Я, конечно, мог бы пожалеть его и дать поносить свой шлем, но тогда сам лишился бы связи со взводом. Поэтому я решил, что подполковнику хватит обычного мягкого шлема с внутренней связью всех трех БМП.
Точно такие же шлемы носят, кстати, танкисты. Но у них, я слышал, через шлем осуществляется и связь с командованием. А в БМП связи с начальником штаба отряда майором Рыженковым не было.
Еще на мое решение не предоставлять Звягинцеву свой шлем повлияло то обстоятельство, что внутри БМП ехать нам предстояло совсем не долго, по моим подсчетам, около пятнадцати минут. Я заранее дал указания механику-водителю своей машины, головной в колонне. Как только БМП-3 тронулись, я посмотрел на часы и засек время. Мне хотелось еще раз проверить свое умение рассчитывать скорость передвижения.
Тот факт, что я умею это делать достаточно точно, опять подтвердился. На берег ручья мы прибыли на тридцать секунд раньше времени, определенного мной. Но тридцать секунд, как и минута, — это вполне допустимая погрешность при таких расчетах, когда скорость передвижения боевой машины контролируешь и определяешь не ты, а механик-водитель.
Во время недолгой остановки все мы пополнили запас питьевой воды, а потом заняли места на броне БМП, где существуют специальные ручки, называемые десантными, за которые можно держаться. Я заметил, что подполковник Звягинцев совсем не берег свой цивильный костюм и без стеснения сел на пыльную броню.
Шлем Евгений Андреевич еще не снял, и этот факт я одобрил. Нам ведь предстояло встать на таком расстоянии от бандитского поста, с которого часовые не услышат тяжелый звук мощных двигателей БМП. А в ночи он разносится несравненно дальше, нежели днем. Место остановки предстояло выбрать Евгению Андреевичу, поскольку он лучше меня знал местную обстановку. Я мог ориентироваться здесь, только глядя на карту, выведенную на монитор моего планшетника.
Звягинцев и выбрал. Через шлем внутренней связи он дал команду механику-водителю, и БМП послушно остановилась. За нашей машиной встали и две другие, поскольку распоряжение подполковника было слышно и в них.
— Сухогоров, Катков, ко мне! — тут же подозвал я двух из трех снайперов своего взвода, которым предстояло сейчас работать.
Для выполнения задания им необходимо было пробежать еще пару километров под отрогами хребта, огибая каменные языки там, где они сползают в долину особенно далеко. Надо сказать, что заблудиться на этом пути мои парни вряд ли могли.
У них имелись собственные приемоиндикаторы, представляющие собой планшетник в значительно усеченном виде. Не такой простой, как у каждого бойца взвода, тем не менее сильно уступающий по функционалу командирскому. В обычной армии этими приемоиндикаторами оснащаются командиры взводов, иногда — отделений. У нас в спецназе такой аппарат теперь имеет не только каждый командир отделения, но и снайперы, сапер, пулеметчики, гранатометчик и огнеметчик, короче говоря, все бойцы, которым случается выполнять индивидуальную задачу.
Приемоиндикаторы снайперов имели набор карт, который я посчитал нужным переслать на них со своего планшетника. Поэтому мои ребята могли ориентироваться на местности.
Когда они подбежали к нам от второй БМП, на которой ехали все трое, я предоставил слово подполковнику Звягинцеву. Он и поставил им конкретную боевую задачу.
Евгений Андреевич определил сержанта Сухогорова по огромному глушителю на его винтовке. Такой только у «Выхлопа» и есть. Подполковник посоветовал ему попытаться одной пулей снять двух бандитов, чтобы у часовых в принципе не было возможности связаться со своим эмиром и поднять тревогу.
Василий Сухогоров был опытным бойцом.
Он не стал давать никакой гарантии, только коротко проговорил:
— Я постараюсь.
Не знаю, как воспринял такое заявление подполковник Звягинцев, но я уже понял, что Василию вполне хватит одной пули на пару часовых. Третьего снимет младший сержант Юра Катков.
— Карты я вам перебросил. Там есть отметка о местонахождении поста бандитов. Товарищ подполковник точно показал. Выходите на свою дистанцию, ориентируясь по карте. Постарайтесь передвигаться по прямой линии, чтобы время не тянуть. К каменным языкам отрогов не приближайтесь, иначе придется долго их огибать, — напутствовал я своих бойцов и приказал: — Вперед!
Вокруг уже стояла темнота, которая почти сразу и скрыла снайперов. Нам осталось только ждать.
— Как, старлей, думаешь, долго твои ребята работать будут? Может, нам стоит прямо сейчас всем составом выдвинуться поближе к ущелью? — произнес Звягинцев.
— Я сам, товарищ подполковник, хотел это предложить. Обычно мы так и работаем. В этот раз ждал только вашего приказа. Сказалась армейская привычка к единоначалию.
— Давай так, старлей. Ты работай по-своему, как привык, а я буду только изредка подсказывать, использовать свое знание обстановки. Солдаты — твои подчиненные. Опыт у тебя есть. Вот и действуй!
— Понял, товарищ подполковник. Работаем. Взвод, вперед, за снайперами. Бегом марш!
В этот момент я стоял, положив руку на гусеницу боевой машины пехоты, довольно узкую по сравнению с танковой. Наша БМП как шла передовой, так и осталась ею при остановке. Подполковник Звягинцев сидел на броне, чуть сбоку и позади башни. Чтобы двинуться вперед, мне необходимо было только развернуться. Но я ждал, когда все бойцы соберутся вместе, чтобы сразу заметить, если кто-то из них вдруг отстанет.
Конечно, при нашем техническом оснащении потерять кого-то на любой местности практически невозможно. Даже в горах для этого потребуются определенные усилия, можно сказать, особый талант. Мой планшетник не только покажет точками местоположение всех бойцов. При включении особого модуля он выложит мне данные о физическом состоянии каждого из них.
Правда, с этими данными лучше всего разберется квалифицированный медицинский работник, которого в нужный момент рядом почему-то не оказывается. Даже санинструктор взвода не в состоянии составить по этой информации картину самочувствия того или иного бойца. Каждый человек индивидуален, он по-своему реагирует на обострение ситуации. Повышение частоты пульса или же кровяного давления мне лично мало о чем говорит. Поэтому данной программой я не пользуюсь. Хотя мне, конечно, следовало бы изучить ее подробнее, получить какие-то минимальные медицинские знания или хотя бы представления.
Взвод собрался рядом с головной машиной, то есть со мной и подполковником Звягинцевым. Тот как раз в этот момент снял с головы шлем внутренней связи и через люк забросил его на командирское сиденье. На мой взгляд, сделал он это напрасно. Нам могла бы понадобиться связь с машинами. Но я не желал делать замечание старшему по званию, поэтому пошел другим путем.
— Ничеухин! — подозвал я своего старшего сержанта. — Остаешься в БМП на связи.
— Есть оставаться на связи! — отозвался мой заместитель.
Вообще-то, говоря честно, тут я оказался не прав, сразу понял, что следовало бы оставить в машине кого-то из молодых бойцов, призывников, не имеющих соответствующего боевого опыта. Кроме того, Ничеухин уже освоил работу с убийцей беспилотников, высокочастотным излучателем REX 1, и вполне мог заменить меня.
