— А вы не опасались, товарищ подполковник, что это такая хитрая ловушка? Если бы вам удалось узнать что-то о жене этого парня и передать ему такие сведения, то главарю банды сразу же стало бы понятно, что вы агент.
Евгений Андреевич явно смутился. Да, в данной ситуации он проявил чисто человеческую слабость. Соболезнование другим людям — не самое лучшее качество для разведчика-профессионала. Стоимость подготовки такого агента достаточно высока. Он не может рисковать своим положением ради того, чтобы успокоить какого-то программиста. Это недопустимая, непозволительная роскошь, потакание своим слабостям за счет государства.
— Это все я понимал, поэтому дальнейшие свои действия хотел строить по результату, но такового не получил.
— Я могу свести вас с человеком, который, как мне кажется, сумеет узнать то, что вам требуется.
— Это кто?
— Подполковник Рахматуллин Владимир Ахметович из следственного управления ФСБ Дагестана.
— Владимир Ахметович слишком толст, чтобы быстро что-то сделать, — заявил руководитель следственной бригады подполковник Рагимов.
— Тем не менее работает он оперативно и с толком, — не согласился я с его мнением.
Я дважды работал вместе с подполковником Рахматуллиным и был в нем уверен.
— Мы с ним едва-едва знакомы, встречались несколько раз, но так, мимоходом. Как ты меня на него выведешь? — проговорил подполковник Звягинцев.
— Очень просто. Я позвоню ему прямо сейчас.
— Звони. Эти данные могут сгодиться в нашей операции. Пока не знаю, каким именно образом, но не исключаю этого. Ситуацию я объясню Рахматуллину сам.
Я вытащил телефон и по памяти набрал номер следователя ФСБ.
Он ответил быстро. Видимо, аппарат лежал у него под рукой.
— Добрый вечер, Владимир Ахметович. Старший лейтенант Лукрепциев беспокоит.
— Я по номеру понял, — сказал Рахматуллин.
Мол, память у меня тоже очень даже неплохая, не подводит.
— Чем могу быть полезен, старлей? — осведомился он.
— Вам сейчас выскажет просьбу подполковник Звягинцев, командир отдельного разведывательного отряда Росгвардии. Вы ведь с ним знакомы.
— Только слегка. А что за просьба, позволь полюбопытствовать?
— Необходимо навести справки о жене одного человека, программиста, похищенного бандитами в Махачкале. Только дело это срочное, поскольку нынешней ночью мы уже проводим операцию.
— Я сейчас сам, к сожалению, уже дома. Но дам задание соответствующей службе. Что смогут, выяснят. А ты, значит, сейчас вместе со Звягинцевым работаешь?
— Я со всеми работаю, товарищ подполковник. Передаю трубку Евгению Андреевичу.
Звягинцев разговаривал с Рахматуллиным не долго.
Он поздоровался с ним, передал ему данные на программиста Данияла Гадисова, вернул мне телефон и заявил:
— Владимир Ахметович сказал, что перезвонит тебе на этот номер в любом случае, независимо от результата. Как будем по нашему вопросу действовать? Соображения есть?
— Есть, товарищ подполковник. Нельзя упускать такой шанс, не воспользоваться шириной ворот ущелья. Не везде бывает такая возможность. Сначала мы снимем пост. Это задача для моих снайперов.
— Их у тебя сколько?
— Три. Но работать будут только два, поскольку у одного винтовка «Корд». Она годится для того, чтобы одним выстрелом поднять из могил всех мертвых на кладбище. Грохочет как артиллерийское орудие, поэтому для скрытной работы совершенно непригодна.
— Да, я знаю эту штуковину. А две другие винтовки?..
— «Выхлоп» и «Винторез». Самое подходящее оружие для снятия часовых. Кстати, они в бронежилетах?
— Нет. Часовые ставятся из числа рабочих. А бронежилеты имеют только бандиты из боевой группы. Я понял твой вопрос, старлей. Скажи, «Выхлоп» может сразу двоих снять, если они без бронежилетов? Ведь так?
— Так точно, товарищ подполковник! Мой снайпер такой стрельбе обучен. Первому пуля в голову, второму — в грудь. Или наоборот, без разницы. Пуля калибра двенадцать и семь в состоянии десятерым головы снести. Главное, чтобы стояли удобно и дистанция позволяла.
— На нужную дистанцию твои ребята, я думаю, выйдут без особых проблем. Даже я сумел подобраться к посту незамеченным. Ваши солдаты всегда славились тем, что умеют быть невидимками.
— Они с удовольствием воспользуются такими своими способностями, товарищ подполковник, — пообещал я.
— Если дополнительных вопросов нет, то поднимай взвод, старлей. Нам пора выезжать.
Глава 3
Я переключил свой коммуникатор на внутривзводную связь. Те мои бойцы, которые на время сна сняли шлемы, все равно оставили их рядом с собой и должны были слышать мой вызов.
— Вася! Ничеухин! — негромко позвал я старшего сержанта контрактной службы.
Заместитель командира взвода отозвался сразу и тоже вполголоса, опасаясь разбудить других бойцов:
— Я, товарищ старший лейтенант!
— Поднимай взвод! Сон закончился. — Это я уже произнес громче, потому что знал по себе, как воспринимается первая фраза, услышанная еще до пробуждения, сквозь сон.
Если она бывает резкой, то не только сразу будит, но еще, согласно какому-то физиологическому закону, и будоражит, заставляет сердце колотиться сильнее. А это солдату спецназа ни к чему.
Старшему сержанту не пришлось повторять команду. Бойцы встали на ноги одновременно с ним и были готовы к любому развитию событий.
— Ручья поблизости нет, — сказал Ничеухин. — Умываться придется из своих питьевых запасов.
Я вспомнил карту и проговорил:
— Из соседнего ущелья ручей вытекает. Как доедем до этого места, я прикажу БМП остановиться, чтобы воды набрать. Можно сильно не экономить. Ужинать будем в движении. До ручья все находимся внутри машин, после перебираемся на броню. Ничеухин, скажи механикам-водителям, чтобы они подгоняли БМП сюда.
Старший сержант побежал выполнять приказ. Такое вот передвижение говорило не о его услужливости, а только о желании окончательно проснуться и разогнать кровь по телу.
Подполковник Звягинцев молча выслушивал мои команды и не высказывал удивления по поводу моего тихого голоса. Видимо, он уже сталкивался с системой коммуникации «Ратника» и понимал, что бойцы слышат меня отлично.
Боевые машины пехоты подошли без задержки. Ничеухин уже устроился в третьей из них, замыкающей колонну, как делал это обычно.
Я занял место оператора-наводчика в головной БМП, а командирское уступил подполковнику Звягинцеву. Оно самое удобное в боевой машине. Хотя я видел, что такому большому человеку и там было тесновато. Ему приходилось наклонять голову, чтобы не слишком часто стукаться затылком о крышу башни.
