– Нет, хватит и простой картечи, – быстро ответил я, расстроенный последним уточнением.
Но слова старого вояки меня все же смутили. Зачем серебро? Я, конечно, понимаю, что попал в очень странный мир, но мои знакомые что-то не поминали в разговорах оборотней и другой нечисти. Максимум слышал от хозяйки о домовом, которого так и не сумел подловить.
Через десять минут на стол лег аккуратный сверток с пистолетом и зарядами. Осталось расплатиться.
– Сколько я должен?
– Пять рублей за пистоль, – сказал Корней и тихо добавил: – Я выбрал самый годящийся, так что на сотню выстрелов его хватит. Еще полтинник за заряды.
А ничего себе у них так боеприпасы стоят. Причем самые примитивные.
Сдержав горестный вздох, я выложил на стол кредитный билет на пять рублей и добавил к нему две монеты по пятьдесят копеек. Одну из них демонстративно пододвинул к Евсею.
– Благодарствую, ваше благородие, – чинно поклонился старый вояка, аккуратно забирая деньги.
Под темнеющее осеннее небо я вышел чуть более опасным для врагов и при этом намного беднее – на балансе осталось всего полтора рубля мелочью. Часть из них пришлось потратить на извозчика, потому что ходить по темным улицам с пистолетом в крепко перевязанном бечевкой пакете было бы высшей степенью идиотизма.
В своей комнате после сытного ужина я начал сомневаться в своих поступках, которые уже казались мне чрезмерно импульсивными. Если уж было желание купить огнестрел, так лучше действительно немного одолжить и взять что-то серьезное. С другой стороны, своеобразный эрзац дробовика тоже неплохо, и наличие его под рукой действует успокаивающе.
Под подушкой массивный пистоль умещаться не хотел, так что я положил его на придвинутый к изголовью кровати табурет. Рядом легли гогглы ночного ви́дения.
Вроде все готово. Уже раздевшись и забравшись под одеяло, я вспомнил слова ветерана насчет серебряной картечи. Чем дольше вертелась в голове эта мысль, тем сильнее меня охватывали нехорошие предчувствия. Не выдержав, я встал и достал из планшетки оставшуюся мелочь. Затем с сомнением посмотрел на пистоль. Что самое интересное, серебряный гривенник пролезал в зев ствола практически впритирку, а вот серебряный же пятак входил туда, так сказать, со свистом.
Да нет, ерунда какая-то! Не хватало еще деньгами стрелять.
Насмешливо фыркнув на свои же опасения, я положил монеты на табуретку и забрался под одеяло.
Уснуть удалось где-то спустя полчаса, и, как мне показалось, буквально через пару секунд я проснулся. Пробуждение было очень необычным. Такое ощущение, что кто-то дергает за край простыни, на которой я лежал. И при этом воет. Тихо, тонко и очень тоскливо.
Да что происходит? Неужели действительно домовой?
Страха не было, он пришел позже, когда натянутые на голову гогглы разогнали царящую в комнате тьму. Рассмотреть того, кто все еще выл и дергал мою простыню, не получилось, потому что взгляд буквально прилип к окну. На подоконник, непонятно каким образом бесшумно открыв ставни, залезала жуткая тварь. Это был монстр из сказки – самый настоящий оборотень. Очки давали неплохой обзор и, увы, не оставляли места для иллюзий.
Волосы на моей голове зашевелились от ужаса.
За пару мгновений до начала стремительных действий мне удалось рассмотреть, что на подоконнике сидел человек в обычной одежде, но почему-то с волчьей головой на плечах. Да и с руками там было что-то не в порядке.
Внезапно что-то во дворе отвлекло оборотня. Тягучий, словно патока, страх наконец-то отпустил меня, и я, как утопающий в спасательный круг, вцепился в рукоять пистолета.
Какое-то наитие заставило меня потратить драгоценную секунду на то, чтобы схватить мелкий серебряный пятак и сунуть его в ствол пистолета. На этом мое время вышло, потому что ночной гость уже летел через комнату, прыгнув прямо с подоконника. Помещение заполнил тихий, но пробирающий до мозга костей рык.
Сноп огня ударил оборотня прямо в грудь, сбив направление прыжка. Монстр кувырнулся вниз, залетев под кровать и подняв ее вместе со мной. В следующее мгновение я сиганул к двери прямо с подскочившей кровати.
Уже намереваясь выбежать в прихожую, а через нее во двор, я услышал за спиной два разноголосых рыка и жуткий грохот. Любопытство почему-то оказалось сильнее страха.
Там, где еще недавно стояла моя кровать, в обломках дерева и облаке перьев ворочались два здоровяка. Причем оба с волчьими головами и волосатыми лапами, которые украшали длиннющие когти. Монстры рвали друг друга когтями и к тому же пытались достать соперника клыками, торчащими из вытянутых пастей.
Все, на этом мое любопытство иссякло, надеюсь, на долгие годы.
Как был в одних кальсонах, я выскочил во двор, даже не почувствовав мороза. Не знаю, что меня отрезвило – холод или вид тела, исполосованного чем-то острым и лежащего в большой луже крови. Этого товарища я не знал.
Вот теперь стало стыдно уже не юнцу, а кое-кому постарше. В доме осталась хозяйка, которая рупь за сто пойдет узнавать, что там за шум. Так что нужно возвращаться, да и звуков борьбы из дома уже не слышно.
Марфу Спиридоновну я перехватил возле дверей в свою комнату.
– Вам туда нельзя. – Взяв женщину под локоток, я перенаправил ее обратно через прихожую в ее часть дома.
Силком запихнув хозяйку в столовую, закрыл за ней дверь и быстро вернулся обратно. От выставленного перед собой пистолета толку никакого, но так было спокойней.
Ну и как это понимать? Я готов был увидеть все что угодно, но только не это. На куче мусора, прежде являвшейся моей кроватью, лежал вполне обычный мужик, а рядом присел знакомый глава казачьей троицы. Причем не оставалось никаких сомнений, что казак занимается мародеркой, выворачивая карманы трупа.
Он поднял голову и замер, глядя на меня.
Ну а чего тут такого? Все, что с бою взято, то свято, даже если не положено по всяким там полицейским уложениям. Мне важнее служить духу закона, а не его букве.
Так что я просто кивнул казаку и вышел из комнаты, для того чтобы вернуть на место опять полезшую в прихожую хозяйку.
Марфу Спиридоновну пришлось успокаивать почти полчаса. И в одних кальсонах делать это было очень неудобно. Так что появление околоточного Ивана Митрофановича я встретил облегченным вздохом. Передав его заботам хозяйку, вернулся в свою комнату.
Казака там уже не было, а вот труп остался. Так что пришлось одеваться, постоянно оглядываясь на тело: мало ли, ведь это же оборотень. В свете зажженной керосиновой лампы обстановка стала еще нереальнее.
Или нет? Если честно, теперь не поручусь ни за что, даже за здравость собственного рассудка.
Одевшись, я, не зная, что делать дальше, устало присел на стул у стола и тут же вскочил, когда в комнату вошел казак.
Нужно срочно узнать его имя и звание, а то как-то нехорошо получается.
