– На кухне для тебя два пончика, – сказала она.
Джоди скользнул на кухню, а через минуту вернулся оттуда с набитым ртом и половинкой пончика. Мать спросила, что сегодня проходили в школе, но слушать не стала.
– Джоди, сегодня наполни ящик для дров как следует. Вчера ты клал поленья крест-накрест, так что и половины ящика не вышло. Сегодня клади их поперек. И еще: то ли несушки прячут яйца, то ли их съедают собаки, ума не приложу! Поищи в траве гнезда.
Джоди, дожевывая пончик на ходу, пошел выполнять мамины поручения. Когда он покормил кур, на зерно слетелись и перепелки. Отец почему-то их любил и никогда не разрешал стрелять из ружья рядом с домом – чтобы не распугать перепелок.
Наполнив ящик для дров, Джоди взял свою винтовку 22-го калибра и пошел к холодному источнику возле зарослей полыни. Там он попил и стал целиться во все подряд, без разбору: в камни, в летящих птиц, в большой пузатый котел у кипариса, но стрелять не стрелял – патроны ему обещали подарить только на двенадцатый день рождения. А если отец увидит, как Джоди целится в сторону дома, то и вовсе три года придется ждать. Вспомнив об этом, мальчик отвел ружье и вниз с холма больше не целился: два года – и без того слишком долгий срок. Почти все подарки отца были с каким-нибудь подвохом. Это дисциплинировало.
Без отца и Билли Бака не ужинали, ждали до самой темноты. Когда они наконец вошли в дом, от них вкусно пахло бренди. Джоди обрадовался, ведь когда от отца вот так пахло, он иногда рассказывал истории про свою лихую молодость.
После ужина Джоди сел к камину, и его застенчивые вежливые глаза стали бегать из угла в угол: он ждал, когда же отец сообщит ему новость. Джоди чувствовал, что новости есть, но был разочарован. Отец строго погрозил ему пальцем и сказал:
– Отправляйся-ка спать, сынок. Завтра встанешь пораньше, ты мне нужен.
Конечно, это тоже было хорошо – Джоди любил делать что-нибудь необычное. Он уставился в пол, и его губы задергались, первыми задавая вопрос.
– А что утром? Заколем свинью? – тихо спросил он.
– Не важно. Иди спать.
Когда дверь за ним затворилась, Джоди услышал сдавленные смешки отца и Билли Бака. А позже, когда он уже лег в постель и попытался подслушать, о чем разговаривают в родительской спальне, до него донесся протестующий голос хозяина дома:
– Руфь, да он ведь гроши стоил!
Джоди несколько минут слушал уханье сов, охотящихся у сарая, стук веток о стены дома и мычание коров, а потом крепко уснул.
Когда утром зазвонил треугольник, Джоди вскочил и оделся куда быстрее обычного. Пока он торопливо умывался и причесывался, мать сердито прикрикнула на него:
– Не смей выходить из дому, пока не позавтракаешь как следует!
Джоди прошел в столовую и сел за длинный белый стол. Взяв себе большой оладушек, он положил на него два жареных яйца, накрыл сверху вторым оладушком и примял все это вилкой.
На кухню вошли отец и Билли Бак. По звуку их шагов Джоди понял, что они оба в башмаках, но на всякий случай заглянул под стол. Отец погасил керосиновую лампу и сурово посмотрел на сына, а Билли Бак вообще не стал на него смотреть. Пряча глаза от застенчивого мальчишеского взгляда, он макнул в кофе целый поджаренный хлебец.
– После завтрака пойдешь с нами! – строго распорядился Карл Тифлин.
После этого Джоди кусок в горло не лез: в воздухе повисло предчувствие неминуемой беды. Наконец Билли запрокинул голову, допил остатки кофе и вытер руки о джинсы, после чего они с отцом встали из-за стола и вместе вышли на улицу. Джоди почтительно отправился за ними. Он изо всех сил пытался остановить свои мысли и не гадать, что же будет дальше.
Мама крикнула им вслед:
– Карл! Только смотри, чтоб он школу из-за этого не прогулял!
Они прошли мимо кипариса, на ветке которого висел крючок для свиных туш, и мимо большого черного котла – выходит, свинью сегодня резать не будут. Солнце ярко освещало холм: деревья и постройки отбрасывали на траву длинные черные тени. Мистер Тифлин, Билли и Джоди срезали путь через сжатое поле и подошли к конюшне. Отец снял крючок и распахнул дверь. Всю дорогу солнце било им в глаза, поэтому вокруг теперь, казалось, стоял кромешный мрак. От сена и животных поднималось приятное тепло. Отец подошел к одному из стойл.
– Поди сюда! – велел он сыну.
Джоди к тому времени начал что-то различать в темноте. Он заглянул в стойло и тут же отшатнулся.
Из стойла на него смотрел рыжий жеребенок пони. Напряженные уши стояли торчком, в глазах горело неповиновение. Шерсть у него была грубая и густая, как у эрделя, а грива длинная и спутанная. У Джоди сдавило горло и перехватило дыхание.
– Его надо хорошенько вычесать, – сказал отец. – Если узнаю, что ты забыл его покормить или не убрал стойло, – сразу продам!
От восторга Джоди не мог смотреть пони в глаза. Секунду он разглядывал свои руки, а потом робко спросил:
– Он мой?
Никто ему не ответил. Джоди протянул руку к жеребенку: тот сперва обнюхал его серым носом, громко фыркая, потом оскалил крепкие зубы и куснул Джоди за пальцы, а в следующий миг затряс головой, будто бы хохоча. Мальчик посмотрел на свою руку в синяках.
– Что ж, – гордо сказал он, – кусается будь здоров.
Мужчины рассмеялись – с заметным облегчением. Карл Тифлин вышел из конюшни и отправился на холм, чтобы побыть одному – он был немного растроган и растерян. Билли Бак остался с Джоди. Говорить с ним было куда проще, и мальчик повторил свой вопрос:
– Он мой?
– Конечно! – деловым тоном ответил Билли. – Только ты должен правильно за ним ухаживать, пока не вырастет, и приучать к узде – я покажу, как это делается. Он еще маленький, ездить на нем пока рано.
Джоди снова протянул руку к рыжему пони, и на сей раз тот позволил погладить себе нос.
– Вот бы дать ему морковку! – сказал Джоди. – А где вы его взяли, Билли?
– Купили на аукционе у шерифа, – ответил тот. – В Салинас приехал цирк, да влез в долги и разорился. Шериф конфисковал у них имущество и пустил с молотка.
Пони вытянул голову и стряхнул челку с диких глаз. Джоди немножко погладил его по носу и потом тихо спросил:
– А как же… седла нет?
Билли Бак рассмеялся.
– Вот память дырявая! Идем, покажу.
Они вошли в упряжную, и Билли снял с крючка маленькое седло из красного сафьяна.
– Оно вообще-то цирковое, больше для красоты, – пренебрежительно сказал Билли Бак. – Для езды по лесам и долам не годится, но стоило оно гроши, вот мы и взяли.
Джоди не верил своим глазам, а говорить и вовсе не мог. Он погладил красную кожу кончиками пальцев и после долгого молчания выдавил:
– Зато как красиво будет!
