Не будет никакой жизни с Софи. Не будет никакого шанса.
Только смерть.
С этой мыслью он провалился во тьму.
* * *
Оставалась только одна надежда, иного выхода Иоганн не видел.
– Отходим в коридоры!
Но его слова остались неуслышанными. Тех немногих, кто еще сопротивлялся, обступили со всех сторон и убивали одного за другим.
Капитан услышал призыв Иоганна. Он понимал, что кузнец – или кем он там был – прав.
– Отступаем! Каждый за себя! – прокричал он сквозь густой дым и в тот же миг с горечью осознал, что его приказ ничего уже не изменит.
Они погибнут здесь все до одного.
* * *
Каждый за себя. Лист знал, что означает такой приказ: каждый солдат защищал собственную шкуру – и погибал.
Но Иоганн был еще жив и сдаваться не собирался.
Он бросился в один из коридоров – там, по крайней мере, сокращался численный перевес противника. Когда до заветной цели оставалось всего несколько шагов, перед ним выросло вдруг жуткое существо, настоящий гигант, вооруженный шипастой дубиной. Иоганн поскользнулся, получил удар по голове и упал, оглушенный. К нему подскочил еще один изгой и ударил коротким мечом. Иоганн в последний момент перекатился, но клинок все же проткнул ему левое плечо. Он машинально рубанул топором и почти целиком отсек противнику правую руку. Тот закричал и ухватился за конечность, повисшую на куске кожи. В следующий миг великан смел его ударом дубины.
Иоганн поднял голову. Великан шагнул к нему и замахнулся.
Каждый за себя.
Прости меня, Элизабет.
Неожиданно великан покачнулся и опустил взгляд: из груди его показалось острие сабли, резко провернулось и так же быстро исчезло. Гигант развернулся и сразу получил новый, смертельный удар.
За ним, с окровавленной саблей в руке, стоял капитан. Он наклонился и помог Иоганну подняться.
Плечо горело, но Лист не обращал внимания на боль.
– Уходим! – крикнул он капитану.
– Ты первый. Я догоню тебя со своими!
Иоганн быстро огляделся. Какими своими? Никого больше не осталось, ни крестьян, ни солдат – только они. Но он понимал капитана: честь и отвага шли рука об руку, и следом за ними смерть.
Капитан коротко кивнул.
– Уходи. Я их задержу.
С этими словами он развернулся навстречу врагу.
В коридоре Иоганн еще раз оглянулся. На капитана надвигалась целая толпа изгоев, и среди них Лист заметил широкую фигуру, до боли знакомую…
* * *
Иоганн бежал по темному коридору, то и дело оглядывался, но погони пока не было.
Он несколько раз ударился о стены, пока глаза не привыкли к темноте. Теперь можно было различить смутные очертания. Иоганн остановился перед развилкой. Куда теперь? Все факелы были потушены, чтобы непрошеные гости не смогли сориентироваться.
Забудь о зрении. Прислушайся к другим чувствам.
Лист закрыл глаза и сосредоточился. Вскоре он ощутил прохладное дуновение по левой щеке.
Иоганн понял, куда ему двигаться.
Воздух становился все холоднее. Лист проходил мимо каменных ниш и крошечных комнат, совершенно пустых. До чего жалкое существование приходилось им влачить здесь, среди холодного камня, насквозь пропитанного сыростью!
Иоганн уходил все глубже в недра горы, пока не остановился перед массивной дверью. Через щель у пола пробивался тусклый свет, сквозняком под дверь затягивало мелкие песчинки.
Он прислушался.
Ничего.
Ударом ноги Иоганн вышиб дверь и ворвался внутрь. В тот же миг блеснул клинок, рассек ему кожу на виске. Лист крутанулся – перед ним стояла женщина, закутанная в лохмотья. В глазах ее застыло отчаяние.
Женщина опустила слишком тяжелый для нее меч и отвернула лицо.
Иоганн проследил за ее взглядом и увидел их: женщин, детей, стариков. Они теснились в этой комнате, похожей на часовню, в окружении бесчисленных распятий. Жалкие существа, закутанные в ветхое тряпье, обезображенные болезнью. Черные паутины сосудов, проступающих сквозь мертвенно-бледную кожу. Редкие волосы – а у кого-то их и вовсе не было, даже у молодых женщин.
Так вот какие они были, те, кто годами наводил страх на жителей деревни… Эти жалкие создания, семьи изгнанных…
С ужасом в белесых глазах они ждали демона.
Его.
Иоганн посмотрел на свои перепачканные кровью руки. Заплакал младенец, следом заревели другие дети.
Добро и зло проявляют себя в деяниях, но не в облике.
Женщина, которая держала меч, сделала шаг назад. Она понимала, что у нее был всего один удар, и тот вышел недостаточно сильным. Теперь их срок вышел. Она не боялась смерти – смерть давала избавление. Она спокойно смотрела на мужчину с окровавленным топором в руках.
Но Иоганн опустил топор. Убить этих беззащитных существ мог лишь тот, у кого совершенно очерствела душа, кто никогда не знал любви или был ослеплен верой.
Остальные словно почувствовали, что демон не причинит им вреда. Иоганн увидел, как зажглась в их глазах надежда. И это лишь потому, что он сохранил им жизнь.
Маленькая девочка с грязным лицом посмотрела на Иоганна. Потом очень медленно вытянула руку вправо.
Иоганн все понял.
Он повернулся и побежал в ту сторону, куда указала девочка.
Блаженны милостивы, ибо помилованы будут.
Иоганн надеялся, что однажды за это воздастся и ему.
По коридорам разнеслись голоса. Они напомнили Иоганну, что среди изгоев не все были беззащитными женщинами и детьми. Многие из них несли смерть и преследовали его.
Коридор круто изгибался. Оставалось надеяться, что девочка действительно указала путь к спасению. А если б она и направила его в тупик, Иоганн был не вправе ее винить.
Стало заметно светлее. Лист миновал поворот и увидел впереди солнечный свет, пробивающийся сквозь сухую листву.
Жизнь или смерть.
Иоганн побежал быстрее, набрал полную грудь воздуха – и нырнул сквозь заросли. Ловко перекатился по земле и встал. Потребовалось несколько мгновений, чтобы глаза привыкли к слепящему свету.
Живой. Пока что.
Все вокруг дышало спокойствием. Трудно было даже предположить, какая бойня произошла сегодня в подземелье, в этих мрачных катакомбах… Только тонкий столб дыма поднимался над разрушенной башней, темный и зловещий.
Иоганн развернулся и пошел прочь от этого проклятого места.
