Ах, это чудо!
Горящие в ночи костры, немудреное угощение, вроде эля и лепешек, музыка и танцы. Тут важно само настроение.
Если праздник правильный, то всем хорошо и весело. И вспоминать о нем потом долго будут.
Если же нет…
Этот праздник едва не испортило присутствие лорда Кон’Ронга под руку с невестой. Ошалевшие от такого внимания крестьяне жались по углам площади, но потом минута за минутой, кружка за кружкой, расслабились — и все потекло своим чередом. Тем более что лорд Кон’Ронг сначала попытался занять место во главе стола, с важным видом наблюдать за всем, словно орел на насесте, но невеста его (Полли Тиме о ней всем уже рассказала, говорила, милая девушка, и умненькая такая) схватила жениха за руку, потащила в круг танцевать, помахала рукой той же Полли, дружески похлопала по плечу какую-то девушку, вступая в хоровод, и постепенно люди расслабились.
Джинджер с удовольствием наблюдала, потом приняла из рук стесняющегося трактирщика кружку с элем и лепешку с ягодной начинкой, похвалила угощение — и через десять минут ее затянул водоворот крестьянских девушек.
Ночь-то какая!
Летнее равноденствие!
Такую не отметить — потом до зимы жалеть будешь. Следующий такой же праздник — равноденствие зимнее. Но там холодно.
Там не потанцуешь вокруг костра, не побегаешь по лесу, не…
А здесь…
Скольких усилий ей стоило расшевелить Лесса — лучше даже не вспоминать.
Не принято, не пристало, не приветствуется…
Смерды потом слушаться не будут, уважение потеряют…
Джинджер едва не рявкнула, что сложно потерять то, чего никогда и не бывало, но потом ей в голову пришла идея получше. Она перемигнулась с Полли, и трактирщица с поклоном лично поднесла молодому лорду Кон’Ронгу кружку с сидром.
Хорошая такая вещь, особенно если в нее еще влить добрую рюмку крепленого вина.
Лесса свалило не сразу, молодой лорд еще минут двадцать пытался что-то доказывать сначала Полли, потом соседу по столу, а потом и жареному поросенку. Последний слушал без возражений и удостоился высокой чести — лорд Кон’Ронг соизволил уснуть с ним в обнимку. А Джинджер убежала в круг — танцевать.
Ах, этот хоровод…
Танцуй, огонь,
Пляши, луна.
Земля одна,
Любовь одна.
Это танец любви, это песня языков огня, это улыбки звезд и крылья ветра за спиной. Это призыв к богам, почти молитва, может, даже более искренняя, чем в храме, и возносят ее от всей души.
Прими нашу любовь, земля!
Прими нашу искренность, веселье, радость, и подари в ответ плодородие…
Мы отдаем тебе себя в эту ночь.
И если и случится так, что спустя девять месяцев запищат по избам дети, никто их не попрекнет незаконным рождением. А и посмеет кто-то рот открыть, так и заткнут чем потяжелее.
Ночь такая…
Старики знают.
Любовь зовет.
Любовь поет.
Любовь — сама
Души полет.
Джинджер и сама не заметила, как избавилась от обуви, и плясала босиком, как и все.
Девушки переглянулись и утащили ее в один из домов, где она оставила свое платье, а вместо этого переоделась в легкую юбку и блузку, распустила волосы и в таком виде вылетела на площадь.
Как же хорошо…
И замечательно, что ни леди Дженет, ни Тиана, ни Кейт не пошли на праздник. Да им тут и не место. Тут правит любовь, а не ханжество.
Рука в руке
И сердца стук.
И рядом твой
Сердечный друг.
Джинджер плясала вместе со всеми, а вот через костер прыгать…
Боязно.
Даже не так. Абы с кем не прыгнешь.
Говорят, огонь либо примет, либо отвергнет. Не испугаетесь, не расцепите рук, пролетая над костром, и будет у вас долгая счастливая жизнь.
Разжались пальчики?
Не ваша это судьба, не ваша. Новую ищите…
Когда ожоги вылечите.
И все же все больше пар перелетали над костром и не возвращались уже в общий круг. Разбегались по лесу, по полям, гулять и радоваться жизни.
Джинджер понимала, что она так поступить не может. Она, как ни крути, баронесса Брайс, честь — все, что у нее есть. Есть, конечно, и Брайс, только…
А, ладно!
Какая честь? О чем вы? Не в чести дело.
Есть вещи, которые можно допустить только с любимым мужчиной, и никак иначе. Есть подарки, которые всем подряд не дарят, иначе из драгоценности превратишься в дешевку.
Наверное, пора присесть за стол, выпить воды…
— Леди?
На плечо осторожно опустилась чья-то рука.
Джинджер повела плечом, рука тут же исчезла, но перед лицом девушки появилась жестяная кружка. Самая обыкновенная.
— Вода…
— Спасибо!
Вода была ледяной и вкуснющей. Аж зубы заломило.
Джинджер не отрывалась от кружки, пока все не допила, и только потом посмотрела на собеседника. Хм-м?
Высокий мужчина, на полторы головы выше ее, но ни лица, ни фигуры — ничего. Плащ с капюшоном полностью закрывает лицо, да и огонь костра словно набрасывает на него дополнительно тени. Нет, не разглядеть.
А руки?
Тут Джин тоже постигла неудача.
Руки были хороши.
Изящные, аристократические, с длинными пальцами, но…
Руки ли это воина? Ученого? Крестьянина-бастарда? Аристократа?
Было не разобрать. Мешали перчатки из тонкой черной кожи. Впрочем, Джинджер неизвестного не испугалась, она-то его отлично знала.
— Лорд Смит? Вы?
— Вы меня еще помните, Джин? Я польщен.
Джинджер не удержалась, да и никто не удержался бы на ее месте.
— Вы меня преследуете?
— Нет. Не вас.
— А кого?
— Разве это важно?
Вопросы Джинджер тоже задавать умела.
— А что важно?
— Ночь. Танец. Огонь. Потанцуем?
И Джинджер послушно вложила свою руку в ладонь мужчины.
Душа к душе,
Рука к руке,
Пройти по жизни
Налегке…
Любовь нам —
Крылья для души.
Лети, любовь,
Ко мне спеши…
И пляшет огонь, танцуют звезды, мчатся в безумном танце искры под капюшоном незнакомца, отражаясь в его глазах огнем…
