Забелин потер подбородок, вроде бы собираясь с силами, и произнес:
– Мне нужна ваша помощь. В смысле, я хочу вас нанять.
Признаться, этого я никак не ожидала. От Забелина ничего, кроме пакостей, я в принципе не ждала, и вдруг… просьба о помощи.
– Может, ты правда заблудился? – спросил Владан, мой бывший в роли клиента совсем его не прельщал. Впрочем, не уверена, что он и к иному визитеру отнесся бы по-другому. Пока есть деньги, о работе думать его силком не затащишь. А тут еще бывший…
– Что мешает видеть во мне обычного клиента? – ответил Забелин.
– Сам знаешь.
– Знаю, – словно нехотя, кивнул он. – Но… мне нужен лучший. А это, похоже, ты.
Представляю, чего ему стоило это признание! Или это хитрый ход, желание растопить похвалой наши души? Тут он не угадал. Владан к похвалам, как и к угрозам, относится с завидным равнодушием, но тут вдруг сказал:
– Я проникся.
Должно быть, рассчитывал, что после этих слов Забелин перейдет к делу. Тот вновь потер подбородок.
– У моего приятеля пропала дочь, ей пятнадцать, и она ни в грош не ставит своих родителей. Когда смотришь на таких, начинаешь сомневаться, стоит ли заводить детей. Но… она совсем еще ребенок, и ее нет дома уже пять дней. Родители сделали все, что смогли. Никто из ее друзей понятия не имеет, где она может быть.
Владан слушал без особого интереса – откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди.
– В полицию сообщали? – задала вопрос я.
– Да. В полицию пошли, едва дождавшись утра. Ее мобильник был отключен, что очень странно, и дома она, по всей вероятности, не ночевала впервые. Прийти под утро могла, но, по крайней мере, эсэмэс присылала, типа: «Отстаньте, у меня все ок». В общем, родители не сомневаются: произошло несчастье. И совсем не уверены, что полиция сможет что-то сделать. В общем, нужен человек, который найдет девочку. Деньги, как вы понимаете, значения не имеют. Можете назвать любую сумму.
Владан вновь взглянул на меня, на его лице отчетливо читалось недовольство. Скорее всего, он указал бы Забелину на дверь, но решил дождаться моего решения, а я с решением не торопилась.
– У тебя с отцом девочки какие-то совместные проекты? – задала вопрос я.
– Нет, – покачал головой он. – Мы хорошо знакомы, не более того.
– Валера, – вздохнула я, – кому ты здесь мозги пудришь? Чтобы тебя волновала судьба какого-то ребенка? Я могла бы понять, нуждайся ты в ее отце. Дружеское участие и все такое… Это как раз по твоей части.
Тут он повернулся ко мне и сказал с привычной усмешкой:
– Вдруг я изменился?
– Ага. Акулы больше не жрут все подряд, а крокодилы вообще вегетарианцы.
– Мы неплохо друг друга знаем, – вновь усмехнулся он.
– Точно, – кивнула я. – Говори, в чем дело, или катись.
– Спасибо, милая, я не сомневался, ты непременно поможешь в трудную минуту.
– Дверь там, – кивком указал на выход Владан.
Похоже, его вполне устраивало такое решение проблемы. А мне было интересно, что заставило Забелина к нам явиться. Даже предположить затрудняюсь…
– Так ты объяснишь, в чем дело?
– Пропал ребенок, – терпеливо повторил он. – Я прошу вас помочь ее найти. Это работа, которую вы можете выполнить лучше других, имея к тому же практически неограниченный бюджет. Чего еще надо?
– Как ты сам заметил, мы неплохо друг друга знаем. Я абсолютно уверена: тебе нет ни малейшего дела до всех детей мира, и пока я не пойму, с какой стати ты вдруг стал добрым самаритянином, я палец о палец не ударю, чтобы тебе помочь. Допустим, кое-какие чувства ты все же испытываешь, в чем я очень сомневаюсь, и мог бы сделать доброе дело, особенно если это ничего не стоит. Посоветовал бы отцу девочки обратиться к нам… А сам бы в стороне остался.
– Я предпочел бы, чтобы деньги вы получали от меня, – ответил он с усмешкой.
– Еще занятнее, – фыркнула я, а Владан напомнил:
– Я обещал сводить тебя в кино.
Мелькнула мысль, вполне здравая: «А не пойти ли, в самом деле, выставив Забелина за дверь?» Но любопытство, как известно, сгубило кошку, а теперь и моя очередь пришла.
– Тебе деньги не нужны? – повернулся бывший к Маричу. – Или боишься, что мы будем видеться с моей женушкой чаще, чем тебе бы хотелось?
– Это уж как она решит, – спокойно ответил Владан.
Если Забелин намеревался вывести его из себя, то вновь не угадал. Желая сохранять спокойствие, Владан его сохранял, и тут уж хоть голым скачи, понося весь мир последними словами. Иногда эта его черта прямо-таки бесила.
– То есть все от нее зависит?
– Типа того, – кивнул Владан.
– Отлично. Милая, – повернулся он ко мне, – неужто тебя не волнует судьба ребенка? А я-то надеялся, ты сразу бросишься на помощь.
– Не брошусь. По крайней мере, пока не объяснишь, в чем твой интерес.
– Тебе не приходило в голову, что ты, мягко говоря, несправедлива ко мне?
– В глубине души я уверена: ты даже хуже, чем я о тебе думаю.
– Ладно, – вздохнул он с намеком на горечь. – Сам напросился. Ты, конечно, права. У меня есть интерес в этом деле, я предпочел бы промолчать о нем, но если ты настаиваешь… В среду вечером я возвращался домой и увидел Юлю. Она стояла на обочине и пыталась поймать машину. Сначала я ее даже не узнал. Мы виделись всего пару раз. Проехал мимо и только тогда сообразил, кто это… Сдал назад, она села в машину… Вела себя… как бы это помягче… вызывающе. Пока я не сказал, что мы знакомы, что я знаю ее родителей. Эта новость ее не обрадовала.
– То есть она тебя не узнала?
– Похоже, что нет…
– Она что, пьяная была?
– Если и выпила, то немного. Девочки редко обращают внимания на знакомых своих родителей. Не очень-то мы им интересны. Да я бы и сам ее не узнал, если б не фотография. В офисе ее отца висит портрет девчонки. Очень удачный. В жизни она много хуже. У меня, как ты, должно быть, помнишь, отличная память на лица. Было уже часов десять, – продолжил он.
– Ты так поздно возвращался с работы?
– Был на встрече… задержался. Я спросил, куда ее отвезти, а она ответила: «Мы могли бы просто покататься». Это в мои планы точно не входило. Я сказал, что у меня был трудный день и я спешу домой. Тогда она попросила отвезти ее к подруге, что я и сделал. Мы простились, Юля сказала: «Только не вздумайте предкам звонить», и я не позвонил. Ни малейшего желания участвовать в семейных разборках. Впрочем, и повода особого не было. Девчонка вполне в трезвом уме и отправилась к подруге. А три дня назад я узнал, что она пропала. Не появлялась дома со среды. Последний раз мать дозвонилась до нее в среду вечером, девица не пожелала с ней говорить, буркнула: «У меня все нормально, отстань» и отключилась. С тех пор на звонки не отвечала. Вполне возможно, я видел ее последним. Живой и невредимой, я имею в виду.
