Стук в тяжелую дубовую дверь раздался гулко и четко, под стать уверенности визитера.
Зорий заглянул в кабинет, доктор Калев разговаривал по телефону, но махнул Зорию зайти и присесть, так у Йокина появилось время изучить цитадель главврача. Он уже был здесь однажды. Кабинет был просторный, вдоль стен стояли стеллажи до потолка с великим множеством книг бессмертных авторов, некоторые из книг были очень редкие и представляли собой раритетную ценность. В углу кабинета стоял большой и уже довольно старый глобус, неизвестно был ли он еще в состоянии вращаться. Кабинет олицетворял дань уважению времени, поскольку такое количество антиквариата могло говорить лишь об одном – кабинет обставлялся постепенно от врача к врачу. Калев, видимо, пока добавил лишь современный плазменный телевизор.
Калев положил трубку.
– Добрый день, доктор Йокин. Чем могу быть Вам полезен? – обратился он к вошедшему доктору и указал на кресло, чтобы тот присел.
Йокин кивнул и сел в старое, но комфортное кресло.
– У меня не было времени узнать Ваше мнение о лечебнице. Как вам здесь? Нравится? – начал беседу Калев.
Для своих сорока с небольшим лет Калев выглядел очень даже свежо. Светлые волосы были прилежно зачесаны назад, гладкая кожа на лице свидетельствовала о том, что он брился каждое утро. Тщательно завязанный галстук, точно вымеренный по геометрическим фигурам, белоснежный воротник рубашки, манжеты заколотые блестящими запонками. Все выдавало в нем наличие любящей жены, детей-отличников, домик с детским бассейном и минивэном в гараже, чем не мог похвастаться пропадающий ночами в лечебнице Йокин, забывший о понятии «личная жизнь» после развода.
– Ваша больница превзошла все ожидания. Прекрасное месторасположение, дружественный персонал, достаточное количество медицинской техники, исправной, должен заметить. Могу с полной уверенностью сказать, что мне здесь нравится, доктор Калев.
– Спасибо, очень лестно слышать.
Йокин сверлил Калева взглядом победителя, он даже позволил себе легкую ухмылку, ведь сейчас он разоблачит главврача.
– Я так понимаю, у Вас есть ко мне вопросы, – произнес Калев.
– Да, по поводу пациента.
– Нина Эстер, – опередил Калев.
Но Зорий уже был готов к осведомленности главврача о несанкционированном расследовании на его территории.
– Именно. Я смотрю, Вы уже в курсе.
– Да. Я говорил с Германом Якобом.
Взгляд Калева скользнул к папкам, лежащим перед Йокином.
– А это, я так понимаю, документы из архива, – Калев был невозмутимо спокоен. – Будьте добры, верните их обратно, Вы же знаете, из архива нельзя ничего выносить.
– Я верну их, как только получу ответы, – Йокин был неумолим.
– Ну, что ж, постараюсь их Вам дать.
Йокин откашлялся, вспоминая уже выученную за день фразу.
– Скажу честно, сначала я хотел расспросить о договоренности между Вами и доктором Якобом, согласно которой он подписывает Ваши заключения. А еще о том, почему Вы умолчали об участии Нины в расследовании нескольких смертей на территории лечебницы. Но потом я узнал еще несколько моментов, и мне стало интересно, почему Вы с легкостью разрешаете докторам отказываться от пациентки без рациональных объяснений. И в итоге все эти вопросы стали второстепенными. Я здесь, в первую очередь, из-за Нины. И каким бы глупым не казался вопрос поначалу, я уверен, Вы поймете, о чем именно я спрашиваю. Что не так с Ниной?
Калев долго смотрел на Зория, словно прикидывая варианты в голове, и через минуту ответил:
– Я наблюдаю Нину лично, потому что она это разрешает только мне.
– Простите, она – это Нина? – не понял Йокин.
– Да.
Йокин немного растерялся. Спокойствие и честность Калева не вписывались в план Зория, согласно которому главврач должен был нервничать и даже, наверное, угрожать Зорию в расправе за раскопанные нелицеприятные факты. Единственная причина такого самоуверенного поведения – наличие козыря. Что же имел на него Калев?
– Я прошу Ваших разъяснений, доктор, – произнес Йокин.
Калев тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла.
– Я бы с радостью, но у меня нет какого-либо научного объяснения для Вас доктор.
– Так, быть может, мы смогли бы отыскать его вместе?
Калев с минуту смотрел на собеседника, словно что-то измерял. Возможно, обдумывал слова коллеги, а может, подбирал слова.
– Давайте будем открытыми, – Йокин не дождался ответа Калева. – Для того, чтобы я смог помочь пациентке, я должен знать о ней все. Не только то, что написано в медицинской карте, которая к тому же недостоверна, – с этими словами Йокин хлопнул картой о стол.
Калев медлил, а через очередную минуту сказал:
– Нина Эстер – очень тяжелый случай в психиатрии. У нас нет лечения для ее… недуга.
– О чем конкретно Вы говорите? В ее карте написано столько диагнозов, словно она собрала все существующие в один!
Калев снова молчал. Это начинало раздражать, словно Калев перенял эту привычку у Нины.
– Бросьте Вы уже! – воскликнул Йокин, – Вы – ее единственный настоящий лечащий врач. Сколько Вы лично наблюдаете за ней?
– Четыре года…
– Ну, и? Каков главный диагноз?
Калев медленно потер подбородок, раздумывая над посвящением Йокина в их с Ниной тайну.
– Нина страдает…тяжелой формой неких навязчивых галлюцинаций. Она называет их «монстрами». Согласно истории болезни она страдала шизофреническим расстройством психики еще до гибели родителей. Но с четырех лет у нее наблюдалась стойкая ремиссия. К сожалению, потом… случилась трагедия, и она попала сюда. Поначалу у нее было лишь длительное шоковое состояние, а когда шок прошел, болезнь вернулась. Нина стала таять на глазах. Ну, а мы… мы очень старались, но все же не справились с задачей. Мы не помогли ей вернуться в этот мир.
– Почему?
– Я думаю, была избрана неверная тактика лечения. Она сводилась к отрицанию реальности монстров. Ее заставляли верить в то, что они – всего лишь фантазия, плод воображения. Я тогда был рядовым психотерапевтом, мне отказали в ее курировании. Сейчас я об этом очень жалею, потому что вижу, к чему привела моя сдержанность. Я должен был настаивать больше.
– Какую тактику избрали бы Вы?
– Признать, что монстры также реальны, как мы с Вами здесь и сейчас. Для Нины они физически ощутимы, она верит, что они причиняют ей физическую боль, они даже могут ее убить.
– И потом Вы бы работали над страхом перед галлюцинациями? – продолжил мысль Зорий. – Это хорошая стратегия, в рядах случаев она эффективно работает.
Калев грустно улыбнулся, словно нашел союзника, которого искал очень долго, но, к сожалению, нашел уже поздно.
