Почему я вообще вспомнил об этой странности? Потому что ее заметил Вышата Любомирич. Переплутов волхв оказался на диво прозорливым человеком и… почти профессиональным психологом, а учитывая, что он взялся следить, чтоб я не слетел с катушек с этой чертовой самоинициацией, не было ничего удивительного в том, что Остромиров засек мое нетипичное для юнца поведение. Впрочем, особо давить на меня по этому поводу он не стал, сработал тот же финт ушами, что и с Бийскими: «беспризорник, росший на улице, просто не мог не повзрослеть быстрее сверстников, растущих под присмотром родителей». Да, давить не стал, но в своих записях отметил, о чем и сообщил. Я в ответ пожал плечами.
– Это может как-то повлиять на наши планы? – спросил я волхва.
– На планы, может быть, на твои проблемы с Выбором, вряд ли, – покачал он головой. – Зато теперь я лучше понимаю причины, по которым ты так легко и быстро усваиваешь новую информацию.
– О? – Я изобразил внимание.
– Видишь ли, лучшим возрастом для обучения считаются детство и юность не просто так, это заложено в людях самой природой. Тот объем информации, что способен усвоить детский разум за месяц, закостеневший ум взрослого не освоит и за год. Но здесь есть и проблема… частично заложенная той же природой. Ведь самым естественным способом получения новых знаний является познание на практике. Непоседливость и любопытство детей – это и есть те факторы, что подталкивают их к познанию. Но мы живем в сложном мире, для взаимодействия с которым уже давно недостаточно просто что-то увидеть, пощупать или попробовать на вкус. Большую часть необходимой информации мы получаем из книг и лекций. И вот здесь-то и кроется противоречие, дети просто не способны долго сосредотачиваться на таком нудном процессе, когда сама природа подталкивает их к каким-то действиям, движению вперед, – вышагивая из стороны в сторону, читал лекцию волхв. – Взрослые же, наоборот, вполне могут сосредоточиться даже на самых нудных действиях, если знают, что те принесут некий положительный эффект. И вот этот фактор играет в твою пользу. Растущий организм в данный момент просто… «заточенный» на учебу, так сказать, у тебя соседствует с вполне сформировавшимся взрослым взглядом на мир. Ты учишься, как ребенок, поглощая информацию, как и следует в твоем возрасте, но твой разум, повзрослевший за время скитаний, вполне способен задавить «лишнюю» подвижность, не дает тебе отвлекаться. Ну и наши волхвовские «заморочки», как говорит молодежь, тоже оказывают свою долю влияния. Результат налицо.
Остромиров даже руки потер от удовольствия, а я нахмурился.
– Вы еще скажите, что такой принцип обучения следует распространить повсеместно, – фыркнул я.
– Что ты, что ты! – замахал руками волхв. – Даже не думал. Это в твоем случае все вышло почти удачно. Что называется, звезды сошлись… твой характер, опыт и увлечения. Но ставить подобный подход к образованию на поток было бы слишком опасно. Да я даже боюсь представить, сколько сил нужно убить на то, чтоб рассчитать методы воспитания даже одного ребенка, с прицелом на такой исход. Что уж тут говорить о массовом применении такого подхода?!
– Уже радует, – вздохнул я. – Не хотелось бы стать подопытной крысой, на которой будут отрабатывать методики воспитания «гениев».
– Умерь свое самомнение, Ерофей, – хохотнул в ответ волхв. – Ты, конечно, умен и сообразителен, но вот так, без зазрения совести именовать себя гением… это перебор, не находишь?
– Уел, – улыбнулся я.
– Кстати, ты бы действительно, постарался не задирать нос, – вдруг резко посерьезнел Остромиров. – Природа, она свое все равно возьмет. А у тебя сейчас такой возраст, что одной непоседливостью и ослаблением внимания ты можешь не отделаться. Точнее, не отделаешься, гарантирую.
– Вы о чем?
– Ох, Ерофей, – покачал головой Вышата Любомирич. – Твой разум, конечно, до сих пор весьма эффективно гасил всплески юношеской… эмоциональности, это факт. Но вечно так продолжаться не может. В конце концов, остановить процесс взросления тела еще никому не удавалось, так что… если не дашь себе воли, то в скором времени жди эмоционального взрыва.
– И что делать? – Понимаю, что туплю, но я действительно не понимаю, вокруг чего наворачивает круги мой собеседник.
– Воспользуйся моим не таким уж давним советом. – Хитро прищурился волхв и, заметив мое непонимание, тяжело вздохнул. – Насчет девушек и прогулок.
– Ё-ео… – Я схватился за голову. Забыл. Совсем забыл… а ведь Остромиров прав, и тут есть одна большая проблема. Одноклассницы в качестве возможных пассий меня не привлекают совершенно, в силу их возраста. Иными словами, для меня они слишком маленькие. Их мороженым хочется откармливать, а не в постель тащить. А девушки, с которыми я не против был бы… пережить эмоциональный взрыв, так сказать, на меня просто не посмотрят, причем по той же самой причине, но уже в отношении меня самого. Тупик, однако. Хм, интересно, а в Ведерниковом есть бордели?
– Ч-чего?! – Изумлению Остромирова не было предела, а я понял, что последнюю фразу произнес вслух. Вот же… гадство.
– Это более эффективно, чем трата времени на прогулки под луной. – Пожал я плечами, решив играть полное спокойствие. Все равно отступать уже поздно, да и некуда.
– Есть. В городе имеется три борделя, – со вздохом ответил Вышата Любомирич. – Но тебя туда не пустят до полного совершеннолетия. Даже за взятку.
– Плохо. – Я почесал пятерней затылок и, скопировав вздох собеседника, договорил: – Придется искать индивидуалку.
– М-да. – Волхв смерил меня странным взглядом, открыл рот, чтобы что-то сказать, и тут же его захлопнул. После чего раздраженно махнул рукой и чуть ли не бегом покинул лабораторию Граца, в которой и проходила наша беседа.
Кажется, у моего личного психолога появилась необходимость пересмотреть некоторые выводы касательно своего пациента. Я уже говорил, что сегодня дико торможу?
* * *
Переплутов волхв вынужден был дважды обойти небольшой сквер на Архангельской, перед зданием, где Грац арендовал комнаты под лабораторию, прежде чем почувствовал, что окончательно успокоился. И все равно, возвращаясь в кабинет старого приятеля и проходя мимо помещения, где он оставил юного конструктора, Вышата недовольно нахмурился. Ну не ожидал он такой прыти от семнадцатилетнего мальчишки. По всем канонам тот должен был смутиться… впрочем, поначалу он так и поступил, но потом! И бес бы с самим его заявлением, его вполне можно списать на отсутствующее воспитание и жизнь в не самых благополучных условиях. Но тон, какой тон! Он же, поняв, что ляпнул, не выказал ни малейшего беспокойства… словно озвучил абсолютно естественную вещь. Хм, кажется, Бийская в кои-то веки ошиблась, определяя состояние пациента. И это плохо… С другой стороны, кто знает, что именно видел мальчишка в своей явно богатой на события жизни? В конце концов, дно общества куда откровеннее и непригляднее, хотя и открывается с изнанки далеко не каждому. Но это спокойствие Ерофея… настораживает.
– О чем задумался, Вышата? – Явно чем-то довольный Грац развернул свое кресло, оказываясь лицом к лицу с вошедшим в кабинет Остромировым.
