– Послушайте, мы с вами уладили сотни дел о вождении в нетрезвом виде, так что не втюхивайте мне эту хрень. У этого парня показания алкотестера всего лишь чуть-чуть превышают норму, и у него идеальная история вождения. Кончайте ходить вокруг да около. Переквалифицируйте это в неосторожную езду, или я буду говорить с судьей. Если вы меня вынудите, я доведу дело до суда, а что случилось в последний раз, когда так произошло, вы знаете. Я запутал копов, и судья вообще снял обвинение. – Тодд сделал паузу, как будто слушая, что ему отвечают, потом добавил: – Ну, вот так-то лучше. Я заеду через час подписать сделку.
Когда он сунул телефон в карман, к нему подошел мужчина и спросил:
– Скажите, вы адвокат?
Зола, одетая по-прежнему просто, переходила от одного зала суда к другому, оценивая обвиняемых, которых не сопровождали адвокаты. Судьи часто спрашивали у них, где они работают, состоят ли в браке и тому подобное. У большинства работа была, но незавидная. Зола делала записи, помечая наиболее перспективных клиентов. Потом, найдя фамилии и адреса в списке дел, назначенных к слушанию, она составила список людей, которым ее партнерам стоило позвонить. Часа через два утомительная монотонность юстиции мелких правонарушений ей наскучила.
Это и впрямь было утомительно, но все же более занятно, чем сидение в аудитории и подготовка к адвокатскому экзамену.
В пять часов они встретились в «Забияке» и уселись за столик в углу. Марк принес две кружки пива, содовую для Золы, и они заказали сандвичи. Ему предстояло работать в смену с шести до полуночи, так что напитки и еда были за счет заведения.
Первым днем работы они остались довольны. Тодду удалось заполучить одного клиента по делу о вождении в нетрезвом виде, и он предстал с ним перед судьей Канту. Обвинитель заметил, что никогда прежде не видел Тодда, но тот сообщил, что работает здесь уже около года. Марк подцепил дело о нападении без отягчающих и предстал с клиентом перед судьей, который оглядел его, но ничего не сказал. А через несколько дней их лица уже всем примелькались.
Их общий доход составил $1600 наличными и еще $1400 в долговых обязательствах. Если добавить к этому, что их заработки нигде не регистрировались и не облагались налогами, у ребят голова кружилась от сознания, что они напали на золотую жилу. Красота придуманной ими схемы состояла в ее наглости. Никто другой на их месте, находясь в здравом уме, не решился бы предстать перед судьей, выдавая себя за адвоката.
Глава 19
В полночь Марк взобрался по лестнице на четвертый этаж и вошел в тесную квартирку. Тодд ждал его, сидя на диване с ноутбуком на коленях. На шатком кофейном столике, который они купили за десять долларов, стояли две пустые банки из-под пива. Марк тоже достал себе банку из крохотного холодильника и плюхнулся на стул напротив дивана. Он был вымотан и хотел спать.
– Над чем работаешь? – спросил он.
– Над коллективным иском. Сейчас их против Свифт-банка подано уже четыре, похоже, нужно просто позвонить одному из адвокатов и поставить свою подпись. Думаю, пора это сделать. Эти ребята ведут большую кампанию, но только в Интернете. У них нет еще телевизионной рекламы, наверное, потому, что каждый такой отдельный иск не много стоит. Это тебе не дело с большими ставками о нанесении телесных повреждений. Здесь ущерб невелик – несколько долларов за фиктивные вознаграждения и тому подобное, что Свифт постоянно вбивает в ежемесячные ведомости. Фишка в том, что их так много, – вероятно, Свифт обдирает до миллиона клиентов.
– Я видел сегодняшнее выступление их генерального директора в Конгрессе.
– Да, это было настоящее кровопускание. На парня с кулаками обрушились все политические партии, а он крайне слабо держал удар, прямо взмок весь; комитет посвятил ему специальный день. Все требовали его отставки. Один блоггер написал: мол, положение в Свифте настолько плохое, что есть только один выход – быстро разобраться с этим бардаком и идти дальше. Он считает, что банку придется бросить около миллиарда долларов на коллективные иски, а потом потратить серьезные деньги на новую рекламную кампанию, чтобы затушевать свои грехи.
– Как обычно. И никаких упоминаний имени Рэкли?
– Никаких. Парень прячется за ширмой подставных компаний. Я несколько часов искал, но так и не нашел ни единого упоминания о Рэкли или о компаниях, которые служат ему прикрытием. Интересно, прав ли был Горди насчет его причастности к Свифту?
– Уверен, что он был прав, но нужно продолжать копать.
С минуту они молчали. В обычных обстоятельствах у них был бы включен телевизор, но они еще не позвонили в кабельную компанию. Они собирались подсоединиться к кабелю, подведенному в бар, но не были готовы ответить на множество вопросов установщика. Поэтому оба их домашних телевизора стояли в углу.
– Горди, Горди… – вздохнул Марк. – Ты часто о нем думаешь?
– Очень, – ответил Тодд. – Все время.
– А спрашиваешь себя, что нам следовало сделать по-другому?
– По правде говоря, да. Можно было, конечно, что-нибудь еще предпринять, но Горди был не в себе. Я не уверен, что мы смогли бы его остановить.
– Вот и я говорю себе то же самое. Но мне его не хватает. Очень не хватает. Интересно, что бы он подумал, если бы увидел нас сейчас?
– Тот Горди, которого мы знали когда-то, сказал бы, что мы рехнулись. Но тот, каким он стал в последнее время, вероятно, захотел бы к нам присоединиться.
– Причем, безусловно, в роли старшего партнера. – Они немного посмеялись. – Когда-то я читал историю о парне, который покончил с собой. Какой-то мозгоправ все время рассуждал о тщетности усилий постичь это. Невозможно, мол, потому что в этом нет никакого смысла. Когда человек достигает определенной точки, он оказывается в другом мире, который нормальный человек все равно никогда не поймет. А если вам удалось понять, значит, скорее всего, вы сами в беде.
– Ну, стало быть, я не в беде, поскольку никогда этого не пойму. Конечно, у него было полно проблем, но самоубийство – не выход. Горди мог перестать пить, снова начать принимать таблетки и уладил бы отношения с Брендой – или не уладил бы. Если бы он отказался от свадьбы, в долгосрочной перспективе он стал бы гораздо счастливее. У нас с тобой те же проблемы – со Школой, с адвокатским экзаменом, отсутствием работы, долговыми акулами, – но мы же не накладываем на себя руки. В сущности, мы даже сопротивляемся.
– И у нас нет биполярного расстройства, поэтому мы его никогда и не поймем.
– Давай поговорим о чем-нибудь другом, – предложил Тодд.
Марк с хлопком откупорил банку.
– Давай. Как насчет нашего черного списка?
Тодд закрыл свой ноутбук и положил его на пол.
– Никак. Я позвонил восьмерым предполагаемым «жертвам», и никто из них не захотел со мной говорить. Телефон – великий уравнитель, к тому же вечером эти люди далеко не так нервничали, как утром в суде.
