— Думаешь, самый умный?! — зашипела Белка, от души вдарив рукояткой точнехонько в пах.
Изиар инстинктивно дрогнул, порываясь прикрыть уязвимое место, но не смог, и как-то разом сдулся. Особенно после того, как напротив указанного места пробежала тоненькая сеточка трещин. Правда, на большее Белку не хватило: слишком ослабла. В раскосых глазах эльфа проступило откровенное злорадство, но затем беспокойство в них разгорелось с новой силой, потому что Белка мстительно прищурилась и негромко зарычала. А потом от души замахнулась и…
Ее рука утонула в широкой ладони.
— Давай я попробую, — ровно сказал поднявшийся Таррэн, отобрал у нее нож, отбросил пропитанное подозрительными капельками лезвие, и, переведя тяжелый взгляд на зеркало, на мгновение встретился глазами со своим прародителем.
Белка улыбнулась, с нескрываемым облегчением оглядев остроухого напарника и найдя вместо страшных ран лишь безобразные, совсем свежие рубцы. Большего он себе не позволил, хотя кости наверняка ломило, суставы ныли, разорванные мышцы зудели и отчаянно просили об исцелении. Он был истощен, с головы до ног покрыт засохшей кровавой коркой. Невероятно уставший и очень, очень злой. Но все равно нашел в себе силы подняться, встал рядом с Гончей плечом к плечу, всмотрелся в ненавистное лицо темного владыки — свое собственное лицо, от которого его порой мутило. Покачнулся от внезапно накатившей слабости, плотно поджал губы, немного помолчал. Повторил про себя то, что увидел и сумел понять недавно. Затем перевел взгляд на пылающие тексты хроник, победно горящих его собственной кровью. Мысленно извинился перед орденом. Подцепил дрожащими от слабости пальцами тускло светящееся кольцо Изиара, перехватил прямо в воздухе… а затем со всего маха ударил им по пугливо задрожавшему отражению.
Говорят, родовой перстень эльфа непросто уничтожить. Только слово разрушения способно раздробить не просто камень, а кольцо в целом — вместилище духа перворожденного. Да и то если было произнесено эльфом не меньшей силы и только при том условии, что убийца страстно желает гибели своего собрата. Это закон, преступить который не под силу никому из живущих.
И сейчас Таррэн неистово желал этого — настолько, что был готов на убийство собственного прародителя. Он ненавидел его сейчас, хотел видеть его смерть собственными глазами, имел достаточно сил. И, повинуясь воле хозяина, древняя магия сорвавшихся с его губ слов с легкостью вошла в изувеченный Гончей перстень.
Лабиринт задрожал так, словно его трясла великанская рука. Он застонал, почти заплакал, когда в его недрах закрутился гигантский вихрь внезапно высвободившейся силы. Мгновенно почувствовал, как исчезают навязанные много веков назад узы и как страшно кричит прежний хозяин, корчась и умирая миллионы раз каждую бесконечно долгую секунду.
Лабиринт прекрасно видел, как бывший повелитель мучительно умирает, заживо растворяясь среди холодной пустоты между мирами — того, который он уже успел покинуть, и того, откуда его так бесцеремонно вышвырнули собственные потомки. Знал, какой ценой ему досталось это странное существование. Помнил, сколько крови было пролито у подножия портала. Чувствовал боль каждого погибшего здесь эльфа и уже много тысячелетий скорбел по загубленным душам.
Это была не его вина, нет. Он был вынужден подчиняться, ведь только хозяин удерживал его разум бодрствующим — волей своей, желанием и жестокой уздой наложенных уз. Он не мог противиться. И так было очень долго. Ровно до тех пор, пока не явился тот единственный, кто прошел испытание до конца.
Лабиринт внимательно взглянул на замерших друг напротив друга эльфов, на разделившую их женщину, в которой смешалась кровь сразу двух рас, на древний портал, что еще держался только его силой, и неожиданно вздохнул, принимая решение.
