— Добрый вечер…
— Добрый, — не слишком дружелюбно отозвалась леди Нэйра.
— Ой, Элличка! Иди к тете, маленькая! Иди, я тебя покачаю…
Малышка оглянулась на Аликс, но к тетке все же пошла, и Тиана принялась тискать малявку, верещащую от восторга.
— Обожаю детей…
— Она вас тоже любит, — вежливо произнесла Джин.
— Ох, я бы так хотела побольше детей! Троих или пятерых… но Ивар так против… даже угрожает со мной развестись, если я захочу еще родить…
От любовника? — почему-то зачесалось на языке у Джин. Тиана стала ей еще больше неприятна. Женщина разливалась соловьем о том, как она восхищается детьми, как она видит себя в детях и как она хотела бы еще детей, а Джин смотрела и думала, что женщина, способная ляпнуть нечто подобное о своем муже, доброго слова не стоит. Вообще никакого не стоит.
Что это такое — вываливать подобные семейные тайны всем, кто слушать захочет? Да и непохож Ивар Ривен на тирана и деспота, если бы жена от него забеременела, не выгнал бы он Тиану на улицу, это ясно. Врать и то у Тианы не получается.
— Я бы ее на ночь взяла, но Ивар так храпит… хотя я могу…
— Не трудитесь, деточка, — леди Нэйра казалась мягкой, как подушка, но Джин точно знала, внутри — иголки. — Побудет Эллина ночку с теткой, ничего с ней не случится. Лесли не против…
Тиана наморщила нос.
— Главное, чтобы малышка была не против, меня-то она знает…
— Вы же с рождения при ней, а мы только недавно появились в Кон’Ронге. Но мне кажется, Эллина не против, — Джин протянула руки к малышке.
Детей она не любила, но, видимо, по единству противоположностей малявки обожали ее и липли, где бы она ни появлялась. Даже при дворе ее как-то находили и требовали любви и сказок. Эллина исключением не оказалась, выдралась от Тианы и полезла на Джин. Тиа сморщила нос.
В дверь постучали, и вошла служанка с подносом.
— Ужин для девочки, мятный напиток для госпожи Пир…
— Лоусон, — ледяным тоном процедила Джин, зло глядя на девушку. Та осеклась.
— Лоусон…
Раскланялась и убралась за дверь. Джин посмотрела на кувшин.
— Аликс, опять ты эту пакость пьешь?
— Ежевичного взвара тут нет, а мяту я люблю.
— Только ты и можешь любить эту пакость. Главное, ребенку его не давай.
— Не дам, конечно. Там еще пустырник, так что ей точно нельзя, для малышки молоко…
Джинджер погладила малявку по светлым волосикам. Хочет ли она детей?
Определенно. Но может, попозже?
Тиана покрутилась еще с полчасика и ушла. Ушла спать Кларисса, а Джин все никак не могла оставить малышку, Эллина вцепилась в девушку репьем, требуя сказку и еще сказку. И стишок тоже, а песенку повторить, пожалуйста. Вот где воображение сработало против Джин.
Уложив малявку, она была так счастлива, что налила себе стакан мятной пакости и залпом выпила.
— Фу, в горле аж пересохло. Аликс, тебе точно нужно такое сокровище?
— Я буду любить своего малыша. И с Эли мне возиться нравится.
Джинджер только рукой махнула и удрала к себе. Как-то она себя вдруг не слишком хорошо почувствовала, в висках заломило, к горлу подкатил противный липкий комок… до комнаты она еще дошла. А в комнате со стоном ринулась к ночному горшку.
Упасть на колени, два пальца в рот, и…
Не тошнилось. Странно, у Джин была очень быстрая реакция на все плохое, что попадало внутрь. Несвежую рыбу или мясо она чувствовала под любыми соусами и есть просто не могла. Даже самый маленький кусочек вылетал из нее за час, максимум два. А тут…
Что происходит?
В животе медленно нарастало нехорошее ощущение… Джинджер метнулась к умывальнику, где стоял кувшин с водой, и принялась пить большими жадными глотками. Потом опять склонилась над ночным горшком…
На этот раз более результативно. Кое-как девушка вышла из комнаты и поскреблась к матери.
Кларисса открыла почти сразу.
— Джин? Девочка, что случилось?!
Джин опять не могла ответить. Ее рвало.
К чести Клариссы, та не стала больше тратить времени на расспросы, а просто заорала так, что через минуту в коридоре были все, от гостей до хозяев замка. Не было только Кейт и Люсьена, но это объяснимо. Что там вопли! Замок бы рушился, они бы не обратили внимания! Колин же!
* * *
— Пей! Еще пей!
— Радость… не могу…
— Пей! Не то умрешь!
Джинджер послушно глотала какую-то траву, которую заливала в нее леди Нэйра. Внутри все горело, ее постоянно тошнило, и горькая гадость, как ни странно, приносила облегчение. Кларисса сидела рядом с дочерью и подносила ей ночную вазу.
— Вот так, малышка…
— Что со мной?
— Не знаю, лекарь разберется.
— А что это за трава?
— Есть такая, вытягивает из тела человека весь яд…
— Яд? — удивилась Кларисса.
Леди Нэйра коснулась лица Джин.
— Посмотрите, она вся белая, зрачки расширены, холодный пот, бешеное сердцебиение… Радоваться надо, что Джинджер так восприимчива. Яд не успел толком всосаться, может, все и обойдется.
— Откуда мог взяться яд?
Леди Нэйра пожала плечами.
— Я могу ответить, — Аликс держала на руках Эллину, и лицо ее было мертвенно-бледным. — Из мятного отвара…
— Джин его пила, да. А ты? Аликс, детка?.. — Кларисса побледнела еще сильнее.
— Я не успела. А вернулась, хотела выпить, а кувшин пуст…
Джинджер согнулась в очередном приступе рвоты. Кларисса сжала кулаки.
— Если это Пирлен, я ему глаза вырву!
— С-сэндер?
— Аликс, это твой взвар, — Кларисса говорила очень мягко, но отравителю сейчас не позавидовал бы и червяк, раздавленный каретой. — Отравить хотели тебя. Джинджер выпила его случайно, неужели ты не понимаешь?
Казалось, что сильнее побелеть нельзя, но Аликс это удалось. Даже губы белыми стали, и зубы застучали.
— М-меня? Н-но к-как…
— А это интереснее всего, пей, детка… — леди Нэйра залила в Джинджер еще порцию горькой гадости и прищурилась. — Сэндер прикован к постели…
— Сообщник?
— Вполне возможно. Поговори с Лессом, кто-то же влил яд в кувшин и вылил остатки питья, поняв, что жертва не та…
— Но я же могла…
— Если бы ты выпила, могла бы и не успеть. Если бы яд всосался, тебя бы не спасли. И ребенка, — коротко ответила леди Нэйра, помогая Джин проглотить еще воды. — Вот так…
