— Тебе в этом деле и карты в руки. Через сколько, примерно, надо быть готовыми?
— Дадим им полчаса, а потом постараемся загасить.
— Или они нас.
— Мы пришли сюда для того, чтобы победа досталась нам.
— А ты уверен, что в том доме, в котором сейчас чеченцы, спрятан клад Стеньки Разина?
— Я этого не говорил, но я видел мужика, к своей усадьбе он поспешил затаренным. Да и чехов и их звериное чутье не могло обмануть. Уверен, без добычи мы отсюда не уйдем.
— Тогда доставай бутылку.
Хуже не придумаешь, чем пить коньяк из пластмассовых стаканчиков, это неудобство скрашивалось лишь тем, что повод был слишком веским. Горло валютчика обожгла горьковато-терпкая жидкость, она просочилась вглубь желудка живительной струей. Коца привалился к стене, ему не хотелось запахами еды перебивать жгучие вкусовые ощущения. Микки Маус отставил стаканчик, вцепился со смаком зубами в кусок сухой колбасы. Он всегда, сколько его валютчик помнил, предпочитал марочные вина крепким напиткам. Вот и сейчас он с неудовольствием покосился на этикетку на бутылке:
— Бурда, если и пить коньяк, то только во Франции.
— Или в Германии, — кивнул Коца головой.
— Почему в Германии?
— Во первых, там сейчас больше евреев, во вторых, порядка всегда было больше.
— Где евреев в достатке, там порядка не жди.
— Наконец-то ты со мной согласился.
— Люди перед смертью всегда наговаривают на себя, или берут столько, что не в силах донести до бога.
— Ну… дорогой мой товарищ, к тебе ни с какого бока не подберешься. Давай по второй, да пора готовиться.
— Нападать будем вместе?
— Сначала я схожу в разведку, а ты поторчишь на стреме. Автомат я оставляю здесь, если что, гаси не стесняйся.
— А ты с чем пойдешь?
— Вальтер и парочка РГД-5, этого им, думаю, будет достаточно.
Валютчик, проверив пистолет и сняв его с предохранителя, вытащил из рюкзака две гранаты, похожих на зеленые помидоры. Положив по одной в карманы, подмигнул подельнику, тот понимающе опустил веки. Коца упруго вскочил, выглянул из-за угла дома, улица по прежнему была пуста. Он пригнулся, напялив поглубже шапку, побежал к развалине, стоящей на другой стороне, перескочил, прячась за огрызками стен, до следующего строения. Микки Маус следил за его действиями, в подельнике он был уверен, если того и могло что-то сейчас остановить, то только его величество случай, от которого не застрахован ни один человек. Коца, между тем, приблизился к высокому когда-то терему с крашенными наличниками, услышал голоса, доносившиеся из помещений. Чеченцы забыли о предосторожностях, не выделив на наружку ни одного из своих. Валютчик, обогнув угол просевшего фундамента, подкрался к оконному проему, из которого отчетливее выплескивалась характерная чеченская речь. Возбужденные восклицания не прекращались ни на минуту, словно это боевики решили отметить один из удачных рейдов в тыл российских войск. Коца прижался к стене, скользнул верхней частью туловища вдоль нее, заворачивая голову в сторону рамы без стекол. Увидел бандитов, присевших кружком в центре комнаты, энергично размахивающих руками. Разглядел в просвет между телами небольшой сундук с открытой крышкой, в старину селяне с горожанами прятали в таких добро, правда, этот по размерам показался раза в три меньше. Он подумал, что отыскать схрон не составило большого труда, следы, оставленные пастухом на припорошенных пылью половицах, привели бы куда угодно. Но разглядеть, что таилось в сундуке, не представлялось возможным. Коца покусал нижнюю губу, размышлять о сокровищах не было ни времени, ни желания. Он вытащил из кармана кругленькую гранату, нашарил чеку, переложив пистолет в левую руку, нащупал ногой точку опоры, чтобы не поскользнуться в самый ответственный момент и не погибнуть по дурацки. Снова наклонил верхнюю часть тела по стене, чеченцы все так-же горячо обсуждали проблему, открывшуюся перед ними. Один из них