— Я с тобой, хозяин.
Портал жалобно звякнул и поблек, едва связывающие его с Лиарой нити порвались. Вмороженный в лед владыка беззвучно закричал, сообразив, кто оборвал эту последнюю ниточку. С ненавистью взглянул в спокойное лицо собственного отпрыска, бешено выдохнул в сторону обнявшей его женщины с чертами настоящей эльфийки. С еще большей яростью покосился на обреченно загоревшийся потолок и, исходя беззвучным воем, бесследно растворился в бездонной черноте потускневшего зеркала.
В ту же секунду его поверхность покрылась миллионами трещин, само зеркало пошатнулось, словно лишилось опоры, и вдруг осыпалось изумрудной крошкой, усыпав весь пол тончайшим слоем невесомого порошка, от которого мгновенно зачесался нос и появилось нестерпимое желание чихнуть. Спустя мгновение камни под ногами Таррэна и Белки перестали ходить ходуном, потолок вернулся на прежнее место, кровавые надписи на стенах медленно угасли, словно показали все, что было нужно. Гигантский Лабиринт пугливо примолк, ожидая окончания этого долгого дня, а двое пошатывающихся, вцепившихся друг в друга пришельцев неверяще смотрели на исчезнувший портал, за которым оказалась лишь пыльная ниша.
— Круто! — внезапно выдохнула Белка. — Кажись, он помер? Больше никаких владык, сумасшедших богов, орденов и всего остального? Мы победили, да?
Темный эльф без сил опустился на пол и, уронив потяжелевшие руки, невидяще уставился в пустоту. Казалось, из него внезапно ушла жизнь, будто вместе с гибелью Изараэля и того, что он успел понять, в душе что-то надломилось. А может, просто пришло запоздалое понимание произошедшего. Или растерянность от того, что теперь непонятно, как быть. Когда-то он готовился к смерти и был готов умереть. Когда-то в его жизни все было ясно и понятно. Заранее предопределено. А сейчас…
Белка испуганно заглянула в его неподвижное лицо:
— Таррэн? Эй, ты чего?
Он чуть вздрогнул, когда его ласково погладили по щеке, и машинально потянулся навстречу.
— Все хорошо, ты справился. Ты все сделал как надо.
Эльф, тяжело вздохнув, растерянно опустил голову.
— Не знаю.
— Чего не знаешь? — не поняла Гончая. — Все закончилось, мы живы, почти здоровы, скоро пойдем домой…
«Домой? — эхом отозвался он. — А у меня нет дома. У меня больше ничего нет — ни дома, ни семьи, ни друзей, ни даже долга. Я пуст и холоден, как ограбленный склеп. Кажется, я даже чувствовать разучился…»
— Да что с тобой происходит? — нахмурилась Белка и решительно тряхнула напарника за плечи. — Таррэн! Да приди же в себя, дурачок! Ау-у-у! Ты вообще меня слышишь? Нам пора уходить, там ребята ждут! Знаешь, как разозлится Траш, если поймет, что из-за тебя она лишний час переживала? Я Каррашика попрошу тебя цапнуть за что-нибудь важное, если ты сейчас же не поднимешься и не сотворишь для нас портал! Или… поцелую, чтоб ты окончательно спятил и перестал смотреть на меня как на пустое место!
Эльф вздрогнул и внезапно пришел в себя.
— Ага, испугался? — удовлетворенно кивнула Белка. — Все, хватит кукситься. Пора топать домой. Я есть хочу, между прочим, и спать. Давай, прояви благородство и помоги даме выбраться.
Таррэн глубоко вздохнул и стряхнул накатившее оцепенение. Чего это он, в самом деле? Растекся тут безвольным киселем, а ведь еще столько дел надо завершить: разобраться с Проклятым лесом, вернуть ключ Мирдаису, добраться до родного леса и набить морду хранителям знаний за то, что так гнусно подставили весь род…
