«Поскорее бы ушли» – проносится мысль. Она осмелела и пытается подняться, опираясь на костыль. Светловолосый выбивает ногой костыль из руки Тори. Она снова падает. Его такая же светловолосая подружка опрокидывает на Тори коробку с объедками от фастфуда, который пачкает белый вафельный халат жиром и соусами. Рыжий смачно отхаркивается, собирая всю застоявшуюся мокроту в горле, и с невероятным удовольствием сплевывает на голову Тори.
– Корявая. Уродка. Косая рожа, – слышится от удаляющихся ребят.
Нина вытянулась из воспоминаний. Голова немного кружилась, то ли от усилий залезть в чужой мозг, то ли от ярости. Едва Нина пришла в себя, план ее выработался мгновенно.
– Ублюдки! – хрипло выругалась Нина и тут же вскочила со скамьи.
– Ты куда? – воскликнула Тори, хотя уже знала ответ.
– К этим ублюдкам! – повторила Нина и направилась к корпусам.
– Погоди! – Тори схватила костыли и засеменила за другом.
Нина решительным шагом пересекла полосу, засаженную вязами, и вышла на открытый широкий луг одного из дворов лечебницы. Тори старалась не отставать, но для нее такие прогулки были не по силам. Девочка вспотела, кашляла, у нее закружилась голова, и если бы не Остап – вечный призрак позади Нины, Тори упала бы второй раз за утро. Нина оглянулась на подозрительное кряхтение. Остап поддерживал Тори под плечи.
– Здесь гуляют старшие группы, – загремел лысый великан, – средние группы гуляют вон там, – Остап указал на левую сторону двора, где дети возраста Нины катались на каруселях, отдыхали в беседках и играли в совместные игры, участником которых Нина никогда не была.
– Остап, – сказала Нина, – Мария на крыльце.
Взгляд великана тотчас же остановился на крыльце корпуса для средних групп. Там стояла высокая медсестра с черными волосами, закрученными в пучок. Она увлеченно беседовала с коллегой, присматривая за детьми.
– Можешь пойти к ней, к обеду я буду на скамье, – хриплый голос Нины поддразнивал санитара.
– Мне велено с тебя глаз не спускать! – неохотно напомнил Остап.
«Ну, ты же понимаешь, что про наши индивидуальные прогулки никто не узнает» – зашептала Нина Остапу.
Санитар, уже привыкший к странностям девчонки, сощурил глаза, не понимая, что только что Нина заложила в его мозг инородную мысль, которую он посчитал за свою. Остап кивнул и тут же направился к объекту фантазий.
Тори успела отдышаться и теперь стояла на дрожащих костылях с умоляющим взглядом.
– Потерпи чуток, мы почти пришли, – Нина была настроена решительно.
Как назло начал крапать дождь, делая траву еще более скользкой. Они пересекли луг и завернули за один из корпусов, где развернулся очередной двор для старших групп. Нина, что есть силы, поддерживала Тори, забирая часть веса друга на себя. Они пробрались за кусты и затаились.
«Хватит греметь костылями!» – злилась Нина.
– Прости, я стараюсь, – виновато ответила Тори.
Нина выглядывала из кустов в поисках жертв.
– А почему мы прячемся? – спросила Тори шепотом.
«Потому что Калев не должен узнать, что я была здесь».
На крыльце корпуса подростки сидели вдоль перил и весело смеялись. Нина разглядывала каждого, и ни один ей не нравился. Половина из них – жертвы беспечных родителей-алкоголиков, передавших своим чадам разрушенные спиртом в утробе мозговые клетки, и наплевавших на воспитание норм поведения. Вторая половина – подростки, перенесшие черепно—мозговые травмы и различные мозговые инфекции, развившиеся со временем в психические расстройства. И, пожалуй, в отдельную малочисленную когорту Нина выделила ребят из более обеспеченных семей. Выросшие в брачной дисгармонии, где семейная сплоченность была обязана лишь деньгам, ребята выражали накопленный годами садизм от вседозволенности и безнаказанности в агрессию на других людей. Именно из такой когорты вышли будущие жертвы Нины, один из которых только что прошагал от корпуса к беседке. Это был рыжий паренек семнадцати лет, он говорил по телефону с отцом, уверял того, что идет на поправку и очень хочет вернуться домой.
Дождь уже начал разыгрываться не на шутку. Тучи стягивали силы и вот-вот норовили разорваться, точно раздутый до краев шар с водой.
Нина нахмурилась, придумывая изощренный план мести. Тори заметила, как напряглась Нина, и это напугало ее.
– Что ты хочешь сделать? – спросила Тори.
– Убить ублюдка, – процедила Нина сквозь зубы.
Тори забеспокоилась. Ввиду своей врожденной необычности Тори беспрепятственно воспринимала людские странности, а потому не спрашивала Нину, откуда та умеет говорить мыслями или почему она видит вещи невидимые для других людей. Ведь от Нины ничего нельзя было скрыть. Нина как будто насквозь видела людей. И сегодня, как бы Тори ни старалась запрятать глубоко внутрь неприятные воспоминания об утреннем инциденте, а опыт в этом у Тори был велик, Нина все же залезла в ту потайную глубь и прознала о случившемся. Теперь же услышав от Нины слова про убийство, Тори ни на секунду не засомневалась в их серьезности. Нина не умела шутить.
– Может без убийства как-нибудь? – настороженно шептала Тори.
– Он заслужил мести!
– Так, может, как-нибудь по-другому? – Тори не теряла надежды переубедить Нину.
– Я по-другому не умею…
– А ты научишься!
Нина озадаченно взглянула на Тори. Уж слишком сильно разговор походил на тот, что она вела с Калевом около года назад. И вправду. Калев будет зол как черт, если на территории лечебницы снова кто-то умрет подозрительной смертью. Но Нина не могла оставить все как есть! Она должна проучить этих подонков!
Тори стоило огромных усилий положить свою неконтролируемую руку на плечо Нины, словно подбадривая друга найти другой способ. И эти усилия не остались незамеченными.
«Как тогда?» – Нины по привычке вернулась к комфортному молчанию.
Тори обрадовалась шагу навстречу.
– Надо подумать!
И хотя Тори бы отпустила обиду и забыла об инциденте, она понимала, что Нина не отступится. Иронично вышло, но теперь Тори спасала негодяев от ужасной участи, о которой те и не подозревали.
Девочки стали судорожно обдумывать варианты. Времени оставалось немного. Скоро дождь перейдет в град, а Рыжий вот-вот закончит телефонный разговор и уйдет в корпус, где они его уже точно не достанут.
– Что вас пугает больше всего? – размышляла Тори. – Например, отчего вы так боитесь санитаров? Вы всегда такие примерные перед ними, – Тори вспомнила утренний побег ублюдков, когда на горизонте появился санитар.
Нина медленно растянула губы в улыбке.
«Транквилизаторы» – шепот получал удовольствие от произносимого слова, – «жутко больной укол…»
Нина прекрасно понимала, о чем говорила. После болезненного укола ее привязывали к кровати и оставляли лежать, пока о ней не вспоминали. А после укола мышцы так расслабляло, что еще несколько дней тело едва слушалось хозяина, подражая вареному овощу, а туман в голове прочно уживался еще на пару дней. Не говоря уже о тошноте. Пару раз она, привязанная к кровати, позабытая медсестрами, обмочилась под себя. Такая перспектива для рыжего задиры казалась Нине достойной.
