Мы не знаем, каким представлялся загробный мир не столь высокопоставленным египтянам того времени – торговцам, ремесленникам, крестьянам, прислуге и зависимым людям. Возможно, они, как и знать, связывали свои надежды на вечное существование со своими господами. Если царица Мересенанх великодушно поместила имя, должность и изображение Хемену, жреца своего заупокойного культа, в собственной гробнице, то она определенно в нем нуждалась, а он, в свою очередь, служа ей, получал возможность не умереть после смерти
[26]. Следуя этому принципу, вельможи помещали в своих гробницах фигурки домашних слуг или изображали их на стенах усыпальниц. Таким образом у слуг появлялась надежда на продолжение жизни, связанной с сопровождением своего господина или прислуживанием ему. Последний, в свою очередь, получал это право, сопровождая фараона или служа ему. Следует заметить, что в основе этого заключения лежит одно субъективное суждение. Оно заключается в том, что в загробном мире есть все лучшее из имеющегося на земле. Поскольку основой этого мира была божественная природа царя, владевшего и управлявшего всем Египтом, то в загробном мире он будет обладать такой же неограниченной властью. Таким образом, в этот ранний период о независимом от царя посмертном существовании не могло быть и речи.
Многое из того, о чем говорится в этой главе, основывается на фрагментарных и явно недостаточных данных. Тем не менее, исходя из возраставшей популярности культов некоторых богов, часть из которых обладала характерными способностями или была связана с определенной географической местностью, мы могли бы порассуждать о политических трениях и борьбе, происходивших во времена первых трех династий. Например, царь считался воплощением бога Хора, который олицетворял собой безграничное царствование. При этом в период правления царей II династии на протяжении короткого периода царя считали воплощением бога Сетха, прямой противоположности Хора. Означает ли это, что в то время разгорелось восстание в той части Египта, где почитали Сетха, или что изменения произошли только внутри доктрины царской власти? Здесь мы отметим лишь сам данный факт, свидетельствующий о борьбе государства за всенародное признание
[27].
Другой проблемой, имеющей, возможно, значительно большее значение, является борьба между двумя религиозными доктринами – солярной и осирической. Почти нет никаких сомнений в том, что это соперничество велось с самого начала египетской истории. В большей степени борьба представляла собой конфликт между двумя различными заупокойными культами. Один был основан на связи умершего человека и солнца, которое каждый вечер исчезало за горизонтом и каждое утро триумфально поднималось. Другой культ базировался на связи покойного с Осирисом, богом загробного мира неясного происхождения. Он мог быть историческим царем, который умер и таким образом стал владыкой загробного мира, или богом некрополя, где погребали умерших, или богом ежегодно высыхавшего и возрождавшегося Нила. В начале династического периода его считали богом, который умер, но продолжал жить, он был умершим царем и царем умерших. Таким образом, после смерти цари становились Осирисом, а сыновья, сменявшие их на престоле, отождествлялись с почтительным сыном Осириса Хором, который обеспечивал жизнь своего отца в загробном мире. Постепенно эта доктрина сменилась представлениями о том, что покойный следовал в загробный мир в сопровождении солнца. Современным исследователям очевидно, что происходила борьба этих двух доктрин за главенство и это делало их взаимоисключающими. Однако веротерпимые и благочестивые египтяне вовсе не обязательно сочли эти идеи противоречащими друг другу. Они могли принять обе, расширяя свои представления о жизни после смерти новыми знаниями о различных возможностях, которые представлялись на разных этапах бытия. Не исключено, что противостояние двух заупокойных культов вообще не принимало формы жестокой борьбы.
Совершенно очевидно, что столкновение культов солярного бога Ра и бога загробного мира Осириса не было социально-экономической классовой борьбой между богатыми и неимущими, между царем и государственной религией, с одной стороны, и трудовым населением и народной религией – с другой. Это заключение основано на том, что, согласно самым ранним из сохранившихся текстов, связанных с заупокойным культом, приобщение к солярной и осирической фазам загробной жизни было доступно одному лишь царю. Он оказался единственным, кто, будучи богом, мог путешествовать вместе с божественным солнцем, и тем, кто, будучи умершим царем, становился Осирисом, повелителем мертвых. С самого начала и на протяжении почти всей эпохи Древнего царства заупокойный культ был доступен только царям и недосягаем для остального населения страны. «Демократизация», происходившая в конце Древнего царства и в Первый переходный период, была совершенно иным процессом, в результате которого культ Осириса стал обеспечивать посмертное процветание широким слоям населения. Но сама по себе религия, связанная с богом Осирисом, никогда не была «демократической». Напротив, изначально она предлагала исключительную привилегию одному лишь божественному правителю.
