Впрочем, не только этим Марисса напоминала мне ту Красавицу, но и многим другим тоже.
– Том был таким медлительным, так тянул меня назад, – продолжила Марисса. – Не мог слушать Иезекииля, не мог постигать глубоких истин. Но ты можешь это, Люси. Ты – можешь. И нет никого другого, кроме тебя, кто мог бы по праву занять место рядом со мной.
– Не слушай ее, Люси, она тебе просто зубы заговаривает, – сказал череп. – Свяжешься с ней – не раз потом пожалеешь, локти кусать будешь, можешь мне поверить.
– Да, верю, – ответила я и в тот же миг, не успев еще договорить, прыгнула вперед, направив в Мариссу свою рапиру. Результат получился совершенно не таким, на который я рассчитывала. Мой клинок стал постепенно замедлять свое движение, а затем просто остановился сантиметрах в двадцати от шеи Мариссы. Я изо всех сил налегала на рукоять рапиры, толкала ее, давила – бесполезно. Воздух вокруг меня вдруг сгустился, и клинок увяз в нем как муха, попавшая в мед.
– Позволь нам избавить тебя от лишнего соблазна и иллюзий, – спокойно сказала Марисса и позвала: – Иезекииль?
Золотистая фигура подняла руку. Тугой столб воздуха толкнул меня в грудь, отшвырнув назад. Я ударилась о край стоящего возле стены шкафа. Удар был таким, что у меня остановилось дыхание и я свалилась на ковер, выронив из рук и свою призрак-банку, и свой клинок. Новый столб воздуха подхватил рапиру, и она, гремя, покатилась по полу.
Морщась от боли, ругаясь как последний пират, я с трудом поднялась на ноги. Марисса Фиттис стояла и спокойно наблюдала за мной.
– Как думаешь, почему ты пришла сюда сегодня, Люси? – негромко спросила она. – И почему ты явилась одна? Ладно-ладно, – добавила она, услышав раздавшийся с ковра негодующий возглас. – Не совсем одна, а с этим… Луркером в банке. Но он не в счет. Я имею в виду – почему ты пришла без своих друзей? Без своего драгоценного Локвуда прежде всего? Нет, это не могло быть потому, что ты в самом деле рассчитывала уничтожить меня. Здесь должна быть какая-то другая причина, более глубокая. Ты одинока, Люси, и тебе необходима дружеская компания. Тебе нужно, чтобы рядом с тобой был кто-то, способный тебя понять и разделить твои мечты и желания. Твои друзья? Это все хорошо, конечно, но лишь постольку-поскольку. Не отрицай, не нужно. Их тебе совершенно недостаточно. Им не понять твоего страха смерти. На самом деле они лишь еще больше углубляют его. Тебе хорошо известно, что бравада Локвуда граничит с жаждой самоубийства, и эта эмоциональная опустошенность доведет его до могилы. Но что ты скажешь, Люси, если вдруг в твоих руках окажется сила, способная спасти ему жизнь и сделать так, чтобы он оставался рядом с тобой вечно? При этом вы оба – и ты и он – всегда будете оставаться юными, такими же, как я?
Я стерла с губ следы крови. Тело у меня продолжало дрожать после удара о дерево. Дверь шкафа за моей спиной приоткрылась и слегка покачивалась на петлях. Светящаяся золотым огнем фигура подплыла ближе ко мне, вместе с ней подошла Марисса, и меня затошнило от сильного приторного запаха ее духов.
– Нужно кончать с этим, – сказал дух. – Одним способом или другим, но кончать.
– Ну, Люси? – улыбнулась Марисса. – Ты слышала мое предложение. Что скажешь?
Я нашла глазами свою рапиру. Она укатилась слишком далеко, рукой не достать. Рядом со мной лежала только призрак-банка, из которой пялил на меня глаза перевернутый вверх тормашками призрак. Другого оружия, кроме черепа в банке, у меня не было.
«Что же делать? – лихорадочно размышляла я. – Может, в шкафу что-нибудь найдется? Ружья, бомбы, снаряжение какое-нибудь для Другой Стороны?»
– Значит, если я правильно все поняла, вы дадите мне эликсир жизни? – сказала я. – И Локвуду тоже?
