Если оглянуться назад, то причина этой неудачи кажется вполне очевидной. За счёт значительного снижения затрат на создание, хранение и обмен информацией компьютерные сети предоставили нам доступ к значительно большим объёмам информации, чем когда-либо раньше. А мощные инструменты поиска, фильтрации и распределения информации, созданные компаниями типа Google, навсегда обеспечили нас информацией, представляющей немедленный интерес, причём в объёмах куда больших, чем может выдержать наш мозг. По мере улучшения технологий обработки данных и повышения точности наших инструментов поиска и фильтрации поток важной для нас информации лишь усиливается. Мы получаем доступ к значительно большему объёму интересующих нас данных. Информационная перегрузка превратилась в постоянную составляющую нашей жизни, а наши попытки справиться с ней лишь усугубляют ситуацию. Единственный способ решить эту проблему состоит в том, чтобы начать сканировать информацию и «скользить по верхам» - и ещё больше полагаться на эти прекрасные и быстро откликающиеся машины, которые и являются источником проблемы. Сегодня нам доступно «больше информации, чем когда-либо раньше, - пишет Леви, - но у нас остаётся всё меньше времени на то, чтобы ею воспользоваться, а в особенности,
хорошенько подумать о том, как воспользоваться ею наилучшим для нас образом». Завтра дела окажутся ещё хуже.
Когда-то все понимали, что лучший фильтр человеческой мысли - это время. «Лучшие правила чтения подсказывает нам природа, а не механика», - писал Эмерсон в своём эссе «Книги» в 1858 году. Каждый писатель был обязан представлять «свои труды внимательному уху Времени, сидящего на троне и оценивающего их, а затем через десять лет оставляющего нам всего одну страницу из десятка миллионов. А затем Время вновь начинает оценивать труды, просеивая их с помощью ветров времени и вновь делая свой потрясающий выбор того, что можно будет вновь опубликовать через двадцать или сто лет!»50 У нас больше нет терпения, чтобы ждать, пока время медленно и терпеливо отделит зёрна от плевел. В каждый момент времени мы тонем в информации, представляющей для нас немедленный интерес, и просто вынуждены полагаться на автоматические фильтры, отдающие предпочтение самому новому и популярному. В Сети ветры различных мнений, дующие со всех сторон, превращаются в водоворот.
После того как поезд изрыгнул свой груз деловых людей и покинул станцию Конкорд, окутанный клубами дыма Готорн безуспешно попытался вернуться к своему состоянию глубокой концентрации. Заметив под ногами муравейник, он, «подобно злому гению», насыпал на него несколько песчинок, заблокировав вход. Он заметил, как «один из обитателей», закончив «личное или общее дело», пытался осознать, что произошло с его домом: «Что за удивление, что за спешка, что за смятение были заметны в каждом его движении! Сколь необъяснимым должно было казаться ему зло, совершившее этот поступок!» Однако вскоре Готорн отвлёкся от мучений муравья. Заметив изменения в мерцании солнечного света и тени, он посмотрел на облака, «разбросанные по небу», и подумал, что смещение их форм напоминает «руины Утопии, нарисованной мечтателем».
* * *
В 2007 году Американская ассоциация содействия развитию науки пригласила Ларри Пейджа выступить на ежегодной конференции, представлявшей собой одну из наиболее престижных встреч учёных. Речь Пейджа оказалась не совсем связной, однако позволила отлично понять, что творится в мозге молодого предпринимателя. Воспользовавшись своим любимым методом аналогий, он поделился с аудиторией собственным пониманием человеческой жизни и человеческого интеллекта. «Моя теория состоит в следующем: если посмотреть на внутреннюю программу каждого человека - его ДНК, - то её объём в сжатом виде составит около боо мегабайт, - сказал он, - и это меньше, чем любая современная операционная система, меньше, чем Linux или Windows... И в этот объём, само собой, включена система загрузки вашего мозга. Соответственно, наши внутренние программные алгоритмы кажутся не особенно сложными - интеллект, скорее, связан со способностями к вычислению».
