– Я не знал, – начал Эрик, – я просто понял в самый последний момент, что он блефует.
– Да, но как? – не унимался Роберт. – Никто из нас ничего не заподозрил, а ты его раскусил! Я хочу знать, что его выдало!
Рудольф и Марк закивали, они и не знали о том, что Эрик стал единственным, кого не застали врасплох. Эрик немного помялся, раздумывая над тем, как бы рассказать друзьям историю так, чтобы они не подумали, что он спятил. И через минуту решил вывалить все так, как есть.
– Пустельга, – произнес он.
– Чего? – не понял Рудольф.
– «Пастаргай» с хакасского означает «пустельга». Лысый объяснил нам ровно перед тем, как началась пальба, – рассказал Роберт.
– И как это связано? – спросил Марк.
Эрик ответил, немного погодя.
– Меня, вроде как, предупредили…
– Чего? Тебя предупредили о нападении?
– Как такое может быть?
– Почему ты не сказал раньше?
Эрик в порыве успокоить друзей поднял руки в воздух, что было нелегко, учитывая ушибленный бок.
– Не сказал, потому что посчитал это глупостью! – ответил он.
– И почему же? – не унимались друзья.
– Потому что это была девчонка из психлечебницы…
В гостиной воцарилась тишина. Казалось, даже в соседних комнатах бойцы навострили уши.
– Кто? – Роберт нарушил молчание первым.
– Я понимаю, как это странно звучит, но так все и было, – попытался оправдаться Эрик.
– Это ты про визит к Яну сейчас рассказываешь? – спросил Рудольф.
Эрик закивал.
– А девчонка-то кто? – не понимали друзья.
– Пациентка, – произнес Эрик и понял, что стал выглядеть еще глупее. Но что он мог поделать, если так все и было?
Роберт тяжело сел в кресле и тихо спросил у Рудольфа:
– Сколько обезболивающего ему дали?
Эрик фыркнул.
– Я все слышу! Это – не последствия травмы. Так все и было. Вы просили рассказать, откуда я узнал? Я приехал в психлечебницу, и одна странная девчонка, которую я даже не знаю, сказала что-то вроде «летит пустельга, будь осторожен»! И когда Карим сказал, что они назвались в честь этих птиц, я вспомнил ту девчонку!
Эрик злостно выдохнул. Эти трое умников хотели заставить его поверить, что он сошел с ума! Вот только это не так! Девчонка была реальной! И слова ее он отчетливо слышал! Черт, да он до сих ощущает ее цепкие пальцы вокруг запястья!
– Может, это просто совпадение? Она что-то рассказывала про птиц, а ты подумал, что она обращается к тебе? – предположил Марк.
– Я отлично помню, как она произнесла «пустельга»! Как часто ты обсуждаешь пустельг? Как часто ты, вообще, употреблял это слово? А потом вдруг через пару дней объявляется целая группировка, называющая себя пустельгами! Ты знаешь хотя бы еще одну банду под названием «Пустельги»? Как часто ты, вообще, слышал, чтобы банды называли себя в честь птиц? – Эрик все больше выходил из себя.
– Хорошо, – начал Рудольф, пытаясь своим спокойным тоном успокоить и Эрика. – Тогда откуда она узнала?
– Вот в этом я и хочу разобраться! – Эрик снова устало упал на подушки и тут же пожалел о резкости своих движений – бок немилостиво ныл.
– Это странно, Эрик. Твоя история звучит странно. Но я не могу не обратить внимание на то, что если бы ты не раскусил Карима, мы бы сейчас были мертвы. И ты – в первую очередь. Они бы открыли огонь еще до того, как мы сели в машины. В тот момент, когда ты все осознал, ты спас наши жизни.
Эрик отмахнулся.
– Рудольф первый сообщил, – сказал он.
Но тут же в голове пронеслась мысль, что Роберт прав. Пуля Карима была бы быстрее, чем его реакция, если бы он не выиграл ту секунду, в течение которой осознал, что это была засада. И эту секунду он получил, благодаря той девчонке.
Эрик решил, во что бы то ни стало встретиться с ней еще раз. Он должен узнать ее источник информации.
***
Дэсмонд очнулся под вечер, как раз во время дежурства Эрика. Остальная троица разбрелась по домам и высыпалась после бурной ночи. Как только Дэсмонд пришел в себя и выпил воды, сразу вспомнил про свое законное право:
– Что ты делаешь? – спросил Эрик.
– Хочу повернуться набок, – прокряхтел Дэсмонд.
– Лев сказал, тебе нельзя двигаться! Швы разойдутся!
– Наплевать на швы! Давай! Целуй мой зад! Целуй, пока есть силы так стоять!
Эрик посмеялся над болваном. Руки Дэсмонда затряслись от напряжения, и он обессиленный упал на подушки
– Ты прав. Сначала выздоровею. Потом поцелуешь, – устало выдохнул он. – Мышцы задело?
– Совсем легонько.
– Черт, – Дэсмонд зажмурил глаза, – значит, восстанавливаться буду долго и болезненно! Буду очень долго хромать! Черт! Эрик, пообещай!
Эрик внимательно слушал.
– Пообещай, что будешь снимать самых потрясающих, самых горячих слепых проституток для меня!
Эрик снова рассмеялся.
– Ты замучил своими шутками, Дэс! – хохотал Эрик.
– Это не шутки! Я буду ходить как какой-нибудь калека! Пообещай, идиот!
– Обещаю! – проговорил Эрик сквозь слезы. – А если не найду, то сам буду целовать твой драгоценный зад!
– Договорились! – выпалил Дэсмонд и через пару минут снова уснул.
Под утро пришел Роберт и сменил Эрика на посту дежурного у кровати. Телохранитель Учтивый Карл отвез Эрика в апартаменты, где тот, не раздеваясь, свалился без сил на кровать и проспал целых два беспокойных часа.
Но полностью уснуть Эрику так и не удалось. Мысли сменяли одна другую, но они, так или иначе, касались психиатрической лечебницы и той загадочной пациентки. Когда сознание проваливалось в дрем, цепкая хватка за запястье вырывала Эрика из пут сна, словно в тот день она оставила вечный след, напоминание, на его руке. События были слишком значительны и не менее странны. Подсознание Эрика гнало его на поиски ответов. А как только первые лучи солнца лениво выползли из-за горизонта, Эрик насильно напаивал свой организм кофеином. Он уже знал, куда отправится
В машине играла легкая музыка джаза – единственное, что не отвлекало от размышлений и не давало уснуть за рулем. За окном суетные улицы с высотными зданиями постепенно сменялись все более низкими домами, пока, наконец, он не выехал в пригород, заполненный частными участками и жителями, выгуливающих собак спозаранку. Люди казались здесь счастливее, чем в городе, может, потому что они больше наслаждались миром вокруг?
Вскоре и частные застройки исчезли из виду, уступив место длинным фермерским полям. Эрик въехал на мост, за которым потрепанная табличка прощалась с покидающим город и надеялась на его скорое возвращение. Еще через пару миль дорога вывела в знакомый подлесок, где уже виднелась железная ограда.
