Несколько минут в холле царил бардак. Или бордель. Или базар, что тоже равновероятно. Все перечисленные лица шумели, галдели, потом Сэндеру надоело орать, и он сделал шаг к Аликс. И тут же на его пути вырос Лесли.
На минуту все замерло, и этим воспользовалась Джинджер, давно примерявшаяся к большой и на редкость уродливой вазе — белой, в каких-то золоченых финтифлюшках. Грохнуло так, что Колин подхватил сестру и предусмотрительно спасся из зоны боевых действий.
— Позвольте прояснить ситуацию, — Джинджер ненавидела повышать голос, он становился противным, визгливым и пронзительным, но сейчас лучше и не придумаешь. — Это виконт Пирлен — скотина, которая избивала свою жену. Это брат жены — приехал, чтобы вернуть ее «любящему» мужу. Аликс — собственно, супруга, которая подала на развод. А поскольку все стороны находятся сейчас на территории моего жениха, графа Кон’Ронга, предлагаю вести себя цивилизованно, иначе кто-то полетит головой вниз с ближайшей скалы. И это буду не я.
Заинтересованные стороны переглянулись. Сэндер вдруг подумал, что он здесь и правда один. Люсьен не в счет, кого эта слякоть остановит? И если Аликс решит стать вдовой…
Сама она не осмелится, но подруга у нее решительная, может и поспособствовать. Судя по рассказам старика дворецкого, девчонка Брайс была настоящей оторвой и сейчас не изменилась.
А жить хотелось долго и счастливо. Поэтому Сэндер поднял руки в миролюбивом жесте.
— Согласен.
— Вот и чудно, — Джин и не думала понижать голос.
— В моем доме горе! — как нельзя более кстати вмешалась леди Дженет.
— Да. Сейчас у нас поминальный обед, и я приглашаю вас разделить с нами трапезу, — нашелся Лесли. — Вы не знали Ивара Линоса, но все же он был хорошим человеком.
— Замечательная идея, — вовремя поддержала Кларисса Брайс, уверенно перебивая леди Дженет, которая было открыла рот, но решила не позориться. Голос у Клариссы был ничуть не тише, чем у дочери. — Не стоит выгонять гостей, даже не накормив.
Сэндер бросил гневный взгляд на баронессу, получил в ответ куда как более невинный и решил ненадолго отступить. Никуда от него Аликс не денется, и не все время рядом с ней будут эти стервы…
* * *
Стол радовал разнообразием.
К говядине-сломай-зуб прибавилась курица, умершая от старости, и утка-падальщица. Судя по запаху, при жизни она ела то, что другие птицы облетали. Но все мужественно жевали, не зная, о чем беседовать. Сказать что-то плохое о покойном было нельзя, а хорошее не получалось. Не изобреталось…
А когда все долго молчат, рот первым открывает либо самый смелый, либо самый наглый. Джин решила, что здесь — это ее роль.
— Лесли, солнышко, зайчик, а мы скоро поженимся?
— Да, дорогая…
Сахара в улыбках хватило бы на полгода всем жителям Кон’Ронга.
— В доме горе! — возмутилась леди Дженет.
Джинджер одарила ее наглой улыбкой:
— Разумеется, леди Дженет! Мы все горячо сочувствуем вашей утрате! Хотите, мы с Лессом назовем первенца Иваром, в честь дядюшки? Я уверена, он будет таким же красивым, умным и добрым, как покинувший нас сквайр…
Леди Дженет застыла на месте статуей благородного негодования. Кейт поперхнулась соком, и сидящий рядом Люсьен осторожно постучал ее по спине, получив в ответ благодарную улыбку.
— Вы…
— Жизнь продолжается, не так ли? Не стоит сердиться на молодежь, им хочется всего и поскорее, — Кларисса мило улыбнулась.
— Вы беременны? — прокашлялась леди Дженет.
— Нет. Но очень хочется, — призналась Джинджер.
Ивар Ривен уронил салфетку и полез доставать ее из-под стола. Оттуда раздалось подозрительное хрюканье, и Тиана пнула наугад ногой. Сидящий напротив Сэндер подскочил на стуле, и Тиа разразилась извинениями. Бывает же…
Простите…
Не хотела…
Сэндер размяк и простил.
— Я готов постараться на благо Кон’Ронга, — Лесс выпятил грудь. Ивар уронил еще и вилку в дополнение к салфетке — так оно будет надежнее искаться.
— Сначала свадьба, потом старания, — погрозила пальцем Джинджер. — Я девушка честная!
Кажется, леди Дженет в этом весьма сомневалась.
— В нашей семье не принято так откровенно говорить о…
— Честности? — с невинным видом заткнула ее Джинджер. — Ничего страшного, привыкнете.
— Я рад за вас, — Сэндер бросил салфетку на стол. — Полагаю, мы с супругой можем уезжать?
— Вы — можете, — согласилась Джинджер. — Не задерживаю. А Аликс остается.
— Что значит — остается?
— Что без Аликс свадьбы не будет. У меня тут подруг нет, — припечатала Джинджер. — Поэтому она мне нужна.
— Если ты так хочешь, дорогая, — Лесс выглядел абсолютным влюбленным идиотом.
— Конечно, сестричка, — Аликс выглядела самой невинностью.
— Сестричка? — взорвался Люсьен. — Мама всегда говорила, что общение с этой Брайс не доведет до добра.
— И начала она говорить так сразу же, как Джинджер отказала вам, — припечатала Кларисса.
Люсьен побагровел и бросил вилку.
— Я уезжаю. Немедленно! Аликс, ты едешь со мной!
— Вынужден вам отказать, — Лесс покачал головой. — Я готов на все ради счастья своей невесты, поэтому Аликс никуда не едет. А вас я не задерживаю. Хотя мне жаль, что вас не будет на свадьбе.
— Аликс едет со мной, — надавил Люсьен.
— Не еду, — Аликс подняла глаза от тарелки и смотрела прямо и жестко. — Я подала на развод и собираюсь начать новую жизнь. И в ней вам места нет. Поэтому, братец, я вас не задерживаю. Ни тебя, ни бывшего мужа…
— Аликс… — Сэндер понял, что сейчас его выставят из замка, и решил сыграть по-крупному. — Девочка, не надо решать сгоряча! Дай нам шанс… Я признаю, что между нами были определенные трения, но ведь всем в браке бывает сложно! Мы не стали исключением! Если ты пойдешь мне навстречу, все наладится, я верю в это…
— Что наладится? Ты перестанешь меня бить?
Сначала Аликс было безумно стыдно говорить об этом, но Кларисса промывала ей мозги всю дорогу до Кон’Ронга.
Ах, тебе стыдно! Ему тебя бить не стыдно, а ты должна, стыдиться, что тебя выдали замуж за зверя! Ты хочешь, чтобы тебя убили! Или твоего ребенка! Нет! Тогда изволь вести себя как взрослая женщина! Ты сейчас за двоих отвечаешь!
Ради себя Аликс не стала бы так бороться. Но за ребенка…
— Ты же знаешь, что я случайно… и я не хотел причинить тебе боль.
Поверили почти все присутствующие. Аликс призналась себе, что тоже поверила бы. Если бы не было плети, опускающейся на ее спину. И мольбы о пощаде. И крови на простынях…
