Тоска, как ни странно, сегодня не спешила возвращаться. Никакого отчаяния по поводу грядущего Таррэн тоже не испытывал, хотя времени у него осталось совсем немного, каких-то три или четыре дня… Но он умел ценить редкие дары своей странной жизни. Особенно то, что получил несколько драгоценных часов про запас и возможность снова увидеть насмешку в знакомых глазах. Да, хотя бы ее — вместо прежней ненависти и презрения.
Ради такого можно побороться, помучиться пару дней. Поэтому он просто молча сидел у фонтана, как недавно Шранк, рассеянно гладя жесткие пластинки на загривке притихшей хмеры, невидяще смотрел перед собой и терпеливо ждал, когда настанет его очередь исполнить свой долг.
— Нет, я все-таки не понимаю! — упрямился Весельчак, исподлобья глядя на Воеводу. — Почему нам нельзя идти сегодня? Или завтра?
Урантар только усмехнулся.
— Что, не терпится покончить с жизнью?
— Нет. Не терпится покончить с этим дурным походом.
— Ну, скажем так: я бы не хотел потерять вас только из-за того, что вы надышитесь здешним воздухом и испустите дух где-нибудь на середине пути.
— Ты ж сказал, что двух дней хватит для привыкания, — напомнил Сова.
— Верно. Но рисковать все равно не стоит. К тому же у нас останется еще шесть суток в запасе.
— Ты уверен? — негромко хмыкнул Танарис. — Если мне не изменяет память, до Лабиринта идти примерно три дня. Ну на самом деле поменьше, но с учетом местности будем считать, что три. Значит, и обратно идти придется столько же. Плюс Таррэну потребуется время, чтобы уладить дела внизу: день или два, точно не знаю. Но тогда получается, что сроки-то не сходятся. Ты ничего не путаешь?
— Да уж, — буркнул рыжий. — Как раз тех двух дней, что мы тут сидим дураками, и не хватает! Или расчет на то, что в одну сторону мы доберемся, а потом… Урантар, если ты не в курсе, то я бы хотел вернуться домой, а не покоиться с миром в чьем-нибудь желудке!
— Представь себе, я об этом догадываюсь, — подозрительно серьезно отозвался воевода.
— Что ж ты тогда нам голову морочишь?! — взорвался Весельчак. — Зачем нас вообще сюда отправили, если у вас есть целая застава подготовленных Стражей, которые к тому же отлично знают, как справляться со здешними зверушками? Зачем вам обычные люди, которым надо к чему-то привыкать, если вы распрекрасно справились бы сами?
Урантар удивленно обернулся и некоторое время молча рассматривал недовольного, взъерошенного парня, будто впервые увидел.
— Браво, рыжий, — наконец сказал он. — Это первые разумные вопросы, которые я от тебя слышу.
Весельчак сердито сверкнул глазами, но, против обыкновения, смолчал. Аркан кинул на приятеля внимательный взгляд, словно тоже не ожидал от него подобной вспышки, быстро переглянулся с Элиаром и Танарисом, а затем со всем вниманием повернулся к Воеводе. Тот, в свою очередь, ненадолго задумался. Затем встал со скрипучей лавки, неторопливо прошелся до двери, выглянул наружу. Убедился, что посторонних нет, и так же молча вернулся обратно.
Весельчак скептически хмыкнул.
— Ну? Только не говори, что вам не хватает мяса, чтобы отбиваться от местных хищников. Мол, своего мало и тащить в такую даль неохота, а чужаков не жалко. В чем дело, Урантар? Зачем вам понадобились люди там, где можно было управиться силами Стражей и эльфов? Я же не дурак: прекрасно понимаю разницу между вами и нами. Да, мы получили приказ дойти до Лабиринта и охранять третью часть ключа. Да, я поклялся, и никто из нас не отказывается от слова… Но я хочу знать: зачем? Ответь, будь так добр, потому что мне бы не хотелось потерять к тебе уважение.
Урантар вскинул брови еще выше. Ого! И это он слышит от вечного болтуна и дурошлепа, у которого язык обычно работает шустрее бабкиного помела?!
— Согласен с рыжим, — спокойно отозвался Ирбис. — Мы не считаем себя лучшими в мире бойцами, но мы верны королю и дали слово исполнить его волю. Нас отправили для важного дела, которое необходимо для выживания всех обитаемых земель. Да, возможно, сейчас это звучит смешно, поскольку все мы понимаем, что Стражи справятся с этим куда лучше… — Его взгляд невольно метнулся к шее Воеводы, где из-под ворота выглядывал кожаный шнурок, на котором уже много веков носили королевский артефакт. — Да, мы видели, как сказал рыжий, разницу. Видели, как вы владеете оружием, как умеете стрелять и как приспособились выживать в этом аду. Вас действительно трудно превзойти, и никто с этим не спорит. Вам по праву доверили ключ, и, чего скрывать, вы превосходно обошлись бы без нашего участия. Но зачем-то все-таки нас сюда отправили. И, как мне кажется, мы имеем право знать зачем.
— Правду, значит, хотите? — мелодично пропел Элиар, с независимым видом подпирая соседнюю стену. Танарис только улыбнулся.
— Скажи им, — неожиданно кивнул светлому эльфу Урантар. — Может, оно и к лучшему.
— Ладно, — покладисто кивнул Элиар и, оглядев настороженные лица людей, на мгновение задумался. — Попробую объяснить, но это не так просто, как кажется… Рыжий, перестань сопеть и не сбивай с мысли! Потому что начну я… с истории, пожалуй.
— О нет!
— Заткнись, морда, или я за себя не отвечаю, — неласково посмотрел на Весельчака эльф, и тот поспешил угомониться. — Как вы знаете, после смерти владыки Изиара осталось три ценных вещи: амулет, который поддерживает границу с миром демонов в активном состоянии, Лабиринт, в котором упрятали этот самый амулет, и ключ, с помощью которого туда можно войти. Ровно раз в тысячу лет Лабиринт должен быть открыт, а амулет — активирован, чтобы обновить границу и предотвратить нашествие демонов на Лиару. Вы знаете — гм, я надеюсь, что знаете — что после Битвы тысячи магов человечество получило возможность развиваться самостоятельно… в смысле, без нашего участия, как было раньше. То есть вас признали разумной расой и дали свободу воли.
— Если еще точнее, то всем нам дали строгий наказ не устраивать новых расовых войн, — добавил Танарис. — Гномам велели держаться подальше от эльфов, а всем бессмертным — от смертных. Никаких конфликтов и кровопролитий. Между собой — пожалуйста, но межрасовых войн быть не должно, иначе погибнем все. Так повелел Изиар перед тем, как переступить границу и запечатать ее своей кровью. И еще он сказал, что, если на эту землю еще когда-нибудь прольется кровь… смертных или бессмертных… от Лиары не останется даже воспоминаний. И чтобы этого не случилось, магический ключ был разделен на три части: одна осталась у гномов, вторая у темных, ну а третья — у нас…
— А людей при дележе трофеев вниманием не удостоили, — нетерпеливо вклинился Весельчак. — Обидно, конечно, что нас так мало ценят. Но, в конце концов, третью часть ключа светлый владыка отдал правителю Интариса в благодарность за спасение. Я знаю историю, ребята. Повторяться нет нужды.
Элиар лишь тонко улыбнулся.
— А знаешь ли ты, что только с помощью всех трех частей ключа можно открыть древние врата Лабиринта? Что только силой магии бессмертных можно пробудить его к жизни? И только вместе с частичкой подгорного пламени, хранящегося у владыки Подгорного трона?
