разгула эха детонируют фугасы. Но такого, к сожалению, не произошло.
— Дело сделано, — сообщил мне старший группы снайперов сержант Сухогоров, в прицел оценивший результат выстрела коллеги. — Этот человек больше никогда в бинокль не посмотрит. Ему нечем будет глядеть. Голова вдребезги, на мелкие осколки.
— А второй? — спросил я. — Слинял?
— Никак нет, товарищ старший лейтенант! Второй, похоже, за камень залег, спрятался и к убитому подполз. Свечение тела сдвинулось в сторону покойничка. Может, этот тип помощь напарнику надеется оказать, хотя после удара такой пули она совершенно бесполезна. Или же он сдвинулся, чтобы бинокль забрать, — проговорил Сухогоров. — Этот тип над грядой камней светится.
— Все правильно. Он и не должен уйти. Это их сапер. Появится такая возможность, снимайте и его. Он обязательно высунется. Не из любопытства, работа у него такая. Будет ловить момент, когда мы вперед двинем. А мы пока никуда не пойдем, дождемся тут, когда нас преследователи атакуют. Снайперы, продолжать наблюдение! Возможно, вся банда скоро подойдет.
Глава 10
— Старлей, ты что задумал? — спросил Звягинцев.
— Хочу преследователей встретить, товарищ подполковник, — объяснил я. — Как только мы завяжем бой, основная банда попытается нам в тыл ударить. Подумают, что мы в ловушке с двух сторон заперты.
— А разве мы не будем заперты? — удивился моим словам Евгений Андреевич.
Он мыслил весьма прямолинейно. Впрочем, ему, офицеру Росгвардии, не имеющему, видимо, такого опыта работы с бандами в горах, какой был у меня, это простительно. Конечно, Евгений Андреевич занимался собственным делом, отличным от моего. Он не знал тактики, применяемой бандами, действующими здесь, на Северном Кавказе. А они в большинстве своем прошли общую для всех теоретическую и практическую школу.
Поэтому я мог предположить, что наши бандиты, как и многие другие в аналогичной обстановке, пожелают использовать скалы, нависшие над ущельем. Они обвалят их. Подполковник Звягинцев был далек от такого предположения просто потому, что не сталкивался с подобными действиями боевиков.
— Ничеухин, ты где? — позвал я своего заместителя.
— Возвращаюсь к своим бойцам в арьергард, товарищ старший лейтенант.
— Правильно. Именно это я и хотел тебе предложить.
— Товарищ старший лейтенант, — раздался в наушниках грубый голос старшего сержанта Стразаридзе. — Здесь вот, над нашей стеной, уступ выступает. Если человека подсадить, он может наверх забраться. Оттуда будет далеко видно.
— Хочешь забраться? — спросил я.
— Никак нет. Это подходящая точка для снайпера. Он оттуда будет все подходы к засаде осматривать. Даже самые дальние.
Я глянул на монитор планшетника. Самые дальние подходы снайперу будут доступны едва ли. Однако в пределах километра на дне ущелья находился своеобразный перевал, откуда начинался спуск в нашу сторону. На такую дистанцию в моем взводе стреляла только одна винтовка. Противник с такого расстояния достать нас вообще не мог.
— Агафонов, ко мне! Сейчас, Тенгиз, подожди, я пришлю снайпера.
— Жду, товарищ старший лейтенант, — отозвался командир третьего отделения.
— Иду, товарищ старший лейтенант, — в тон Тенгизу, даже, как мне показалось, неумело подражая его акценту, словно передразнивая, ответил младший сержант Агафонов. — Даже бегом несусь. Я рядом.
Через пятнадцать секунд он вынырнул из тени скалы, торчавшей рядом со мной, и только тогда перевел дыхание. Хотя оно у младшего сержанта почти не сбилось, оставалось вполне нормальным, ритмичным.
— Предложение Стразаридзе слышал?
— Так точно. Всю жизнь мечтал как петух на жердочке посидеть. Да еще пострелять сверху. Красота! Там меня ни одна пуля не достанет — дистанция не позволяет.
— Товарищ старший лейтенант, — вмешался в разговор сержант Сухогоров. — Бандиты уносят того типа, который с биноклем был. Несколько человек подползли за камнями. Они на что-то, видимо, его положили и тащат по земле. А дальше, за скалами, наверное, поднимут на плечи. Это явно не простой бандит, если боевики даже безголовое тело нам оставить не хотят.
— Такой бинокль был только у эмира. Он его никому не доверял. Если Мухетдинов уничтожен, то дальше нам проще будет, — предположил я: — Агафонов, посмотри на карту. Видишь, какой простор у тебя для деятельности открывается. Кстати, у бандитов есть винтовка СВД с тепловизионной оптикой. Позаботься об их снайпере персонально. — Я сунул в руки младшему сержанту свой планшетник, чтобы он как следует рассмотрел карту.
Конечно, как и другие снайперы, Агафонов имел в своем распоряжении приемоиндикатор. Но у этого аппарата был слишком маленький монитор. На нем можно было и не рассмотреть какие-то важные детали.
Пока снайпер рассматривал карту, я зашел за большой камень и вытянулся в полный рост. Почему-то в моей голове крепко сидело странное представление о том, что важные приказы следует отдавать именно так, выпрямившись, хотя это вовсе не обязательно. Наверное, когда ты выпрямишься, и голос твой звучит иначе, намного внушительнее.