– Пока вам этот эликсир не нужен, – повела плечами Марисса. – И не понадобится еще много лет. Но я поделюсь с тобой своими секретами. Ты будешь жить здесь, и мы вместе будем править Лондоном.
– А Общество Орфея? А люди, которые тоже бывают на Другой Стороне? Им тоже все известно?
– Ну что ты, – покачала головой Марисса. – Дураки, барахтающиеся в потемках. Вся правда не известна никому. Все будешь знать только ты. Иезекииль будет омывать тебя своим светом. Ну, каков же твой ответ, Люси?
Превозмогая боль, я заставила себя встать и, вытянувшись во весь свой почти полутораметровый рост, сказала, поправляя упавшую на глаза прядь седых волос:
– Марисса, я по достоинству оценила ваше предложение. Но даже если бы вы преподнесли мне его завернутым в подарочную бумагу и добавили к нему столько бриллиантов, сколько вешу я сама, этого все равно было бы недостаточно.
Лицо Мариссы потемнело. На нем вдруг проступили глубокие черные морщины, которые не мог скрыть даже золотистый призрачный свет.
– Я говорил тебе, – сказал Иезекииль. – Она слишком упряма. Выходит, что…
– Этого было бы недостаточно, – повторила я. – Слишком мало, чтобы заплатить за бесчисленные жизни, которые погубила Проблема, за юных агентов, погибших, сражаясь с призраками. Этого было бы слишком мало и для того, чтобы заплатить за страдания, которые вы причинили духам на Другой Стороне. Не удивительно, что многие из них предпочли сбежать от этих страданий и возвратиться в наш мир. Я все это видела. На моих глазах мои друзья были ранены, почти умирали. Нет, Марисса! Спасибо – нет! На земле не найдется силы, которая заставила бы меня примкнуть к вам. Если передо мной стоит выбор – перейти на вашу сторону или умереть, я добровольно выбираю смерть.
С этими словами я стремительно развернулась на каблуках и распахнула приоткрывшуюся дверцу шкафа.
Ружья? Рапиры? Какое-нибудь другое оружие? Ну хоть что-нибудь!
Нет.
Хотя при этом шкаф не был пуст, и я закричала, когда увидела, что в нем.
25
Это было тело.
Нет, вы только поймите меня правильно. Мертвых тел я видела множество, самых разных и в самом разном состоянии – целых, расчлененных, свежих и разложившихся. Трупы – это часть моей повседневной работы, я к ним давно привыкла. Кричать при виде мертвеца? Ну, это, знаете, вообще не про меня. Однако в тот раз я действительно закричала. Почему? Отчасти потому, что очень уж это было неожиданно, отчасти же потому, что труп оказался редкостно жутким на вид, но самое главное – он перечеркивал все, что я, как мне казалось, знала об истории Мариссы.
Труп был закреплен в стоячем положении на золотой подставке. Многочисленные золотые прутики и тисочки окружали его со всех сторон, поддерживая куски почерневшей усохшей плоти, не давая им оторваться и упасть. Но, несмотря на все эти ухищрения, состояние трупа было, прямо скажем, плачевным. Начнем с головы. Здесь не хватало нескольких фрагментов, включая левый глаз, значительную часть мышц на шее, челюсть и кусок черепной коробки. Сохранившаяся на лице плоть почернела и напоминала старую потрескавшуюся резину. С черепа свисали длинные пряди черных волос, а сама голова держалась на костлявой, как у общипанной курицы, шее. Ничуть не в лучшем состоянии был и торс. Покрытый морщинистой, высохшей, тонкой кожей, он напоминал те жуткие жареные овощи, которые Холли предпочитает нормальным чипсам. На вид поверхность торса была твердой и черной, как застывшая лава; сквозь кожу наружу торчала пара ребер. Руки и ноги трупа были, по сути, костями, обернутыми тонкой морщинистой кожаной оболочкой. Для того чтобы конечности не оторвались, они местами были скреплены золотыми пластинками на винтах. Короче, все это утыканное подпорками и свинченное по кусочкам чучело было пародией на труп. Оно скалило пожелтевшие зубы и смотрело на меня темным провалом пустой глазницы.
