– О нет! – воскликнул Марк. – Одним днем дело не ограничится. Когда будут опубликованы цифры, показывающие, что вы ежегодно получаете с каждой из своих восьми юридических школ около двадцати миллионов долларов, история получит серьезное обоснование. Вспомните, что деньги эти берутся из государственной казны, – и вы получите публичный скандал, которому не будет видно конца.
Рэкли пожал плечами:
– Может, да, а может, нет.
– Давайте поговорим о Свифт-банке, – предложил Тодд.
– Нет, – возразил Рэкли, – мы устали от разговоров, тем более с субъектами, которые пользуются фиктивными именами и водительскими удостоверениями.
Тодд проигнорировал его реплику и продолжил:
– Согласно материалам Комиссии по ценным бумагам и биржам, «Шайло-Сквер Файненшиал» владеет четырьмя процентами Свифта, что делает ее вторым по значимости держателем акций. Мы думаем, что вам принадлежит гораздо больше этого.
Рэкли моргнул и слегка отпрянул, а Стрейхан смущенно нахмурился. Марк полез в свой кейс, достал из него еще один сложенный лист, развернул его, но не подвинул собеседникам.
С того света Горди наносил последний удар.
– У нас есть список крупнейших акционеров Свифт-банка – всего около сорока. Большая часть – это инвестиционные фонды, которые владеют одним-двумя процентами компании. Некоторые из этих фондов – зарубежные и, судя по всему, вполне законно действующие. Но некоторые представляют собой оффшорные прикрытия, маскировочные фасады для других организаций, служащих в свою очередь прикрытием для тех, кто истинно владеет Свифт-банком. Компании с сомнительными названиями, базирующиеся в таких местах, как Панама, Каймановы острова или Багамы. Они почти непроницаемы извне, особенно для таких «нежурналистов», как мы. Мы не имеем полномочий выписывать повестки в суд и ордера или производить аресты. Но ФБР, разумеется, имеет.
Марк пододвинул второй лист через стол. Рэкли спокойно взял его и стал рассматривать схему. Это была схема – продолжение предыдущей, отражающая деятельность, ведущуюся под покровом Свифт-банка. Несколько секунд спустя Рэкли снова пожал плечами, даже улыбнулся и произнес:
– Я не знаю ни одной из этих компаний.
Стрейхан с трудом промямлил:
– Ерунда какая-то.
– А мы не утверждаем, что вы участвуете в их деятельности, понимаете? – сказал Марк. – У нас нет никаких возможностей копаться в делах оффшорных компаний.
– Это я уже понял, – ответил Рэкли. – Чего вы хотите?
– Вы охотитесь за деньгами? – подхватил Стрейхан.
– Нет, вы уже об этом один раз спрашивали, – отозвался Тодд. – Чего мы добиваемся – это правды. Мы хотим, чтобы вы со своей грандиозной махинацией вокруг юридических школ попали на первые полосы газет. Потому что мы – жертвы этой махинации. Мы поступили в одну из ваших фабрик по производству дипломов, погрязли в неподъемных федеральных долгах, которые не можем выплатить, потому что не имеем работы, и превратились в двух недоучек с весьма мрачным будущим. И не мы одни. Таких, как мы, тысячи, мистер Рэкли, мы все – ваши жертвы.
– Парень, который вычертил все эти схемы, был нашим лучшим другом, – продолжил Марк. – Он сломался и покончил с собой в январе. Тому было несколько причин, но одна из них связана с вами. Его студенческий долг составлял около четверти миллиона долларов, эти деньги ушли к вам. Все мы попались в ловушку вашей аферы. Наверное, он просто оказался более хрупким психически, чем мы думали.
На лицах Рэкли и Стрейхана не отразилось ни малейшего признака угрызений совести.
– Спрашиваю еще раз: чего вы хотите? – повторил Рэкли.
– Быстрого заключения сделки по всем шести коллективным искам Свифт-банка, начиная с того, который ведет «Коэн-Катлер» из Майами, – ответил Марк.
Рэкли воздел руки кверху, словно в невероятном изумлении, и обратился к Стрейхану:
– Я думал, что мы на пути к заключению этих сделок.
– Так и есть.
– Согласно сведениям, которые просачиваются из банка в печать, пока лишь ведутся переговоры об этих сделках, но это длится уже три месяца. Правда состоит в том, что ваши адвокаты намеренно тянут время. Миллион клиентов, обманутых Свифтом, заслуживают компенсации.
– Мы это знаем! – огрызнулся Рэкли, теряя наконец самообладание. – Поверьте, нам все это известно, и мы стараемся уладить дело, по крайней мере я думал, что стараемся. – Он повернулся к Стрейхану и приказал: – Разберитесь, что там происходит. – Потом снова обратился к Марку: – Каков ваш интерес в этом деле?
– Это секрет, – самодовольно заявил Марк.
– Мы действительно не можем об этом говорить, – подхватил Тодд. – Сейчас вторник, десять тридцать утра. Сколько времени вам понадобится, чтобы объявить о заключении сделок по всем коллективным искам?
– Не торопитесь, – ответил Рэкли. – Что будет с вашей историей насчет аферы с юридическими школами? Сенсация на первых полосах?
– Можно договориться, – сказал Тодд. – Завтра в четыре часа мы встречаемся с репортером «Таймс».
– С настоящим репортером? – уточнил Рэкли.
– Совершенно верно. Из тех, кто может с любого шкуру спустить. И мы отдадим ему свои материалы. Если он возьмет их, а у нас нет оснований сомневаться, что он это сделает, вы станете злодеем месяца. Более того, эта история привлечет внимание ФБР, которое, как вам известно, уже и без того идет по следу Свифта. Наша история лишь подольет масла в огонь.
– Это все мне ясно, – сказал Рэкли. – Ближе к делу.
– Если Свифт объявит о заключении всех сделок, мы не будем встречаться с репортером.
– И уйдете со сцены.
– Уйдем. Вы ускорите сделку, позаботитесь о том, чтобы истцы «Коэн-Катлера» получили возмещение первыми, и как только деньги дойдут до получателей, мы исчезнем без единого слова. Пусть историю про аферу с юридическими школами раскручивает кто-нибудь другой.
Рэкли долго неотрывно смотрел на них. Стрейхан понимал, что ему лучше помолчать. Прошла минута, хотя показалось, что минуло полчаса. Наконец Рэкли встал и произнес:
– В любом случае у банка нет иного выхода, кроме как пойти на сделку. Он выступит с заявлением сегодня днем. А в остальном, видимо, я вынужден положиться на ваше слово.
Марк с Тоддом тоже встали, более чем готовые поскорее уйти.
– Мы даем слово, примите его на веру.
– Теперь можете идти, – сказал Рэкли.
Глава 37
За выходные Идина Санга не добилась никакого прогресса. Полицейские отказались пустить ее к Абду, хотя утверждали, что он жив-здоров и с ним хорошо обращаются. Она позвонила Золе в понедельник около полудня с последними новостями, которые мало что меняли. Идина рассчитывала на свои связи на разных уровнях государственной бюрократии, но без конца повторяла, что это требует времени.
