Коуз и его теория фирмы
Имя человека «на плаву» явно не попадет в учебники истории: эти люди созданы, чтобы не оставлять следов и ни во что не вмешиваться. Историкам они неинтересны по определению. Давайте посмотрим, насколько все изложенное соответствует теории фирмы и идеям Рональда Коуза.
Работник по определению имеет бо́льшую ценность внутри фирмы, чем вовне; а значит, работодатель ценит его больше, чем рынок.
Коуз был замечательным современным экономистом: он мыслил независимо, строго и творчески, порождая идеи, которые применимы к миру вокруг нас и объясняют его, – проще говоря, Коуз не был пустышкой. Его стиль столь строг, что известная теорема Коуза (она гласит, что рынки эффективно распределяют ресурсы и справляются с внешними эффектами вроде загрязнения) выражена без единой математической формулы, но так же основательна, как и многое, написанное языком математики.
Помимо этой теоремы Коуз первым пролил свет на вопрос существования компаний. Согласно Коузу, переговоры по контрактам подряда обходятся слишком дорого ввиду трансакционных издержек; решение – создать фирму и нанять работников с четкими обязанностями (вы не можете оплачивать счета от юристов и менеджеров за сопровождение каждой сделки). Свободный рынок – место, где спрос и предложение действуют, чтобы конкретизировать договоренности, а информация передается посредством цены; однако внутри компании эти рыночные силы не работают, потому что их стоимость превышает стоимость получаемых в итоге благ. Те же рыночные силы заставляют фирму стремиться к оптимальному соотношению работников и внешних подрядчиков.
Как мы видим, до принципа шкуры на кону Коуз не дошел буквально метр-другой. Он не посмотрел на эту ситуацию с точки зрения риска и не понял, что работник – это еще и стратегия управления риском.
Если бы экономисты, Коузы или Шмоузы, интересовались Античностью, они обнаружили бы, что римские семьи использовали особую стратегию управления риском – обычно они вверяли дом, поместье и финансы рабу-казначею. Почему? Раба можно наказать жестче, чем свободного человека или вольноотпущенника – и не нужно задействовать механизм закона. Вас может обанкротить безответственный и бесчестный слуга, переведший все ваши активы в Вифинию. Но раб боится вас куда больше.
Сложность
Добро пожаловать в современность. В мире, в котором товары все чаще изготавливаются субподрядчиками со все более узкой специализацией, работники нужны больше, чем когда бы то ни было, – для особых, трудных заданий. Если пропустить одну стадию процесса, часто разрушается весь бизнес – вот почему сегодня, в якобы более эффективном мире с меньшим количеством запасов и большим количеством субподрядчиков, все вроде идет гладко и эффективно – но ошибки стали дороже, а потеря времени больше, чем в прошлом. Задержка на одном этапе останавливает весь процесс.
Любопытная форма рабовладения
Рабовладение в фирмах традиционно принимает весьма любопытные формы. Лучший раб – тот, которому вы переплачиваете, причем он это знает и страшится утратить свой статус. Транснациональные компании создали категорию экспатов, своего рода дипломатов с высоким уровнем жизни, которые представляют фирму за границей и ведут бизнес оттуда. У всех крупных корпораций были (у некоторых есть и сейчас) работники со статусом экспата, и, несмотря на издержки, это весьма эффективная стратегия. Почему? Чем дальше работник от штаб-квартиры и чем автономнее работает его коллектив, тем больше вы хотите, чтобы экспат был вашим рабом, чтобы он ничего не учудил.
Нью-йоркский банк посылает женатого работника вместе с семьей на чужбину, в тропическую страну с дешевой рабочей силой, осыпает бонусами и привилегиями – членство в загородном клубе, личный шофер, принадлежащая компании красивая вилла с садовником, ежегодная поездка домой вместе с семьей (первым классом) – и держит его там пару лет, чтобы он привык. Работник зарабатывает куда больше «местных» и ощущает себя словно бы наверху колониальной иерархии. Он общается с другими экспатами. Он все чаще думает о том, что надо бы тут задержаться, но, будучи вдали от штаб-квартиры, не понимает, ценят его или нет, – разве что по отдельным сигналам. Когда срок подходит к концу, он, как дипломат, молит послать его еще куда-нибудь. Возвращение на родину – это потеря бонусов, базовая зарплата, жизнь качеством ниже среднего в пригороде Нью-Йорка, электричка, а то и, боже упаси, автобус – и сэндвичи на обед! Человек трясется от страха, когда его унижает начальник. 95 % мозга работника работают на компанию… чего компания и добивалась. Большой босс заполучил клеврета, который поддержит его в какой-нибудь интриге в совете директоров.
Бесплатной свободы не бывает
В знаменитой истории Ахиакара, переработанной Эзопом (а потом еще раз Лафонтеном) собака бахвалится перед волком тем, в каком комфорте и какой роскоши живет, и почти убеждает волка одомашниться. Потом волк спрашивает у собаки, зачем той ошейник, и пугается, когда ему отвечают. «Не хочу я твоей пищи». Он убежал, и бежит до сих пор
[51].
Вопрос: кем бы вы хотели быть – волком или собакой?
В оригинальной арамейской версии вместо волка был дикий осел, хваставший свободой. Однако в финале дикого осла съедает лев. Свобода таит в себе риск – ты ставишь на кон свою шкуру. Бесплатной свободы не бывает.
Что бы вы ни делали, не будьте собакой, которая прикидывается волком. Самец воробья Харриса развивает вторичные признаки, связанные с драчливостью. Чем самец темнее, тем больше он доминирует. Однако же экспериментальное окрашивание более светлых воробьев в темный цвет не повышает их статус, ведь они продолжают вести себя как раньше. Этих более темных птиц убивают; как сказал мне исследователь Терри Бёрнэм: «Птицы знают: все нужно делать самому».
Другой аспект дилеммы «собака или волк»: ощущение ложной стабильности. Жизнь собаки кажется более тихой и безопасной, но в отсутствие хозяина собака не выживет. Большинство из нас предпочитает брать щенков, а не взрослых собак; во многих странах нежеланных собак умерщвляют. Волк научился выживать. Работники, отвергнутые работодателями, как мы видели в истории IBM, в себя уже не приходят.
Волки среди собак
Есть категория работников, которые не стали рабами, но их количество исчезающе мало. Распознать таких легко: им плевать на свою репутацию, по крайней мере корпоративную.
После бизнес-школы я целый год проходил обучение в банке – по какой-то случайности: банк не понимал, каковы мои бэкграунд и цели, и хотел, чтобы я стал международным банкиром. Там меня окружали люди, делавшие все, чтобы оставаться на плаву (ничего отвратительнее в жизни я не видел), пока я не пошел в трейдеры (в другой фирме) и не узнал о существовании волков среди собак.
