А вот на их партнерше было нечто, чего они никогда прежде не видели. Зола прибыла в ресторан отеля в красно-желтом платье, ниспадавшем до пола. С ожерельем из крупных цветных бусин и цветком в волосах, она выглядела очень по-африкански. Они радостно обнялись, стараясь, впрочем, не привлекать к себе особого внимания. Ресторан был наполовину заполнен гостями – почти сплошь европейцами.
Когда они сели за стол, Тодд сказал:
– Ты выглядишь сногсшибательно.
– Зола, давай поженимся, – подыграл ему Марк.
– Эй, это я собирался сделать ей предложение! – подхватил Тодд.
– Прошу прощения, – ответила Зола, – но больше никаких белых парней. Я собираюсь найти себе какого-нибудь чувака-африканца, которым буду вертеть как захочу.
– Ты целых три года вертела нами как хотела, – заметил Марк.
– Да, но вы огрызались и много врали. А я хочу такого парня, который будет только отвечать, если его спросят, и всегда говорить правду.
– Ну, удачи тебе, – пожелал Тодд.
Подошла официантка, и они заказали напитки: ребятам – пиво, Золе – чай. Марк и Тодд принялись расспрашивать Золу о семье. Все члены ее семьи чувствовали себя теперь в безопасности и были счастливы. После страхов, которых они натерпелись в тюрьме, все уладилось. Полицейских с тех пор не было видно, и другие власти их тоже не беспокоили. Зола и Бо подумывали о том, чтобы снять небольшую квартиру поблизости от родителей; им требовалось свое пространство. Абду чувствовал себя в Сенегале вернувшимся домой, в мусульманское окружение, и постепенно восстанавливал свое доминирующее положение. Однако они с Фантой уже начинали томиться такой жизнью, поскольку не имели работы. После четырех месяцев, проведенных в тюремной праздности, они нуждались в каком-нибудь деле. В целом жизнь у них была хорошей, только немного неустроенной. Их адвокат работала над возвращением им гражданства и получением надежных документов.
Зола хотела знать все подробности о событиях двух последних недель, начиная с их ареста, побега в Бруклин, а потом – на Барбадос. Марк с Тоддом наперебой рассказывали ей разные эпизоды своей эпопеи, и всем было весело. Официантка принесла напитки, и Зола настояла, чтобы они заказали цыпленка-ясса – традиционное сенегальское блюдо: маринованную курицу в луковом соусе. Когда официантка ушла, Марк и Тодд продолжили свой рассказ. Сцена в зале суда под председательством судьи Эбботта – когда казалось, что половина аудитории готова перескочить через барьер и тут же схватить их, – потребовала совместных усилий, поскольку все трое хохотали до упаду.
На них начали поглядывать от других столов, и друзья постарались вести себя сдержанней. Цыпленок-ясса ребятам очень понравился, а затем все перешли к десерту. За крепким кофе они приглушили голоса, разговор стал серьезным.
– Наша проблема очевидна, – сказал Марк. – Мы приехали сюда на отдых на несколько дней, и мы путешествуем с фальшивыми паспортами. Если нас арестуют, то бросят в ту же тюрьму, где держали твоего отца и Бо. Представь себе: два белых мальчика в по-настоящему суровой тюрьме.
Зола тряхнула головой.
– Нет, вы здесь в безопасности и можете оставаться сколько хотите, никто и слова не скажет. Просто держитесь среди белых, не отходите далеко от побережья и не делайте ничего такого, что привлекло бы к вам внимание.
– А как здешние относятся к гомосексуалам? – спросил Тодд.
Зола нахмурилась и ответила:
– Вообще-то я не интересовалась. А вы что, заделались геями? Стоило мне оставить вас всего на две недели, и…
– Нет, – перебил ее Тодд, – но на нас как-то подозрительно смотрели, когда мы прошлым вечером заселялись в отель. Мы кажемся парой. Люди делают предположения.
– Я где-то читал, – подхватил Марк, – что в большинстве африканских, особенно мусульманских стран гомосексуализм не одобряют.
– Здесь это не так принято, как в Штатах, но никто на вас нападать не станет. Вдоль побережья – десятки отелей западного образца и множество бледнокожих туристов, главным образом из Европы. Вы вполне впишетесь в их компанию.
– А я читал что-то относительно здешних полицейских – якобы они очень суровы и грубы, – сказал Тодд.
– Только не в прибрежных районах. Туризм слишком важен для страны. Но имейте в виду, что они могут остановить вас под любым предлогом и попросить предъявить документы. Парочка белых ребят в неподходящем районе города может привлечь их внимание.
– Похоже на расовую предвзятость, – заметил Марк.
– О да, только теперь роли поменялись, – улыбнулась Зола.
Они проговорили почти два часа. После короткой паузы Зола склонилась поближе к друзьям и спросила:
– Так насколько опасно на самом деле наше положение?
Марк и Тодд переглянулись, и Тодд заговорил первым:
– Это зависит от состояния сделки. Если она завершена и никто ничего не заподозрил, тогда мы, вероятно, провернули идеальное преступление. Мы поболтаемся здесь недельки две, может, переведем остаток денег с Барбадоса и убедимся, что все концы надежно спрятаны в воду.
– Тогда, – добавил Марк, – мы тихонько вернемся домой, стараясь держаться подальше от Ди-Си и Нью-Йорка, и будем слушать и наблюдать. Если история со Свифтом в конце концов заглохнет, тогда мы свободны и чисты.
– С другой стороны, если кто-то что-то заподозрит, нам придется прибегнуть к плану «бэ».
– И что это за план?
– Мы продолжаем над ним работать.
– А вся эта катавасия в Ди-Си? – поинтересовалась Зола. – Должна сказать вам, ребята, мне совсем не нравится, что надо мной висит обвинение, пусть даже в таком незначительном преступлении, как несанкционированная практика.
– Обвинение нам еще не предъявлено, – возразил Марк. – И не забывай, что мы заплатили адвокату жирненький гонорар за то, чтобы он как можно дольше тянул время и готовил досудебную сделку. Нет, это меня не волнует.
– Тогда что тебя волнует?
Марк немного поразмыслил и ответил:
– «Коэн-Катлер». Они отложили выплату адвокатских гонораров. Это может быть тревожным звонком.
После ленча, когда Зола ушла, друзья вздремнули, потом выпили возле бассейна. По мере того как тянулся день, мизансцена у бассейна эффектно менялась с появлением нескольких молодых пар из Бельгии. Музыка набирала обороты, людей становилось все больше, Марк и Тодд, сидя на периферии, с удовольствием наблюдали за представлением.
В семь часов вернулась Зола с двумя огромными сумками покупок: новыми ноутбуками и новыми предоплаченными мобильниками. Каждый из троицы завел несколько новых адресов электронной почты. Они обсудили разные сценарии, касающиеся их безопасности, и поговорили о деньгах, но не приняли никаких серьезных решений. Марк с Тоддом все еще страдали от джетлага
[49], и их клонило в сон. Зола оставила их сразу после девяти и вернулась к себе в квартиру.
