Как у этого парня получалось так здорово убеждать?
«Представь себе, что это Корпус мира», – сказал я себе. Зарплата была не слишком хорошей, и перспектива стать миллионером больше не рассматривалась. Но зато я помогу маленькой компании в развивающейся стране, улучшу свой китайский и обеспечу поддержку предпринимателям, живущим в сельской местности.
Приехав в Кейптаун, я подписал контракт. Я возвращался в «Алибабу». И на этот раз я присоединялся к коллективу компании по правильным причинам.
В заточении
Год Овцы начинался шумно. Разноцветные фейерверки озаряли небо над Ханчжоу, и над домом, где я жил, беспрерывно раздавались взрывы петард. Теперь, когда наконец исполнилась моя мечта о кругосветном путешествии, я смог сосредоточиться на работе и погрузился в дела «Алибабы» с вновь обретенным чувством причастности к делам компании.
Когда уличные празднества завершились, в «Алибабе» организовали празднование Нового года для членов компании. Мне было любопытно, что изменилось со времени моего ухода. Когда я приехал в отель, то с приятным удивлением услышал доносившуюся из конференц-зала танцевальную музыку и увидел множество новых лиц. Настроение кардинально отличалось от царившего год назад. Компания наконец-то стала прибыльной – и теперь можно было спокойно праздновать.
Зал постепенно наполнялся людьми, музыка играла все громче. Лики, глава отдела международных операций, вскочил на сцену, схватил микрофон и объявил, что пора танцевать. Мы вслед за ним забрались на сцену и принялись прыгать, подбрасывать воздушные шарики, размахивать флагами, распевать и выкрикивать что-то – нас переполняла эйфория от того, что «Алибаба» наконец пошел в гору. После холодной и темной интернет-зимы наступила весна.
Когда мы вернулись в офис, я решил обсудить со своим новым боссом Лики стратегию на этот год. Он был невысоким и пухленьким, в больших очках в темной оправе, и немного напоминал китайский вариант рэпера из группы «Ран Ди-Эм-Си». У него был низкий хрипловатый голос и острое, слегка грязное чувство юмора, которое заставляло сотрудников сгибаться пополам от смеха во время совещаний. Но помимо всего этого Лики был невероятно крут. В отличие от открытого, нацеленного на консенсус стиля общения Джека, для Лики были важны только действия и результаты. Способ выражения ничего не значил.
Кроме того, жизненный опыт Джека помогал ему одинаково легко общаться как с китайцами, так и с иностранцами, а у Лики с иностранцами складывались сложные отношения. Как и многие китайцы, он, казалось, одновременно восхищался американцами и не любил их. Конечно же, в какой-то мере эта нелюбовь была оправдана. Однажды он рассказал мне, как пришел в восьмидесятые годы в лучший университет в Гуанчжоу, но ему не разрешили зайти в находившийся там пятизвездочный «Гарден-отель», так как он был местным жителем. Лики хорошо читал и понимал по-английски, но говорить ему было нелегко, поэтому все наши совещания проходили на китайском. Это, конечно, помогло мне еще лучше освоить язык, но сильно затрудняло защиту моей позиции при обсуждении стратегии.
Как бы то ни было, я восхищался Лики. Он работал вместе с Джеком еще со времен China Pages, и в нем жил настоящий дух предпринимательства. Его твердость и решительность сыграли ключевую роль в том, что «Алибаба» все-таки стала прибыльной и затем превратилась в лидера национальной торговли. Этот умудренный жизнью, не склонный к попустительству менеджер прекрасно уравновешивал Джека. Если Джек был будущим Биллом Гейтсом, то Лики – будущим Стивом Балмером. Учитывая тот факт, что я сам любил иногда расслабиться, работа под руководством Лики пошла бы мне на пользу.
– Портер, мы раньше не работали вместе, так что нам придется постепенно привыкать к стилю друг друга, – сразу же сказал Лики, – но я сразу могу сказать, что меня интересуют только результаты. Тебя будут оценивать по количеству твоих успешных достижений. И в первую очередь ты должен будешь сконцентрироваться на том, как привлечь покупателей в «Алибабу». В прошлом году мы зарегистрировали очень много участников в «Китайском поставщике», теперь нам надо их кормить. У нас уже достаточно денег, чтобы отказаться от стратегии маркетинга с нулевым бюджетом. Но нам нужно найти эффективный способ привлечения покупателей со всего мира, чтобы повысить наши продажи. Пока что нам не удалось достичь этого прорыва. Ты должен сделать это.
– Да, понимаю. Покупатели, покупатели, покупатели, – ответил я, стараясь казаться как можно более уверенным в себе. Но на самом деле в глубине души я нервничал. Каким образом я смогу совершить этот прорыв?
Мы начали обсуждать предстоящий год и посмотрели на календарь.
– Через пару месяцев в Гуанчжоу начнется Кантонская ярмарка, – сказал Лики, – там будут покупатели со всего мира. У нашего отдела продаж будет огромный стенд, где мы встретимся с «Китайскими поставщиками» и предложим им наши продукты. И там будет много продавцов. Так что не забудь выделить время на ярмарку.
Я очень обрадовался, услышав о Кантонской ярмарке. Это, конечно, будет очень непросто физически – нам предстояло много часов стоять у стендов и пробиваться сквозь огромные толпы, но эта ярмарка даст мне простор для действий, позволит установить контакты с иностранными клиентами «Алибабы», и, наконец, это возможность просто поговорить по-английски и пообщаться с внешним миром: как мне ни нравилось в Ханчжоу, но время от времени требовался глоток свежего воздуха.
Примерно в это же время в западных СМИ стали появляться тревожные сообщения о новой загадочной болезни, из-за которой люди в Гуанчжоу попадали в больницу. Сначала казалось, что этим странным гриппом заболела лишь горстка людей. Но вскоре у болезни уже появилось имя – атипичная пневмония – и от нее стали умирать.
Когда болезнь из Гуанчжоу перенеслась в густо населенный Гонконг, началась паника. Западные СМИ показывали больницы, пункты скорой помощи и людей в масках, которые надеялись таким образом защитить себя. Но китайские СМИ молчали, опасаясь вызвать панику в Китае и нанести ущерб экономике. «Не о чем беспокоиться», – хотело сказать правительство.
Читая о распространении эпидемии, я стал переживать за собственное здоровье и здоровье наших сотрудников, так как мы по-прежнему планировали отправиться на Кантонскую ярмарку. Нам предстояло оказаться в самом центре эпидемии и пожимать там руки тысячам незнакомых людей со всего мира – в тот момент это казалось самым худшим из всех возможных вариантов. Я написал резкое письмо Лики и Савио, подчеркнув, что нам стоит пересмотреть наш план с учетом риска, которому будут подвергаться наши сотрудники. Ответ Лики не вызвал у меня восторга:
«Правительство говорит, что все в порядке, значит, все в порядке. Я уверен, что если бы существовала какая-то опасность, власти отменили бы Кантонскую ярмарку и сообщили бы людям, что приезжать в Гуанчжоу небезопасно. Послушай, Портер, я сам еду туда и другие топ-менеджеры тоже. Если мы не поедем, то покажется, что мы посылаем туда солдат, а генералы остаются в тылу. Нам всем необходимо поехать и поддержать своих сотрудников».