Цифровые компьютеры уже давно заменили и часы, и фонтан, и фабричные машины в качестве метафоры, объясняющей и устройство, и работу нашего мозга. Мы так часто используем компьютерные термины для описания деятельности мозга, что уже перестали понимать, что говорим метафорами. (Я уже несколько раз упомянул в этой книге термины «цепи» и «программирование».) Однако даже в этих условиях точка зрения Пейджа представлялась достаточно экстремальной. С его точки зрения мозг не напоминает компьютер - он и есть компьютер. Его предположение позволяет достаточно чётко понять, почему Google приравнивает интеллект к эффективности обработки данных. Если наш мозг представляет собой компьютер, то интеллект можно сократить до понятия производительности - то есть обработки большего количества битов информации в чипе, содержащемся внутри нашего черепа. Таким образом, между человеческим и машинным интеллектом нет никакой разницы.
Пейдж с самого начала рассматривал Google как своего рода эмбрион искусственного интеллекта. «Искусственный интеллект можно считать совершенной версией Google, - заявил он в интервью 2000 года, ещё задолго до того, как название его компании стало известно почти каждому. - Пока мы находимся достаточно далеко от идеального состояния. Однако мы постепенно приближаемся к нему, и можно сказать, что в этом заключается основная цель нашей работы». В своей речи в Стэнфорде в 2003 году он дал чуть более детальное объяснение стремлений своей компании: «Идеальная поисковая машина должна быть так же умна, как человек, - или даже чуть умнее». Сергей Брин, начавший (по его собственным словам) заниматься программированием искусственного интеллекта ещё в средней школе, полностью разделяет энтузиазм своего партнёра в отношении создания думающей машины. «Вне всякого сомнения, если бы вся информация, имеющаяся в мире, была перенесена напрямую в ваш мозг или искусственный мозг, работающий лучше, чем ваш собственный, ваши дела были бы куда лучше», - сказал он репортёру Newsweek в 2004 году. В телевизионном интервью примерно того же времени Брин пошёл дальше и предположил, что «идеальная поисковая машина» будет во многом напоминать компьютер ЭАЛ из фильма Стэнли Кубрика. «Можем надеяться, - сказал он, - что в нашей машине не обнаружится багов, которые были в ЭАЛе и которые заставили его разделаться с обитателями космического корабля. Однако наша цель состоит именно в создании этой машины, и думается, что мы уже преодолели часть пути»56.
Желание создать искусственный интеллект, похожий на интеллект компьютера ЭАЛ, может показаться множеству людей странным. Однако это вполне естественное и даже замечательное стремление для пары молодых компьютерных учёных, имеющих в своём распоряжении достаточное количество денег и небольшую являющийся научным предприятием, мотивируется желанием, выраженным в словах Эрика Шмидта, - «использовать технологии для решения проблем, которые никогда прежде не были решены», и самой сложной из них является проблема искусственного интеллекта. Почему бы Пейджу и Брину и не оказаться теми счастливчиками, которым удастся разрешить эту загадку?
Тем не менее их предположение о том, что всем нам будет лучше, если наши мозги будут дополнены или даже замещены искусственным интеллектом, выглядит не только смелым, но и тревожным. Оно подчёркивает твёрдость и уверенность, с которыми Google придерживается своего тей- лористского убеждения в том, что интеллект представляет собой результат механического процесса, набор отдельных шагов, каждый из которых можно изолировать от других, измерить и оптимизировать. Как заметил философ XX века Гюнтер Андерс, «люди стыдятся того факта, что рождаются, а не изготавливаются». В высказываниях основателей Google мы слышим и отзвуки этого стыда, и порождённые им амбиции. В мире Google, в который мы попадаем, выходя в Сеть, почти нет места для задумчивой тишины, свойственной углублённому чтению, или нечеткости, присущей созерцанию. Неопределён- ность здесь – это не возможность открытия, а ошибка, которую нужно исправить. Человеческий мозг - всего лишь устаревший компьютер, нуждающийся в более быстром процессоре, в более объёмном жёстком диске и в более совершенных алгоритмах, направляющих поток мышления.
