– Ну наконец-то, – старик взял Элизабет за руку и пристально взглянул на Иоганна. – Постарайся вернуться невредимым, ты ей нужен, – напомнил он с тревогой в голосе.
Лист медленно кивнул.
– Я вернусь, обещаю. – Он чуть помедлил, после чего спросил: – Ты Альбина сегодня не видел?
– Нет. Я думал, он придет с вами…
Иоганн, покачав головой, взглянул на священника: тот стоял за Риглером и капитаном, и на лице его читалось беспокойство.
Бихтер вернулся.
Но где же Альбин?
* * *
– И чтоб за ранеными был уход, ясно? – распорядился капитан.
Риглер кивнул и бросил взгляд на Софи.
– Я уже распорядился.
– Хорошо. Тогда… Внимание! Шаг назад! – Капитан дал знак Альбрехту.
– Женщинам и старикам расступиться! – резко выкрикнул адъютант.
Женщины и дети в страхе подались назад, но некоторые еще хватались за своих мужчин. Капитан двинулся вдоль рядов. Адъютант шагал впереди него, грубо растаскивая женщин и их мужей.
Когда они поравнялись с Иоганном, Мартин Каррер и Элизабет отступили на шаг и опустили головы.
Капитан с адъютантом обошли ряды.
– Это и вправду все? – рявкнул Альбрехт на Риглера.
– Как я и сказал.
Капитан с презрением посмотрел на старосту, потом перевел взгляд на тропу, разделившую деревню на две части, и коротко бросил приказ. Адъютант понял его без лишних слов и подал знак двум своим людям. Солдаты сорвались с места и в считаные минуты обыскали дома.
И поиски их увенчались успехом.
Под громкие вопли солдаты выволокли из дома пожилого крестьянина, Готтлиба Бахера. Его жена бежала следом и заливалась слезами. Солдаты притащили крестьянина на площадь, швырнули капитану под ноги и взяли под прицел.
Бахера била крупная дрожь.
Его жена тщетно пыталась уговорить солдат.
– Прошу вас, сжальтесь, мы…
– Закрой рот, женщина! – крикнул на нее один из солдат и посмотрел на капитана в ожидании приказа.
Капитан устало склонил голову. Случилось то, чего он сам пытался избежать. Но сейчас любое проявление слабости будет воспринято как сигнал. Так может… компромисс?
– Сколько тебе лет, паскудник? – спросил он крестьянина.
На лице Бахера отразился животный страх, по штанам стало растекаться темное пятно.
– Шестьдесят один! – быстро ответил Иоганн за крестьянина.
– Это правда? – Капитан вновь обратился к Бахеру.
Тот быстро закивал.
– Да, пять… десят один!
Капитан покачал головой и наградил Иоганна суровым взглядом. Потом снова посмотрел на дрожащего крестьянина. Этот болван не сумел даже ухватиться за ту соломинку, которую протянул ему кузнец.
Что ж…
Он кивнул солдатам и отвернулся.
Крестьянина и солдата внезапно окутало облаком дыма, и два выстрела громом прокатились над деревней. Пули разорвали грудь Готтлиба Бахера. Крестьянин захрипел и упал в снег.
Через мгновение он затих.
Женщина с воплем бросилась к мужу, упала ему на грудь и зарыдала.
Крестьяне были потрясены хладнокровием солдат. Многие из женщин плакали, отворачиваясь от убитого Бахера, закрывали глаза детям.
– Я предупреждал вас! Предупреждал, будьте вы прокляты! Если хоть один попытается сбежать из строя, клянусь, его ждет участь этого болвана!
Капитан обвел взглядом лица крестьян. Те смотрели на него со страхом и ненавистью. Ему было все равно, он уже столько раз видел это выражение – в деревнях, в общинах, всюду… Пусть ненавидят – главное, чтобы слушались. И теперь они будут послушны.
– Видно, не вышло с рождественским жестом, а, капитан? – спросил негромко Альбрехт, хоть и сам знал ответ.
– Боюсь, что нет. Иногда приходится стоять на своем, вопреки здравому смыслу… Выступаем!
* * *
Отряд медленно пришел в движение. Позади Иоганна шагали двое солдат, которые убили Бахера. Они замыкали колонну.
Внезапно их догнала Элизабет.
– Возвращайся, пока еще что-нибудь не случилось! – прикрикнул на нее Лист.
Она, не обратив внимания на его слова, сняла с шеи серебряную цепочку, которая досталась ей от матери, и вложила в руку Иоганну.
– Пусть она принесет тебе удачу.
Иоганн после секундного замешательства спрятал цепочку в карман. Он хотел сказать что-нибудь, но солдат подтолкнул его в спину прикладом.
– Шагай, кнехт!
Лист кивнул Элизабет и двинулся дальше.
Элизабет стояла и смотрела ему вслед.
– Только верни ее назад! – крикнула она со слезами на глазах.
Крепись! Его должна провожать сильная женщина, а не зареванная баба.
Колонна медленно удалялась и скоро скрылась в тумане.
Они ушли.
Слезы ручьем потекли по лицу Элизабет. Она упала на колени и закрыла лицо руками. Почему хорошее заканчивается так быстро? Ведь каждый имеет право на счастье!
Сзади подошел дед и помог ей подняться.
– Будет тебе, дитя мое. Иоганн вернется, я чувствую.
Элизабет хотела верить в это. Должна была верить. Что еще ей оставалось? Вместе с дедом и Софи она пошла обратно к дому.
Снегопад все усиливался…
XXXIV
Люди с трудом пробирались через сугробы. Ветер хлестал их по лицам, гнал снежные хлопья почти параллельно земле.
Они подходили к лесу, и по мере этого Иоганн чувствовал нарастающую угрозу. Он то и дело сжимал в руке цепочку Элизабет.
И клялся самому себе, что вернется.
Сколько твоих товарищей клялись в том же… А уже через минуту их сметало выстрелом.
Прежде человек сам был хозяином своей судьбы. Противник оказывался перед ним или позади него. Если хватит умения, можно парировать удар, увернуться, ударить в ответ. У смерти имелось лицо – того, кто сильнее, проворнее или удачливее. Но у пули лица не было: она прорезала воздух и убивала того, кто оказывался на пути. Без предупреждения.
Иоганн не любил огнестрельное оружие. Оно было тяжелым, громоздким и требовало времени на заряжание. Однако у него имелось одно преимущество: использовать его мог любой бездарь. Пока человек способен был шевельнуть пальцем, он мог лишить жизни кого угодно. С безопасного расстояния. Но вблизи это преимущество сходило на нет.
Например, в тесных пространствах. Особенно в тесных пространствах…