Отсутствие источников, относящихся ко времени правления представителей первых трех династий, крайне прискорбно, поскольку многое указывает на то, что этот период египетской истории имел огромное значение и именно в это время древние египтяне устремились к развитию и совершенствованию. Теперь, когда прочитан пролог, софиты загорелись более ярким светом, мы видим культуру, основные ценности которой уже сформировались и которая, полностью удовлетворенная этими ценностями, зацементировалась в попытке сохранять свою суть неизменной независимо от хода времени и событий. Конечно, эта попытка не могла полностью увенчаться успехом, так как с веками происходило изменение и переосмысление ценностей. Однако с 2700 по 1200 г. до н. э. древнеегипетская культура сохраняла свой общий облик неизменным, а это невероятно длинный для сохранения своего статуса период. Социально-политической ценностью была вера в то, что Египет принадлежит богу, благодаря которому земля получает божественное благословение и чьи знания, сила и власть повсеместны и абсолютны, и управляется им. Духовные ценности базировались на представлении о том, что Египет – самая благословенная из земель, все неудачи носят временный характер и каждый простыми и доступными средствами может внести свой собственный вклад в возобновление жизни. Этот оптимизм относительно земной жизни будет дополнен верой в жизнь после смерти, которая вскоре станет доступной всем жителям Египта.
Замечание о пользе и славе
Как уже отмечалось, древние египтяне считали хорошим все, что было полезно. Сугубый прагматизм без малейшего намека на обоснованные и разумные поиски нового и наличие слова, которое может обозначать и «божественную славу», и приземленную «пользу», совершенно чужды современному человеку. Поэтому о данных особенностях миропонимания древних египтян следует рассказать более подробно. Точный перевод слов, имеющих много значений, всегда сложен. В одном контексте маат может быть связана с «порядком», а в другом случае мы переведем это слово как «праведность». Одни исследователи переводят прилагательное akh как «полезный, благоприятный, выдающийся», а прилагательное menekh как «действенный, полезный, превосходный»
[28]. Кто-то объясняет это особенностями мифологического сознания, в котором наличие славы, великолепия или благословения обусловливало действенность, и поэтому основным значением слова akh было «слава». Другие же считают, что «слава» полностью зависит от действенной силы и поэтому akh нужно переводить как «действенность». В любом случае мы стоим перед широким выбором значений, начиная от неземного света и заканчивая мирской выгодой. Можно выбрать средний вариант, предположив, что основным значением для каждого из этих двух слов было «полезная действенность». В Поучении Птаххотепа красноречие названо «преимуществом (akh) того, кто прислушается, и недостатком того, кто пренебрежет им», довольная жена описана как «плодородное (akh) поле своего господина», а дураком называют того, кто «считает знание невежеством и выгоду (akhet) потерей»
[29]. Если вельможа выполняет то, что желает царь, его величество «услышит много твоих просьб, чтобы сын твоего сына благоденствовал (akh) вечно»
[30]. Человек просит прочесть заупокойную молитву, «поскольку это более выгодно (akh) тому, кто (ee) читает, чем тому, для кого (это) делается; дыхание рта благоприятно (akh) для мертвых»
[31]. В качестве существительного это слово применяли к благословенным мертвецам, и иногда его переводят как «душа» или «дух». Более точным переводом было бы «активная личность». Вельможа способен угрожать местью из загробного мира любому, кто нарушит в его покой, поскольку «я – активная личность (akh), я знаю всю полезную (akh) мне магию некрополя, я сделал все, чтобы выделиться (akh)»
[32]. В той же манере царь «Пепи – активная личность с готовым ртом»
[33]. Сказано умершим: «Я дал тебе магию, чтобы ты защищал себя и способности (akhu) Исиды для твоей силы»
[34]. Эти заупокойные тексты, которые читали для умерших, назывались sakhu, заклинаниями для «превращения в действующую личность» в загробном мире.