протянул руку, выудил из сундука горсть царского изобилия, и разогнул резко пальцы, мелодичный звон заставил темпераментные возгласы взметнуться к потолку, провисшему от ветхости, задал конечностям новые импульсы. Бандиты были похожи на первобытных охотников, добывших целого мамонта, и валютчик почему-то не испытывал к ним даже жалости. Наверное, лишь разумные люди вызывают к себе искренние уважение и сочувствие, все остальные либо жалость, либо равнодушие к их судьбе. Коца, сорвав чеку, чуть притормозил, и постарался бросить гранату прямо в центр круга, образованного чеченцами, затем автоматически отсчитал до четырех. Когда раздался взрыв, он показался в оконном проеме, не особенно прячась. Боевики, обливаясь кровью, раскидались по грязному полу, один затих мгновенно, двое корчились в предсмертных судорогах. Валютчик подождал, пока смолкнут громкие стоны, затем направился вдоль фундамента к парадному входу в дом. Поднявшись на крыльцо, махнул рукой Микки Маусу, выглядывавшему из-за угла, и вошел в покосившийся коридор. В просторной комнате все три бандита раззявили в последней улыбке крепкозубые рты, ни один из них не выпустил автоматов из скрюченных пальцев. Коца отбросил носком ботинка “калаши” подальше, бегло пробежался руками по фигурам в поисках другого оружия. Его оказалось достаточно: пистолеты, гранаты, штык-ножи, а еще наручники с удавками, так любимые представителями кавказских народов. Валютчик, собрав арсенал в кучу и переместив его под переборку, лишь после этого обратил внимание на крышку приземистого сундука, захлопнувшуюся от взрыва. В этот момент на пороге комнаты показался взбудораженный Микки Маус.
— Все готовы? — спросил он с недоверием в голосе, косясь на бандитов.
— Проверь, — бросил Коца через плечо, сдерживая привычную дрожь. — Горцы живучи как кошки.
Перекупщик наклонился над одним из бандитов и тут-же отшатнулся, глаза сверкнули испугом. Он, сдвинув рычаг режимов стрельбы на одиночные, влепил пулю в грудь чернявому боевику, и тот, дернувшись, принял прежнее положение.
— Не обращай внимания, они все уже готовы, — усмехнулся Коца. — Видишь, носы начали заостряться.
— А этот вроде что-то проглотил.
— Осклок от гранаты под скулу, в том месте и хлюпнуло.
Валютчик взялся за конец петли на сундуке и дернул ее вверх, сухо заскрипев, округлая крышка, окованная по углам медными пластинами, откинулась назад. Из дубового нутра выплеснулось тусклое сияние. Коца откачнулся назад, подобную картину он наблюдал разве что в приключенческих фильмах про пиратов и разбойников с большой дороги. Сверху на одной стороне лежали офицерские мундиры, расшитые золотыми позументами, с эполетами и царскими старинными орденами. По другую сторону высились разноцветной горкой, украшенные драгоценными каменьями, женские бархатные и шелковые платья, на которых сверкали огнями причудливые диадемы с колье и ажурными серьгамиУзкое пространство посередине заполняли коробки с огромным жемчугом, золотыми старинными монетами перстнями, кольцами, брошами. Поблескивали отдельной кучкой крупные алмазы, сапфиры, изумруды, бриллианты. Золото, серебро, разноцветная эмаль, бархат, парча, кисейные кружева, солдатское сукно. Сбоку мундиров виднелись золотые ручки и ножны кинжалов, а так-же рукояти древних револьверов, усыпанные драгоценностями, из азиатского патира выглядывали золотые элементы конской упряжи. Два славянских застольных кубка были полны серебром, потемневшим от времени, в круглых и квадратных рублях. И все это богатство поблескивало, сыпало искорками, отскакивающими от него, обдавало незнакомым знойным жаром. Коца, как завороженный, потянулся рукой к воротнику пальто, расстегнул верхнюю пуговицу, затем сдвинул со вспотевшего лба шапку на затылок. За спиной раздалось натужное сопение Микки Мауса, некоторое время тот молча шмурыгал носом и глотал клубки тягучей слюны.
