В апреле 1839 года Линь Цзэсюй в специальном послании английской королеве сообщил о запрете потребления наркотика в Китае и настаивал на прекращении его производства. В другом письме королеве Виктории от 16 января 1840 года он сообщил о введении в его стране строгого закона против торговли и курения опиума, действовавшего в том числе и в отношении контрабандистов-иностранцев, а также обусловливал внешнеэкономические связи с Англией отказом от преступной торговли опиумом.
Столь решительные и вполне оправданные действия администрации Гуандуна вызвали истерику и взрыв шовинизма в Англии, чьи суда в поиске новых рынков сбыта британских товаров бороздили воды Индийского океана и энергично осваивали акваторию Южно-Китайского моря. Министр иностранных дел Г. Пальмерстон, активно поддержанный торгово-промышленными и деловыми кругами, разработал план морской операции и фактически с благословения королевы принял решение начать войну против Китая. Уверенные в успехе, англичане стремились заполучить в свою собственность какой-либо порт на его побережье и открыть для торговых операций несколько других. В июне 1840 года у южных берегов Поднебесной появилась британская эскадра.
Несмотря на предпринятые чрезвычайные меры и отдельные эпизоды героического сопротивления агрессору, Линь Цзэсюй, его сподвижники, патриотично настроенные военные и широкие народные массы не могли, в силу объективных причин, отразить натиск немногочисленных, но мощных боевых кораблей и сухопутной армии противника; слишком очевидной была экономическая, политическая и военная отсталость империи.
Монарх, раздосадованный первыми неудачами в возникшем противостоянии, поспешил снять непримиримого борца с опиумом с занимаемых постов и назначил наместником провинций Гуандун и Гуанси Ци Шаня, который, в частности, говорил, что, в отличие от Линь Цзэсюя, «до конца дней своих не станет интересоваться положением дел у иностранцев».
Импульсивные решения Пекина, его непоследовательная политика уступок и воинственных заявлений лишь ускорили неизбежное фиаско. Неравноправный Нанкинский договор 1842 года, подписанный на борту английского корабля «Корнуэлле», стал первым в серии аналогичных документов, навязанных Китаю капиталистическими державами. Что же касается Линь Цзэсюя, то в это время он со свойственной ему целеустремленностью отдавал все силы строительству ирригационных сооружений на северо-западе страны.
Глава 5
НА СЕВЕРЕ ТАРИМСКОЙ ВПАДИНЫ
Кюго-западу от Турфана, примерно в 160 километрах от Урумчи, расположен малоприметный город Токсун. Оттуда мой путь пролегал на юг Синьцзяна, в направлении обширной Таримской впадины, или Кашгарской равнины. Река, давшая ей название, — главная во всем регионе. Она образуется в результате слияния рек Аксу, Хотан и Яркенд и протекает в основном по северной окраине впадины, однако в последние десятилетия ее русло стремительно сокращается. Впрочем, к проблемам Тарима мы еще вернемся.
В непосредственной близости от окруженного горами древнего Карашара автобус проследовал через реку Хайдык-Гол, которая, честно говоря, не произвела на меня особого впечатления, хотя именно эту водную артерию китайцы считают таинственной и трудно преодолимой Тунтяньхэ («Уходящая в небо река»). Ей посвящены многие страницы книги У Чэнъэня «Путешествие на Запад». Героям средневекового романа — танскому монаху Сюаньцзану и его смелым помощникам— пришлось дважды форсировать сложную преграду: на пути в Индию и по дороге обратно. На обратной дороге их покровительница— богиня милосердия Гуаньинь — вынудила паломников спуститься с небес, чтобы в последний раз испытать глубину веры и силу духа обладателей священных книг. Оба эпизода весьма динамичны и заслуживают краткого описания.
Распрощавшись с правителем страны Чэчиго, где путешественники не без труда одолели даосов-оборотней, осенним вечером они подошли к реке. Чжу Бацзе попытался измерить ее глубину, но не сумел, а Сунь Укун — царь обезьян— так и не обнаружил противоположного берега, хотя обычно в темноте мог видеть на 300–500 ли. Зато неподалеку стояла каменная стела с надписью: «Уходящая в небо река. Ширина 800 ли (около 400 км. — Н. А.)».
Монах заметно расстроился, да и у остальных настроение было не лучше. Вдруг они услышали звуки гонга. В небольшом селении, похоже, шло богослужение. Путники поспешили к жилью и вскоре повстречали двух опечаленных старцев. Согласно их рассказу, в реке обитал колдун, которому местные жители каждый год вынуждены были отдавать на съедение мальчика и девочку. Только так они могли его умилостивить, ибо «облака благовещие послушны… магу». Иначе всех крестьян ожидали страшная засуха и неминуемая гибель. Подошла очередь пожилых братьев и им предстояло навсегда расстаться с единственными детыми. Вот почему в вечерние часы в их семьях молились за тех, кто должен был скоро умереть.
Сунь Укун вызвался помочь бедным родителям и превратился в семилетнего мальчугана, а толстого Чжу Бацзе домочадцы, по совету царя обезьян, уговорили стать восьмилетней девочкой. Новоявленных «детишек» усадили в два больших красных блюда и вместе с жертвенными животными отнесли в храм, стоявший на берегу Тунтяньхэ.
Когда колдун-оборотень вознамерился совершить дикарский ритуал, Сунь Укун и Чжу Бацзе приняли прежний вид и намеревались окончательно проучить наглого каннибала, но тот успел превратиться в порыв ветра и исчез в реке. Очутившись в родной стихии, он стал думать, как ему изловить монаха-праведника и полакомиться им. Ему посоветовали сначала вызвать сильную метель и заморозить реку, чтобы паломники, спешащие в Индию, двинулись в путь, а затем быстро растопить лед и схватить их. Оригинальный план очень понравился колдуну, спустя несколько минут в округе резко похолодало и повалил снег.
Сюаньцзана и его спутников не удивила быстрая смена погоды, и они через какое-то время решительно ступили на лед. Увидев, что вся группа удалилась от берега на приличное расстояние, злой волшебник внезапно расколол лед: царь обезьян взмыл вверх, Чжу Бацзе, Ша Сэн и конь-дракон с поклажей, оказавшиеся в воде, добрались до берега, а учитель, не умевший плавать, пошел ко дну. Колдун хотел тут же зажарить и съесть его, чтобы обрести бессмертие, но послушался еще одного совета и приказал упрятать свое ценное приобретение в огромный каменный ящик, решив закатить настоящий пир через пару дней.
Друзья Сюаньцзана предприняли несколько попыток спасти наставника, но им никак не удавалось выманить оборотня на сушу, чтобы сразиться с ним в честном поединке, а в воде они не могли его одолеть. Пришлось Сунь Укуну обратиться за помощью к Гуаньинь, что жила у Южного моря, и они вдвоем отправились спасать танского монаха.
Богиня забросила в реку плетеную корзинку, произнесла некое заклинание и вскоре выловила золотую рыбку. Оказывается, та раньше плавала в священном лотосовом пруду, обрела там волшебную силу и во время мощного морского прилива покинула свою прежнюю обитель, поселившись в Уходящей в небо реке. Все свое умение она, к сожалению, обратила во зло и постоянно наводила страх на жителей прибрежной деревушки.
