— Ну и что ты на это скажешь? — прочистил Коца наконец горло, перехваченное волнением. — Стоит ли за такой сундук отправлять конкурентов на тот свет?
Перекупщик снова гулко сглотнул, переступил с ноги на ногу:
— Для того мы сюда и пришли, чтобы завладеть богатствами по праву первооткрывателей мужицкой простоты, — откликнулся он незнакомым голосом. — Я сомневался до последнего момента, даже интуиция куда-то спряталась.
— Вашей интуиции можно позавидовать, но не в этом дело, как мы потащим отсюда полный сундук добра? Я не усек отсюда и намека на дорогу, она, видно, заросла кустарником, как улица посередине хутора.
— Наша машина прошла от трассы до лесопосадки нормально, проскочит и до этого хутора.
— И второй вопрос, куда нам деваться с немерянным хозяйством? Даже Пулипер не сможет выкупить все сразу.
— К тому же, хозяйство здесь не полностью, — закрутил Микки Маус покрасневшим носом. — Посмотри сам, сундук не очень высокий и не совсем вместительный.
— Не понял. Ты, брат, или жадный, или офонарел от содержимого этого короба, — напрягся, всмотревшись в подельника, валютчик, не отошедший еще от боя. Вывод неприятно его покоробил, — А тебе надо, чтобы сундук оказался с силосную яму?
— Понимаешь какое дело, стариннные вещи делались, как правило, на семью, которая являлась ячейкой, определяющей общество, — попытался объяснить Маус, не обращая внимания на попытку его оскорбить. — Я хочу сказать, что тарелок в царском сервизе всегда было шесть или двенадцать, так же рюмок, бокалов, ножей, вилок и прочего. А в данном сундуке я усматриваю пока только один арабский патир с двумя славянскими кубками.
— А сколько их должно быть? — зло ухмыльнулся Коца. — Сколько сохранилось, столько и спрятали.
— Я не уверен, число кубков обязано быть большим, на Руси выпивать любили.
— Тогда говори, какое количество тебя бы устроило?
— То дореволюционное общество устроило бы шесть кубков, к тому же, мы назвали кубками обыкновенные посудины, а на самом деле они всего лишь застольные чарки. Это как в наше время рюмки, только современные рюмки обычно из хрусталя, а эти чарки из драгоценного металла.
— Выходит, мы отбили лишь небольшую часть Стенькиного клада?
— Наверное, я думаю, что настоящие клады куда богаче, и они без тряпок, — покривился Микки Маус. — Нам не мешает поискать еще.
— С сундуком бы справиться… — Коца озадаченно приподнял плечи.
В этот момент со стороны улицы послышался приближающийся шум мотора, Микки Маус осмотрелся вокруг, недоуменно уставился на валютчика. Коца метнулся к бандитам, распластанным на полу, зарыскал пальцами по их одежде.
— Быстро сюда, — негромко приказал он подельнику.
— Зачем? — опешил тот.
— Ищи мобильники.
Маус понял, что Коца имел ввиду, бандиты через японские аппараты могли поддерживать постоянную связь с главарями банды. Не исключались и встроенные маячки. Перекупщик, упав перед трупом на колени, стал выворачивать наизнанку его карманы, через минуту свое существование прекратили все три сотовых телефона. Подельники, не сговариваясь, захлопнули крышку сундука, нырнули, минуя темный коридор, в пристроенный хлев, проникли сквозь проломленную стену в пустой сарай с ненужным хламом, сваленным в углу. Маус хотел было затолкать короб, весивший больше тридцати килограммов, под него, но Коца упрямо потащил его дальше. Выглянув наружу, он запально выдохнул:
— Сокровища нужно перетащить в следующий дом, если найдут трупы, здесь живого места не останется. Перероют все, а потом подожгут.
— Понятно, это не менты, тем бы сто лет оно не сдалось, — согласился перекупщик.
— Да, это едут другие чеченцы, от которых нам, в случае чего, уйти будет трудновато. Скорее всего, пересмена.
— Слушай, а если они наткнулись на раскуроченный джип? — Микки Маус встревоженно вскинул брови. — Не хочу дальше загадывать, но ты сам понимаешь, что я имею ввиду.
— А потом напоролись на нашего водилу?
— Деревья в посадке редкие, а солнышко уже светит.
— Твой товарищ вряд ли подпустил бы их так близко, мы в любом случае услышали бы выстрелы.
— Тогда дергаем отсюда, пока чеченцы едут медленно.
Валютчик пошарил глазами вдоль улицы, обзор закрывали останки других домов с пристройками. Он было снова взялся за ручку сундука, когда из-за ближайшего угла медленно выполз черный “Мерседес”, такой, в которых обычно телохранители сопровождают своего босса. За ним болтался как на привязи вместительный джип “Мицубиши”. Оба автомобиля проследовали мимо дома с трупами бандитов на другой край хутора. Коца подхватил короб, сверкнув на Мауса глазами, рванулся к выходу из сарая. Подошвы ботинок заскользили по хрусткой наледи, окрепшей за ночь, звук шагов слышали в этот момент все живые существа, населяющие окрестности. Кроме тех, которые пристально всматривались в гнилые останки строений, проплывающие мимо окон. Уши им забивал ровный рокот мощных двигателей.
Глава восемнадцатая.
В тесных боксах тюрьмы на Богатяновском спуске, известном всему Ростову-папе, было душно и нервозно. Запах давно немытых тел смешивался с табачным, с вонью от параши, плотный воздух оседал на кожу, вызывая ответные едкие испарения, которые добавляли вони. В камеру, где отдыхал Слонок с Козырем, забросили, наконец-то, Беню. После стрелки в парке Авиаторов мускулистого кубанского казачка со сквозным ранением в грудь сначала подлечили в тюремном лазарете, затем переместили в общую камеру. И теперь он соединился с подельниками. Беня, оглядев занятые нары, прошел на середину узкого помещения, бросил телогрейку на бетонный пол. Вокруг ничего не было видно, несмотря на лампочку, горящую под потолком. Краснодарец, подложив шапку под голову, собрался было упасть в отключку до разноса пищи, когда кто-то негромко позвал его из дальнего угла. Он бы подумал, что обознались, но оклик повторился, слабый и несмелый. Беня всмотрелся в ту сторону, на верхних нарах лежал похожий на Слонка заморенный подследственный, с мешками под темными глазами.
— Слонок, ты, что-ли? — удивился краснодарец.
— Ну, а кто еще, — не стал спорить зэка. — Канай сюда, побазарим.
— Так, в чем дело, слезай.
— Он не может, его с неделю назад учили стоять на ушах, а то все падал и падал, — грубо хохотнули с ближайших нар. — Как вертухай откроет кормушку, так и он туда хавальником, позорный отморозок. Думал, за прошлые заслуги его наградят отпуском.
— Просчитался, ментовский выкормыш, — добавили хриплым голосом со шконки напротив.
— А ты кто будешь? — Беня неторопливо развернулся к первому докладчику, его неприятно покоробило сообщение об избиении бригадира.
— О, да тут еще одна шестерка нарисовалась, — приподнялся на локте татуированный собеседник, высунули головы на проход и остальные обитатели. — Я из блатных, а ты по какой масти канаешь?
