В этой главе нас интересует только одна часть текста – связанная с сотворением мира. Нам не должно казаться странным то, что жречество такого важного храма, как расположенный в новой столице – Мемфисе, претендовало на участие в создании мифа. Мифотворчество – это процесс сопряжения местного и временного с космосом и вечностью. В каждом значительном храме Египта был собственный первозданный холм, считавшийся местом сотворения мира
[20], культы многочисленных богов разнообразными способами сливались с культом бога-творца, и таким образом узаконивалось стремление культа того или иного местного бога к главенству. Поэтому неудивительно, что Птах, Открывающий, был связан с сотворением мира, которое обычно приписывается богу Атуму, космическому Всеобъемлющему.
Наиболее примечательны в Мемфисском теологическом трактатке механизм и способ творения. Обычный миф о сотворении мира уходит корнями в простой и приземленный рассказ об этом событии, сложившийся в додинастическое время. Он повествует о том, что вначале были влажная пустота, темнота, бесформенность и незримость. Затем, подобно тому как с отступлением ежегодного разлива Нила появляются первые проблески новой жизни в виде илистых холмиков, опустилась и первобытная влажная пустота, и среди небытия возник первозданный холм. На этом островке восседал бог Атум, чье имя переводится как «Всеобъемлющий». Не было никого, кроме Атума. И на этом холме он дал начало всем существам и явлениям, которые заполнили космос. Существует несколько версий о том, как именно он это сделал. Согласно довольно приземленной версии, Атум был мужчиной и, поскольку отсутствовало женское начало, с которым он мог бы совокупиться, путем самоудовлетворения он получил семя, из него произошли боги и богини, перенявшие эстафету творения и создавшие все остальные явления. По другой версии, поскольку Атум вмещал в себя все, он создал других богов, придумав названия частям своего тела. Произнесение вслух неизвестного дотоле имени было само по себе актом творения, то, что прежде было неизвестным, приобретало форму и индивидуальные признаки. Но и по этой версии сотворение мира происходило физически, поскольку для создания отдельных существ богу приходилось лишаться частей собственного тела.
Теперь обратимся к новому Мемфисскому теологическому трактату, создатели которого прекрасно знали миф о сотворении мира Атумом и переработали его таким образом, чтобы доказать первенство бога Птаха и Мемфиса. Его авторы столкнулись с двумя вопросами – о том, откуда появился Атум, а также почему он создал этот мир. Другими словами, они задались поисками Первопричины. Согласно этому источнику, Птах, бог – покровитель Мемфиса, был сердцем и языком всех богов. Древние египтяне могли оперировать абстрактными понятиями, но стремились придавать им конкретную форму. «Сердце и язык» – это метафоры разума и речи. За творением стоял определенный замысел. Атум и все остальные боги появились благодаря помыслу сердца и выражению языка. Идея рационального принципа, стоявшего за творением, была максимально приближена к доктрине Логоса – «в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Сердце, по мнению египтян, вмещавшее разум, волю и эмоции, заключало в себе идею космоса, разделенного различными явлениями, населенного разнообразными существами и управляемого божественным миропорядком. Произнося приказы, язык превращал эти мысли в реальность.
«Это оно, [сердце], заставляющее выходить каждую завершенную [мысль], и это язык, объявляющий помыслы сердца. Так были созданы все боги… Вот же, из того, что задумало сердце и возгласил язык, появился божественный миропорядок… [Так правосудие было дано] тому, что кто делает благое, [и наказание] тому, кто поступает дурно. Даны жизнь миролюбивому и смерть живущему во грехе. Так были созданы все работы и ремесла, движение рук, движение ног и подвижность каждого члена тела, в соответствии с повелением, задуманным сердцем и произнесенным языком, определяющим смысл всего сущего. [И так] случилось, что сказано о Птахе: «Это он, кто создал все и сотворил богов»… И Птах был умиротворен, создав все сущее и божественный миропорядок»
[21].
То новое, что появилось в Мемфисском теологическом трактате, имеет важнейшее значение. Это поиск Первопричины, замысла, благодаря которому была создана Вселенная. Она была сопряжена с любопытством, выходившим за пределы характерного для египтян принятия мира таким, каким он был создан. В определенной степени этот текст более философский, чем другие сочинения, появившиеся в Египте в более позднее время. Это попытка абстрактного мышления – но всего лишь попытка, поскольку в поисках замысла и причины сотворения мира и человечества прагматичные египтяне использовали ограниченный набор физических понятий, таких как «сердце» и «язык». Но следует помнить, что Мемфисский теологический трактат появился за два тысячелетия до греков и евреев. Идея о существовании творческого и контролирующего начала, создавшего все явления природы и с самого начала установившего свою власть и определившего порядок вещей, стала вершиной догреческой мысли, не превзойденной в более поздние периоды истории Египта. Благодаря этому достижению можно утверждать, что Египет проявил себя с лучшей стороны в самом начале истории, при царях первых четырех династий, когда культура еще не сложилась и находилась в состоянии поиска средств выражения. Впоследствии, когда эти средства были найдены, все размышления о причинах и целях были пресечены молчаливым запретом. Мир и небесный порядок следовало принимать такими, какими они были. Египтяне верили, что эти материи относятся к миру божественного и ничтожному человеку не стоит изучать их или ставить под сомнение.
Следует отдать должное еще одному достижению первых династий – введению 365-дневного календаря. Его значение легко преувеличить, поскольку его использовали для ведения хозяйственных записей и практически не применяли в повседневной жизни. Сельскохозяйственные работы были подчинены цикличности Нила, а для определения хода времени большинство населения использовало лунный календарь, к которому также было привязано большинство религиозных праздников. Однако циклы Нила были непостоянны, длились то меньше солнечного года, то больше его, а лунный год не совпадал со средним годовым циклом Нила. В то же время новому государству было необходимо четко фиксировать время. В течение столетий египтяне вели счет дней между разливами Нила, вычислили их среднее количество, которое приближалось к 365. И после этого они установили год, начинавшийся с ежегодного появления Сириуса на утреннем горизонте. В египетском календаре не было високосного года, но этого не замечали на протяжении нескольких поколений; к тому же, поскольку официальный 365-дневный календарь применялся только для ведения государственных и хозяйственных записей, не возникало и необходимости в его уточнении. Тем не менее следует отдать должное египтянам, которые около пяти тысячелетий назад изобрели и ввели в действие прототип нашего собственного календарного года.
Если при царях первых династий сложились основы древнеегипетской культуры, то что нам известно о формировании государственных институтов? Что мы знаем о появлении государственной машины, о слиянии местных обособленных образований в единое государство, о сложении чиновнического аппарата и об основных механизмах, посредством которых в государстве осуществлялось управление? Каков был социальный и экономический статус египетского населения? Привело ли создание нового государственного аппарата к появлению новых слоев общества? Действительно ли новая администрация, управлявшая территорией от первого порога Нила до Средиземноморья, настолько улучшила экономическое положение в государстве, что появилась состоятельная прослойка общества и начался существенный прирост населения? Это очень важные вопросы, но мы не можем ответить ни на один из них. От первых трех династий не сохранилось никаких документальных источников, источники времени правления IV династии чрезвычайно фрагментарны. Информация по этим вопросам, которую можно получить благодаря изучению художественных произведений или археологических памятников, недостаточна. И вновь необходимо либо отказаться от ответов на эти вопросы ввиду отсутствия данных, либо заняться спекулятивными размышлениями, носящими сугубо субъективный характер.
