– Миллс Риди, – сообщил Фил. – Знаете ее?
– Не-а. Никогда с ней не спал. А ты? – поинтересовался Марк.
– С ней – нет.
– Прошу прощения? – недоуменно спросил Фил.
– Извини, это так… шутка для своих, – объяснил Тодд.
– Ну, так лучше и держите ее при себе.
– Она суровая? – поинтересовался Марк.
– Да, настоящий бультерьер, – ответил Фил, потянувшись к папке. – Она прислала мне ваше дело, и я его просмотрел. У них есть копии всех ваших регистраций в суде, разумеется, с именами всех ваших «подзащитных». Поэтому, ребята, я задаю вам вопрос, которого обычно никому не задаю: у вас есть какие-нибудь оправдывающие обстоятельства по этим обвинениям?
– Не-а, – признался Марк.
– Вообще никаких, – подтвердил Тодд. – Мы виноваты, как черти.
– Тогда зачем вы это делали? – осведомился Фил.
– Разве это не еще один вопрос, которого ты не должен задавать своим клиентам? – поинтересовался Тодд.
– Наверное. Просто любопытно, вот и все.
– Поговорим об этом позже, может, за рюмкой, – ответил Марк. – Мой же вопрос касается обвинения. Они действительно серьезно относятся ко всему этому дерьму? Это ведь такое незначительное правонарушение. В половине штатов несанкционированная юридическая практика вообще не считается преступлением. Просто малозначительный проступок.
– Здесь не та половина штатов, – сообщил Фил. – Здесь – округ Колумбия. Как вы, вероятно, знали бы, если бы у вас были действующие лицензии, здешняя Ассоциация адвокатов относится к своей работе очень серьезно и выполняет ее отлично. Я побеседовал с миз Риди, она была настроена исключительно по-деловому и напомнила мне, что максимальное наказание за ваше преступление – два года тюрьмы и тысяча долларов штрафа.
– Но это же смешно, – заметил Тодд.
– Мы больше не в деле, Фил, – сказал Марк. – И мы отдали тебе свои последние шесть тысяч, поэтому стали еще беднее.
– Мне пришлось занять их у своей бабушки, – напомнил Тодд.
– Хотите, чтобы я их вернул? – колко спросил Фил.
– Нет-нет, оставь их у себя, – ответил Марк. – Просто мы хотим, чтобы ты знал: мы на мели, но не собираемся садиться в тюрьму, запиши это себе где-нибудь.
– И залог внести мы тоже не можем, – добавил Тодд.
– Вряд ли это понадобится. Если у вас нет оправдательных обстоятельств и вы не согласны ни на какое наказание, чего конкретно вы от меня ожидаете?
– Проволочки, – заявил Марк.
– Отсрочки, – подхватил Тодд. – Тяни время, пусть все утихнет. Когда речь пойдет о назначении даты суда, что ты сможешь выторговать?
– Максимум полгода, ну, может, год, – сказал Фил.
– Чудесно! – воскликнул Марк. – Скажи миз Риди, что мы не отказываемся от явки в суд, а тем временем у нас появится время выработать сделку.
– Вы, ребята, рассуждаете как настоящие адвокаты, – заметил Фил.
– Мы же учились в Фогги-Боттом, – отозвался Тодд.
После наступления темноты они проскользнули в свою квартиру над «Забиякой», чтобы проверить вещи и, может, устроиться на ночь. Но квартира выглядела даже мрачнее, чем они помнили, поэтому спустя час друзья вызвали такси и отправились в дешевый мотель. У каждого в кармане было по пять тысяч наличными, а это означало, что на текущем счету фирмы «Лусеро и Фрейзер» остались последние девятьсот восемьдесят девять долларов и тридцать один цент. Они нашли роскошный стейк-хаус и, решив кутнуть, заказали филе и две бутылки хорошего калифорнийского каберне.
Когда убрали грязную посуду и вино было почти допито, Тодд спросил:
– Помнишь фильм «Жар тела»? С Кэтлин Тёрнер и Уильямом Хёртом?
– Конечно, классное кино про некомпетентного адвоката.
– В том числе. Микки Рурк исполняет там роль парня, который сидит в тюрьме и все время повторяет свою знаменитую фразу, что-то вроде: «Когда совершаешь убийство, делаешь десять ошибок. Если ты способен осознать восемь из них, ты – гений». Помнишь?
– Допустим. А ты кого-нибудь убил?
– Нет, но ошибок мы наделали. На самом деле мы наделали столько ошибок, что вряд ли способны осознать половину из них.
– Номер один?
– Мы выдали себя, когда рассказали Рэкли о том, что наш друг совершил самоубийство. Это было действительно глупо. Начальник его службы безопасности… как его зовут?
– Даг Брум, кажется.
– Точно. Этот Брум напугал нас до полусмерти, когда вошел и сообщил, что они проверили всех Марков Финли и всех Тоддов Маккейнов в стране, так?
– Да.
– Значит, очевидно, что Рэкли помешан на безопасности и разведке. Ему не понадобится прилагать особых усилий, чтобы выяснить, кто из студентов его юридической школы в последнее время совершил самоубийство. Всплывет имя Горди. Брум и его приспешники начнут рыскать вокруг Фогги-Боттом, и кто-нибудь обязательно упомянет наши имена, которые, между прочим, на прошлой неделе были напечатаны в «Пост». Так же без особых усилий Брум вычислит наши настоящие фамилии, которые, в свою очередь, конечно же, приведут в нашу новую, бруклинскую фирму.
– Подожди, я не поспеваю. Даже если он будет знать наши настоящие фамилии и откуда мы взялись, как он сможет найти «Лусеро и Фрейзера» в Бруклине? Мы ведь зарегистрированы не там, и наших имен нет ни в телефонном справочнике, ни в Интернете. Что-то я не схватываю.
– Ошибка номер два. Мы перестарались с коллективным иском в Майами. Рэкли и Стрейхан наверняка зададутся вопросом, почему мы так заинтересованы в иске «Коэн-Катлера». Раз у нас там свой интерес, значит, есть и своя доля. Что, если – я в этом не уверен, но – что, если Брум докопается, что фирма «Лусеро и Фрейзер» передала «Коэн-Катлеру» тринадцать сотен своих клиентов?
– Вот здесь остановись. Мы официально не являемся адвокатами, название нашей фирмы не фигурирует в книгах учета, как и названия десятков других фирм, передавших свои дела «Коэн-Катлеру». У «Коэн-Катлера» информация есть, но она конфиденциальна. Рэкли никак не сможет проникнуть в тайны фирмы. А кроме того, зачем ему это нужно?
– Может, ему это и не нужно. Может, он просто проинформирует ФБР о том, что в сделке, заключенной Свифт-банком, вероятно, запрятано некое мошенничество.
– Но он же хочет, чтобы сделка состоялась, причем как можно быстрее.
– Возможно, но есть у меня подозрение, что Рэкли плохо отреагирует, если узнает, что мы у него воруем.
– Сомневаюсь, что он решится на контакты с ФБР в связи со Свифтом.
– Это так, но он может найти другой способ подать сигнал.
Марк взболтал вино в своем бокале, полюбовался им, сделал глоток и облизал губы. Тодд сидел, уставившись куда-то вдаль.
