— Естественно, понял, Лар. Брогар ответит.
Наедине маги общались неформально. Ларас был одним из самых близких Артану коллег. Иногда Артану казалось, что их взаимопонимание лучше, чем со сгинувшим учителем. Того Артан подчас не понимал совершенно. Оставаясь дисциплинированным учеником, Артан повиновался авторитету Кэрдана вслепую. И выдерживал дистанцию с Ларасом, не переходя на дружеское общение. Он знал, с каким пристальным вниманием его учитель относится к дружбе между учениками. Любая дружба, что завязывалась в Магической Академии, рано или поздно неведомым образом приходила к раздору, если не к трагедии…
— Его нужно держать подальше от фей, — сказал Ларас.
— Здесь ты неправ. Брогар и пальцем не тронет ни одну из фей. Леди Эйтана провоцировала его. Феи в безопасности.
Целитель передернул плечами и скривился.
— Дело твое. Я бы посоветовал тебе отстранить его от преподавания и изолировать от фей. Мало ли кто еще его… спровоцирует.
— Так я и собирался поступить. Спасибо, что счел нужным предупредить.
— Не за что. Не хотел бы я оказаться на твоем месте.
Артан фыркнул.
— Я и сам хотел бы оказаться где-нибудь подальше от Айлена. Сплю и вижу, что милорд возвращается и снимает с меня эту ответственность.
— Боюсь, это останется твоим сном. Если бы милорд мог и хотел вернуться, он давно был бы с нами. Так что неси ответственность дальше, Арт.
Артану показалось, что вслед за словами коллеги он услышала приглушенный старческий смех. Даже Айлен смеялся над его надеждой избавиться от ответственности.
Часть четвертая
Глава 14. Дворец. Подношение
Со дня налета на Распет прошло больше недели. В опале у Гретаны для Фелион с Ионахом ничего не изменилось. Реконструкция дворца шла своим чередом. Работа, которой раньше занимались семеро, теперь легла на плечи двоих. Билар практически выключился из нее — все его мысли занимало приближающееся новолуние. Срок, отведенный Иртел для подношения. Седой маг тщетно бился в поисках удовлетворительного решения, которого быть не могло.
Не он один мучился предстоящим решением. Чем тоньше становился серп ущербной луны, тем мрачнее становились Ионах и Фелион. Даже Гиран отметил это в своей возлюбленной.
— Ты сама не своя в последнее время. Что происходит? Очередная выходка королевы?
— Хуже. Богини.
— Расскажи. До меня доходили слухи… Но это лишь слухи.
— Иртел дала нам почти два месяца. И они на исходе. В новолуние Она будет ждать подношения. Человеческого.
— О Создатель… Я не хотел верить слухам. Каким оно должно быть? Сколько? Кто?
— Никто не знает. Обычаи жертвоприношений Иртел не сохранились. Мы знаем, что Атрам подносили близнецов. Сначала в жертву, потом в служение. Славу затопляли на железном столбе восемь юношей и восемь девушек. Но кого и как убивали во имя Иртел, нигде не запечатлено.
— Что вы планировали?
— Не думать об этом так долго, как возможно. Билар хотел принести в жертву себя. Видит Создатель, это самое простое в такой ситуации. Я бы сама шагнула под нож. Но если Кэрдан жив и явится вернуть то, что считает своим, кто сумеет противостоять ему? Призвать Дыхание Мага еще раз, — горько улыбнулась волшебница. — И как оставить реконструкцию шакалам Гретаны, островитянам и выскочкам из Молодых Магов? Да и, по правде говоря, умирать не хочется.
— Нет, Фаэ. Умирать не надо. Не тебе. Разве в тюрьме нет насильников, убийц и мародеров? Никто не совершал тяжких преступлений? Казнить людей — расточительство, но почему бы не принести преступника в жертву?
Фелион покачала головой.
— Нигде, ни в одной земле богам не приносили преступников. Казнь есть казнь. Жертва есть жертва. Казнь не может быть жертвоприношением. Жертва должна быть священна и чиста. Страшусь представить, что сделает Иртел, если мы подсунем ей преступника.
— Прости. Я и помыслить не мог, насколько тяжко ваше бремя. Неужели вы не продумывали никаких вариантов?
Фелион вспыхнула.
— Как ты себе представляешь "продумывание вариантов"?! Перебирать всех обитателей столицы, кто сгодится для жертвы?
— Почему бы и нет? Если другого выбора нет. Если не преступник и не маг, то кто?
— Проклятье, никто! У нас на счету каждый человек. Все трудятся, все необходимы.
— Все трудятся, — повторил Гиран. — Все ли?
— Мы не можем убить для нее стариков и детей!
— Я не о стариках и детях. В этом дворце есть два бесполезных трутня, которые не делают ровным счетом ничего. Хотя, я неправ, трутней намного больше. Включая саму королеву. Но остальные под ее защитой. А эти двое… Мне кажется, она будет не против избавиться о них.
— Гиран, ты предлагаешь… Это невозможно! Гретана никогда не позволит!
— Разве? Многие ли верили, что она позволит убить родного отца? Полагаешь, братьев ей жальче? Они — постоянная угроза для нее и ее наследников.
— Пока у нее нет других наследников, кроме братьев.
— Полагаешь, ее это беспокоит? Я готов биться об заклад на что угодно — ей понравится эта идея. Это был бы наилучший выход. Никто не будет плакать о принцах. Ни одна живая душа. Мир без них не обеднеет.
— Гиран… Ты бес-искуситель. Мне не по душе эта идея, но любая другая еще отвратительнее. Я поговорю с Биларом и Ионахом.
— Я всегда готов помочь, любимая. Только позови.
— Я помню, Гиран. Ты уже помогаешь. Спасибо тебе, друг. Спасибо.
— Только друг? — прошептал волшебник. — Ничего не отвечай. Ты в одной постели со мной, о большем я не смею мечтать. Когда-нибудь, когда ты будешь готова… Когда сможешь довериться мне. Я буду ждать. До той поры я довольствуюсь твоими ласками. Но я хочу твоего сердца, Фаэлон. Я хочу твоей любви и доверия.
Волшебница ничего не ответила. Признание молодого любовника тронуло ее. Но женщина слишком опасалась доверять другому человеку. Особенно — молодому мужчине и ученику.
Она поделилась идеей Гирана с товарищами. Ионах и Билар полностью разделили ее противоречивые чувства. Будь здесь Вартах или Лассира, они с радостью ухватились бы за такую возможность. Но все Старые, кто остался во дворце, одинаково разделяли принцип святости человеческой жизни. Любой, даже самой никчемной.
— Омерзительно, — произнес Ионах. — Но любой другой выбор еще омерзительнее. Кроме жребия.
— Я помню, что ты считаешь жребий единственным приемлемым решением, — сказала Фелион.
— А я помню, что ты считаешь его наихудшим решением.
— И не факт, что Иртел одобрит жребий, — вставил Билар. — Ей нужно "достойное подношение".
