Я нахмурилась, а он рассмеялся.
– Да шучу я, – и погладил по голове, как маленькую. – Увы, с тобой мне ничего не светит, – лукаво проговорил он. – Свое сердце, Хранительница, ты мне никогда не подаришь.
Он сделал такое несчастное лицо, что я не выдержала и рассмеялась.
– Ан, не думаю, что тебе нужно мое сердце, – улыбнулось я.
– Да уж, я гораздо лучше обращаюсь с… другими частями тела, – усмехнулся Безликий.
Я стукнула его по голове. Кое-кто не меняется, и меня это, кажется, радует.
***
Спать я устроилась в кресле. Из вредности, наверное.
А утром проснулась… тоже в кресле. Тело затекло от неудобной позы, голова была тяжелой. Я чувствовала себя разбитой и неотдохнувшей. А еще хотелось расплакаться, наверное, от ощущения собственной глупости.
Без Анташара и Солмеи в замке стало как-то тише и темнее. Но, конечно, лишь по моим ощущениям. К тому же из Риверстейна уехал Данила, настраивать оставшиеся порталы, а с ним отправилась Ксеня, под предлогом, что «этот дурень и бестолочь не справится». Я немного грустила, осознавая, что у моей подруги на первом месте теперь не детская наша дружба, а взрослая ее любовь. И в то же время радовалась, понимая, что это правильно, так и должно быть. Впрочем, скучать было некогда: учебный процесс набирал обороты, подкидывая нам с Шайдером все новые задания.
Я активно занималась обустройством второго крыла, понимая, что старое всех не вместит. Вникала в учебные планы, а главное, сама в ускоренном темпе пыталась читать и учить, потому что по магическим знаниям те же маленькие эльфы в разы опережали меня. Я выросла в мире, где магии не было, и сейчас пыталась наверстать упущенное. Понять, осмыслить, разобраться и выучить. И все это в кратчайшие сроки, потому что чувствовать себя наивной глупышкой мне не нравилось.
В Риверстейне появились еще несколько наставников из Эллоара, старые друзья Шайдера. Ко мне все относились тепло и с улыбкой отвечали на мои бесконечные вопросы. Наверное, столько вопросов не задавал им ни один из наших учеников!
Лорд Даррелл смеялся и нежно надо мной подтрунивал, называл «любопытной сорокой» и припоминал, что наставницы приюта когда-то запирали меня в чулане за такую любознательность. Я фыркала на его слова и снова утыкалась носом в книги.
Меня беспокоило поведение Шайдера. Нет, он не допускал никаких вольностей и по-прежнему был предельно деликатен, но все чаще говорил вместо «я» – «мы», его взгляды становились настойчивее, а прикосновения – горячее. Совсем немножко, на лишнюю долю касания, на более жаркую ноту, на взгляд. Но эти изменения были ощутимы мной и окружающими. Мне не нравилось, как многозначительно и понимающе улыбается Тиана, когда мы уходили в кабинет вечерами, чтобы разбирать желтые пергаменты или старые фолианты. Мне не нравилось, что маленькое пространство кабинета стало казаться слишком тесным и что Шайдер каждый раз оказывался слишком близко. Он склонялся надо мной, когда я читала, смотрел через плечо, и я чувствовала его дыхание на виске. Он шутил, но это дыхание слишком красноречиво прерывалось, тяжелело, касалось моих волос настойчиво и жарко. Он касался моих плеч и рук, ненароком, небрежно. Но за этой небрежностью таилась болезненная потребность дотронуться, необходимость ощутить, почувствовать, обладать…
И тут же он отступал, чувствуя мое напряжение, снова шутил. А я боялась смотреть в его зеленые глаза, боялась увидеть тот взгляд, после которого уже невозможно будет сделать вид, что мы просто друзья. Боялась, что однажды ему надоест ждать, и Шайдер переступит ту грань, которая еще отделяла нас от необходимости признать очевидное.
Шайдер любил. Шайдер хотел большего. Шайдер не понимал, почему у нас нет будущего. Любовь слепа и предпочитает верить в то, во что так хочется верить…
И порой я с тоской думала, насколько все было бы проще, прими я его чувства. Ведь он согласился бы даже на простую уступку, он был готов обмануться и поверить, что когда-нибудь и это изменится.
Но я не могла. Ничего во мне не откликалось на его присутствие, на его призыв, на его чувство. А ведь даже наша прекрасная дриада, Лея Светлая Звезда, не могла сдержать восхищения ректором Риверстейна. И только я рядом с ним чувствовала себя ледышкой, стужей, мерзлым цветком, и ничего во мне не согревалось при виде него. Мне было спокойно, надежно, привычно, не более того.
Я все так же запиралась вечерами в своей комнате и даже иногда засыпала в кресле от усталости. А может, врала себе и засыпала там намеренно – не знаю. Или даже не засыпала, сидела, свернувшись калачиком, рассматривала переплетения теней на полу.
Но Рион не приходил.
***
Однажды у ворот замка появился гость из Эллоара. Когда я вышла, эльф с поклоном подал мне приглашение, над которым сияла радуга и всходило солнце.
– Император Радужной Империи Анвариус Эролион приглашает Хранительницу Северного Источника во дворец для личной беседы, – известил посыльный.
Я немного растерялась. Шайдер еще вчера уехал в Загреб, а идти к императору без него не хотелось.
– Вопрос срочный, – вздохнул эльф, – это касается остывающих Источников. Император уверил, что не займет много вашего времени, Хранительница. Он передал личный портал, по которому вы пройдете во дворец. Он и Императрица ждут вас.
Я кивнула, протянула руку к порталу, с беспокойством раздумывая, что еще могло случиться, раз я понадобилась Императору.
Из портала вышла в темной комнате и после заснеженно-белого Риверстейна заморгала, пытаясь привыкнуть к смене освещения. И не сразу поняла, что за тени метнулись ко мне. Вскрикнула, рассмотрев полутемный зал, в котором было около десяти мужчин с оружием. И двое уже держали меня за руки, пытаясь надеть на запястья тяжелые красные браслеты. Я откинула их вихрем почти инстинктивно, не задумываясь и не понимая, что происходит. Развернулась, вскинула руки, выпуская стужу, и она поползла снежными узорами, замораживая помещение. На меня бросились одновременно несколько мужчин. Я отпрыгнула, отскочила, понимая, что сзади стена. И бежать некуда, деваться некуда. Снова вскинула руки, но увы… Что-то тяжелое ударило меня по голове, и я свалилась на пол, как подрубленное деревце. Сознание не потеряла, просто чувства расплылись и как-то потускнели, меня оглушило на миг. Придя в себя, неуверенно села, перед глазами мелькали черные мушки.
– Осторожнее, – недовольно крикнул знакомый голос, – она нужна мне живой и в меру невредимой.
Легкий смешок, и мое лицо повернули теплые пальцы. И я увидела фиолетовые глаза.
– Я скучал, моя гордая льдинка, – с насмешкой сказал лорд Эльвон и защелкнул на моих запястьях браслеты. – Видишь, и твою Силу можно обуять. Такая могущественная и такая беззащитная. Кровавый эгонит удержит любое проявление магии, даже Силу схитов, так что не старайся понапрасну.
– Лорд Эльвон, вы с ума сошли? – осведомилась я, все так же сидя на каменном полу.
