Нет, надо срочно успокоиться.
– Крис! – кричу я и топаю в комнату.
Он сидит на кровати возле тумбочки и быстро убирает что-то в ящик.
– Что? – он трет свой нос пальцами и шмыгает.
– Я пойду, проветрюсь. Заодно схожу в супермаркет: в холодильнике пусто.
Я произношу эти слова без эмоций. Надоело страдать, плакать, думать.
– Хорошо, – отвечает Крис, не глядя в мою сторону. К черту все!
Я выхожу на улицу. Дует сильный ветер, а небо затягивают тучи: скоро пойдет дождь. Что ж, типичная осенняя погода. Я застегиваю куртку и бреду по тротуару в сторону ближайшего супермаркета.
Меня все еще терзает моя подозрительность. Я стараюсь гнать от себя плохие мысли, но ничего не получается. Одни и те же вопросы навязчиво рвутся в мою голову: кто такой Шон? Почему рядом с его именем буква «Д»? Что бы это значило? Но самое странное, что я услышала, это слова о какой-то партии на каком-то складе. Насколько я знаю, Джонс нигде не работает, его обеспечивает отец, и помогает дядя Эрик. А вдруг это не так? Все мысли превращаются в кашу из подозрений и различных домыслов. Как же я устала от этого!
Помимо всего прочего, меня очень злит, что Крис отталкивает меня. И происходит это именно тогда, когда я начинаю интересоваться его жизнью вне общения со мной. Я хочу знать почему. Но не знаю. Это замкнутый круг! Начну расспрашивать его – потеряю любовь. Он не раз грозился оставить меня. А я не хочу этого.
Так, стоп! Хватит мучить себя! Тем более, что я уже у порога супермаркета. Захожу внутрь, беру тележку, прохожу между рядами. Какая же я голодная! Надеюсь, Джонс тоже.
Спустя минут тридцать я выхожу с пакетом, в котором практически одни деликатесы. За исключением разве что фруктов и овощей. Хорошо, что хоть не пришлось идти в алкомаркет, ведь у Джонса есть целый бар с дорогими напитками! Надо будет прийти и выпить что-нибудь крепкое.
– Крис, я здесь! – говорю я, сразу прохожу на кухню и разбираю пакет.
– Купила что-то вкусное? – Крис появляется внезапно.
– Ты меня напугал! – Он обнимает меня сзади и зарывается носом в мои волосы. – Отпусти.
Он все еще держит меня за талию, и это первый раз за все время, когда я не хочу ощущать его прикосновений.
– Руки убери.
– Что с тобой, Лидия?
Я поворачиваюсь к нему лицом и ловлю на себе его недовольный взгляд.
– Со мной ничего. Все просто замечательно! – Моя улыбка сейчас больше напоминает жуткую гримасу. Я стараюсь не показывать свое недовольство, но, к сожалению, у меня всегда все на лице написано.
– Ок.
Крис снова уходит. Ну, что я делаю не так? Я ведь просто хочу знать правду! Все эти секреты сводят меня с ума!
Нет, нет и еще раз нет! Я должна прямо сейчас узнать ответы на все вопросы! Еще чуть-чуть и мой мозг взорвется!
– Стой! – Я бегу за ним в комнату. – Подожди! Вообще-то, не все в порядке.
Джонс устало садится на кровать. Ему совершенно не охота меня слушать.
– Что ты хочешь от меня, детка?
– Ничего, кроме правды! Я так долго жду, когда же ты все мне расскажешь! Мне тяжело осознавать, что ты что-то от меня скрываешь.
Я опускаю глаза, рассматривая дорогой ковер на полу, и жду, что же скажет Крис.
– Тебе не следовало отвечать на этот звонок. Вот и все.
– Но я ответила и теперь только и думаю о том, что сказал этот… грубый мужчина. Шон? Да?
– Это мой приятель, ясно?
– Он так кричал в трубку! Хорош приятель!
Сжав губы, Джонс устало встает с кровати и подходит ко мне.
– Я вижу, что ты переживаешь, Лидия, – он берет меня за подбородок и смотрит прямо в глаза. – Но в этом нет необходимости.
В его голосе я улавливаю уверенность в себе и желание убедить меня, что все хорошо, что мне не о чем беспокоиться. Но это не так. Это лишь иллюзия.
– Для меня главное, что бы с тобой все было хорошо.
– Я здесь, с тобой. Ничего страшного не происходит. Ты ведь мне веришь?
Я чувствую давление с его стороны.
– Да.
У меня нет выбора: я могу ответить только так.
– А теперь расслабься, я принесу что-нибудь выпить.
Он нежно целует меня и стремительно выходит из комнаты. Я вздыхаю и присаживаюсь на край кровати, потирая ладонями колени. Я слышу свое сердцебиение: видимо, все еще переживаю. Разглядываю комнату, трогаю покрывало на кровати, пытаюсь себя успокоить.
Смотрю в окно: погода ухудшается с каждой минутой. Скоро точно пойдет дождь. Все небо затягивает пелена темно-серых туч. Я чувствую легкое головокружение, кровь стучит в висках. Где-то тут должна быть аптечка с «Адвилом» и другими таблетками. Первая мысль – посмотреть в ящике возле кровати.
Что это? В тумбочке я нахожу несколько пакетиков с каким-то белым порошком. Я беру один из них в руки и рассматриваю. О, нет! Только не это!
– Лидия…
Крис появляется на пороге комнаты со стаканом виски в руке. Он смотрит на меня широко открытыми глазами, приоткрыв рот. Я в ступоре, держу в руках эти проклятые пакетики и совершенно не знаю, что сказать.
– Где ты это взяла? – рычит Джонс, и я вижу, как на его шее проступают вены. – Лидия!
Я вздрагиваю, когда слышу свое имя, и закрываю глаза. Встаю с кровати и делаю несколько шагов вперед.
– Это кокаин! – говорю я и дрожу, а Джонс молчит. Его пепельно-серые глаза темнеют от злости. Мое сердце бьется все быстрее. Я понятия не имею, что будет дальше. – Крис, откуда он здесь!? Отвечай!
Я морщу лицо, на глаза наворачиваются слезы. Я не могу пошевелиться.
– Черт!!! – с губ Джонса срывается гортанный крик, и он швыряет стакан с алкоголем в стену. Осколки летят в меня, и я инстинктивно отворачиваюсь, прикрывая лицо руками.
Крис хватается за голову, проводит ладонью по волосам и начинает расхаживать по комнате.
– Ты нюхаешь, да!? Или продаешь? – Крис поднимает на меня глаза, и у меня мурашки пробегают по коже: его взгляд наполнен яростью. В нем с каждой секундой просыпается зверь, готовый кинуться и разорвать меня на куски.
Он подскакивает ко мне, размахивается и со всей силы бьет по лицу. В глазах темнеет. Голова вот-вот взорвется от невыносимой боли! Я облизываю губы и ощущаю сладковатый вкус своей крови. Сквозь гул в ушах я слышу тяжелое дыхание Джонса.
– Ты ударил меня! – Мои глаза наполняются слезами, которые тут же проливаются, обжигая кожу. Меня трясет, а ноги подкашиваются от ужасного головокружения.
По выражению его лица я понимаю, что его раздражает мое нытье. Я не вижу во взгляде ни раскаяния, ни сожаления – ничего человеческого. Я закрываю лицо руками, а слезы все льются и льются.
