Аликс нянчила малышку, Ивар со слугами обшаривал замок, Лесли помчался в рыбачий поселок, может, Колина еще удастся найти…
Леди Дженет страдала, Тиана утешала мать, а вокруг Кейт суетились служанки. Госпожу Линос не любили в Кон’Ронге, но есть горе, которое выводит человека за рамки обычных отношений. В такие моменты надо просто забыть обо всем и подставить плечо. А отношения можно выяснить и потом, с чувством, с толком, с расстановкой…
Успеха женщины добились, надо сказать. Кейт уже не кричала в голос, не рыдала что есть сил, она молча сидела на диване в гостиной и ждала вестей. И из глаз ее лились слезы.
Как часто мы не ценим того, что есть.
Ивар?
Пес с ним, с Иваром. Зато у нее был замечательный сын! Может, они друг друга и не понимали, но Колин искренне старался помочь, приглядывал за Эллиной, даже цветы ей приносил несколько раз.
А она…
Дура, господи, какая ж дура!
Кейт отчетливо понимала, что никогда, никогда себе не простит, и никогда больше…
Господи, пусть живым найдется, а остальное — неважно!
Она застыла в своем горе, как муха в янтаре, и именно такой ее увидел Люсьен, вышедший в гостиную. Бледная, словно призрак, с красными от лопнувших сосудов глазами, с судорожно стиснутыми руками…
Горе смыло с лица Кейт прошедшие годы, сделало его совсем юным, и Люсьен не смог пройти мимо. Присел рядом, коснулся тонкой руки…
Кейт даже не заметила. Даже головы не повернула.
У Люсьена было три сестры и мать, которая регулярно впадала в истерические припадки. Что делать с женщинами, он знал, только кто б подпустил к нему женщин? Уж точно не Резеда Лоусон, матушка неусыпно и ревниво оберегала своего сыночка от всех «жадных самок» и «хищных шлюх».
Люсьен поглядел на служанок, прищелкнул пальцами.
— Таз сюда, с горячей водой и солью. Вы не видите — она же вся белая! Теплый платок найдите. И горячий глинтвейн сделайте, я ее сам напою…
И слуги брызнули в разные стороны.
Кейт даже не поняла, что с ней делают, все ее внимание, вся жизнь сосредоточились на входной двери. В груди болело так сильно, что казалось, она не может вдохнуть, сердце колотилось, голова горела, а пальцами она могла спокойно заморозить воду…
Кто-то рядом?
Может быть…
Или нет?
Кейт даже не понимала этого. Сейчас ее можно было бы убить, она бы и на это не обратила внимания. И только когда ногам стало горячо, а в горло полилась обжигающая жидкость, она повернула голову. Медленно, с громадным трудом…
— Вы… кто?
— Неважно.
Люсьен поколебался пару минут, а потом сделал то, чего сам от себя не ожидал, — обнял Кейт и погладил по волосам.
— Он найдется, обязательно найдется.
— Я…
— Мы никуда отсюда не уйдем. Но ему может потребоваться помощь, поэтому вы должны взять себя в руки.
— Да… Колин… он…
— Он обязательно найдется.
Люсьен, честно говоря, не испытывал такой уверенности, но женщина и так была на грани истерики, стоит ли добавлять еще?
Нет, лучше не надо…
* * *
— Есть тут одно место, Драконья коса, — честно признался старый рыбак. — Туда все прибивает, может, и парня вашего тоже там искать надо. Лодки когда уносит, сети, людей… как заколдованное.
Лесли кивнул.
— Можете вы туда доплыть? Я заплачу…
— Дело нехитрое.
Рыбаки уже вернулись с лова, и теперь разбирались с рыбой. Потрошили, готовили для копчения, засыпали крупной солью, но это реже, все же соль дорога, а коптить проще…
— Я заплачу, — в руке Лесса блеснуло золото. — Мне нужно, чтобы вы обшарили все места, где может быть…
— Тело, — мрачно проговорил Ивар.
Он-то иллюзий не питал, даже если не брать в расчет чудовище, которое наследило на берегу, море холодное, а мальчишке — много ли надо? Полчаса, может, час, пока не сведет судорогой руку или ногу, пока не иссякнут силы… вряд ли больше.
Рыбак молча кивнул. И вскоре лодки опять отошли от берега.
Никто не спорил, не ругался…
Ребенок же! Тут уж всем миром надо помочь. Да и заплатят за это, и погода не так чтобы плохая…
Синее небо и игривые солнечные зайчики на гребнях волн казались Лесли особенно циничным издевательством и над ним, и над Кейт, и над Колином. Мальчишка же!
И что его потянуло?
Хотя, зная Кейт, ох не просто так она сейчас слезы льет, не просто.
— Интересно, почему мальчишка на такое решился? — почти озвучил его мысли Ивар.
— Отец умер…
— И что? Нет, тут другое… ему, конечно, плохо без отца, но не настолько. Иначе б он раньше топиться бросился.
— Думаешь, Кейт?
— Уверен. Мать он любит, мальчишка-то неплохой, а вот сама Кейт…
— Она хорошая! — вступился за сестру Лесли.
— Так и Тиа неплохая, тут дело в другом. Они любить не умеют. Ни Кейт, ни Тиана, ни теща моя, что уж там.
— Неправда! Кейт, конечно, да… а мать меня любит. И Тиа… вы ведь женаты!
— Потому и знаю, — Ивар присел на камень, обхватил руками колено. — Тиана не ко мне бежала, а от матери. И Кейт то же самое, из Кон’Ронга они вырвались, а вот стать нормальными не получилось. Они не знают, как это — любить. Не умеют. Не видели они этого, а значит, и дать не смогут. Страсть, постель — это не любовь, нет. Это иное.
— Тиа любит Андреса.
— Нет. Это наш сын, только вот мне все равно, какой он, кто он, я просто счастлив, что он у меня есть. Что я есть у него. А Тиане надо им гордиться. Чтобы на него глядели, а потом переводили взгляд на нее — это та самая, это мать Андреса Ривена. И твоя мать то же самое. Она не понимает, что любить — это отдавать, она может только брать и брать, а этого мало. Слишком мало…
Лесли покачал головой.
— Мама не такая. Ты просто не понимаешь…
— А чего мне понимать? — Море располагало к откровенности, да и ситуация тяжелая. — Ты решил жениться на Джин, что тебе мать сказала? Сынок, люби ее и будь счастлив? Нет ведь, она думает, как избавиться от малышки.
— Мама хочет для меня самого лучшего. И что плохого, что она будет гордиться мной?
— Кейт она не гордится. И Тианой тоже. Не обижайся, Лесс, только вас самих она не видит. Она видит свое отражение в вас, во внуках… вот Андрес для нее любимый внук, потому что умен, талантлив, учится в Клостере… А Колин — нет. Мне вот все равно, где мой сын учится, был бы он жив-здоров и счастлив, а там уж и я буду счастлив рядом с ним.
