Ах, как же хорошо это было.
И теперь ей ясно, точно ясно, что за Лесса замуж выходить никак нельзя. Это и для нее мучением будет, и для него. Она будет искать в нем того, другого мужчину, а он будет страдать от ее холодности и равнодушия.
А если они еще встретятся?
От одной мысли у Джинджер даже пальчики на ногах поджались.
Если бы…
Скорее бы!
Чего бы она ни отдала, чтобы опять увидеть незнакомца, поговорить, разглядеть его при свете дня…
Да, при свете дня.
Впрочем, Джин подозревала, что разочарована не будет.
Обнимавшие ее вчера руки не принадлежали старику или калеке, а что еще надо? Красота?
Так она не обязательно идет в комплекте с доброй душой, вот Дженни Фрумс, к примеру, была очаровательна, но ты поищи еще такую гадину!
Деньги?
Да, хорошо бы. Но Джин готова была поклясться, что пахло от мужчины дорогими благовониями, из тех, которые делают далеко на севере и продают, не в пример южным приторным ароматам, гораздо неохотнее. Пахло от мужчины свежим лесом, чем-то хвойным, не острым, но очень приятным. Хотя…
Что-то этот запах скрадывал, какую-то нотку…
Джин нахмурила лоб, пытаясь вспомнить. Где, где же так пахло?
Дом?
Нет, в столице этого запаха она не чувствовала. А где тогда?
Лес, речка, Брайс…
Вот!
Брайс…
Она, совсем маленькая, играет с Аликс. Они убегают на речку и находят там сброшенную змеиную шкурку. Сначала шевелят ее палкой, потом набираются смелости, и Джин берет ее в руки. Вот, пальцы так потом и пахли.
Змеями?
Но почему?
И все же Джин была уверена, что запах ей не почудился. Слишком уж близко она была к этому мужчине, чтобы спутать.
Может, у него в костюме есть что-то из змеиной кожи? Она читала, есть такие змеи, которые большие, с них даже можно кожу на сапоги содрать… но стоить эти сапожки должны не один золотой, так что незнакомец явно не последнюю корочку хлеба без соли доедает. И перчатки кожаные дорогие, кожа такой выделки стоит, как целый плащ…
М-да, не быть тебе, Джинджер Брайс, наивной романтичной девицей.
Другая бы тут про поцелуи, про объятия, про прыжок через костер, а ты?!
Ай-ай-ай.
Уже просчитала, что могла. И что не калека, и что богат… как его еще мама примет? Хотя в глубине души Джин знала ответ.
Кларисса Брайс будет обожать любого, если этот самый любой будет любить ее дочь. Но до определенного предела.
Картежника, пьяницу, бабника не потерпят ни она, ни Джин. Любовь там, не любовь…
Есть чувство, которое дает крылья, есть мужчины, которые потом методично выдергивают из них перья, а это больно. И ты потом чувствуешь себя ощипанной курицей. Для себя Джинджер такого не хотела. Она знала, что есть женщины, которые любят еще и не таких, но это неправильно. Как можно любить пьяную скотину, потерявшую человеческий облик?
Или человека, для которого что ты, что другая, как глоток воды?
Это не любовь, это глубокий душевный разлад, это лечить надо.
Если этот мужчина все же появится в ее жизни, надо натравить на него и мать, и леди Нэйру. Эти все выпытают. Вплоть до цвета подштанников.
Приняв решение, Джинджер поднялась с кровати и пошла отпирать дверь. Хорошо она вчера замуровалась, на все замки и засовы…
А кушать хочется!
* * *
Обед был… впечатляющим. Точнее, присутствующие на нем.
Леди Дженет, восседающая во главе стола с так плотно сжатыми губами, что вних, казалось, и иголка не пройдет, не то что ложка.
Лесс, нежно-зеленого цвета, периодически дергающийся от слишком громких голосов.
Джинджер, заспанная и довольная собой и жизнью.
Тиана, утешающая брата.
Ивары — две штуки, один сочувствующий Лессу, второй явно забавляющийся ситуацией. Сочувствует Ивар Линос, явно вспоминающий свои похмельные моменты, а Ивара Ривена все это забавляет. Он перебегает взглядом с одного лица на другое и прячет улыбку в бороде.
Кейт — неудачная копия своей матери во всем, в том числе и в поведении. Сидит, поджав губы, и выглядит удивительно похожей на копченую салаку, которую Джинджер как-то купила на рынке. Хотя нет, салака явно была симпатичней и вкуснее.
Никто не проявлял желания начать разговор, просто ковырялись в тарелках, пока не сорвалась та же Кейт.
— Как вы вчера погуляли, милочка?
Джин, услышав ядовитый вопрос, улыбнулась в ответ так, что Ивар Линос на минуту даже задержал протянутую к сахарнице руку. Сладостью этой улыбки можно было три сахарницы наполнить.
— О, просто замечательно. Все было так мило, так жаль, что вы не пошли…
— Эти простонародные обычаи слишком близки к язычеству, чтобы я могла их поддерживать.
Джин пожала плечами, даже не собираясь это комментировать. Глупость же!
— Нужна смелость, чтобы посещать подобные сборища, — не унималась Кейт. — Мало ли кто… мало ли что…
— Да? — Джинджер широко распахнула глаза. — А что там могло произойти такого?
Кейт замялась, подбирая выражения, но потом не выдержала — и шарахнула всей мощью своей зависти:
— Толпа пьяных мужчин, беззащитные женщины…
— Вижу, вы больше меня об этом знаете, — Джин поглядела на Ивара Ривена, который, услышав такое заявление, утопил в чае ломтик хлеба с маслом и теперь безуспешно пытался его оттуда выловить. — Расскажите же, прошу вас! А то я вчера ни того, ни другого не заметила…
Кейт дернулась, но на помощь ей пришла леди Дженет.
— Полагаю, это неподходящая тема для застольной беседы. Плохо то, что вы пропустили службу…
Джинджер развела руками. Мол, все понимаю, но…
— Думаю, мое здоровье в скором времени восстановится достаточно, чтобы посещать храм.
— Мне нездоровье никогда не мешало, — парировала леди Дженет.
И Джин не сдержалась.
Когда она еще раздумывала, выходить замуж за Лесли или не выходить, она могла что-то спустить старой ведьме. Но сейчас!
После вчерашней встречи, после сильных рук, обнимающих ее…
Вэшшш! Да гори ты гаром!
— Я не считаю, что частое посещение храма делает человека верующим. Или даже просто порядочным человеком.
Леди Дженет бросила салфетку на стол и поднялась. Наверное, она хотела выглядеть величественно, но не получалось. Нет, никак не получалось…
— У вас очень интересные взгляды, леди Брайс.
