Интерес у некоторых комментаторов вызывал и тот факт, что Лютер избрал в качестве своего символа розу.
Однако белая пятилепестковая роза Лютера, содержавшая маленький крест, не была мистической красной розой розенкрейцеров, распятой на кресте вещества, которое она должна преобразить. Нет никаких причин полагать, что Лютер усматривал в своей розе некую связь с оккультной физиологией.
Хотя сначала Парацельс был сторонником Лютера, швейцарский маг испытал разочарование, когда Лютер провозгласил свою доктрину предопределенности, которая показалось Парацельсу старым римским элитизмом под новым названием. Кроме того, Парацельс был пацифистом, и хотя Лютер не нес прямой ответственности за массовые убийства католиков, которые стали происходить, как только он достиг политической власти, ему ничего не стоило их остановить. Лютер пришел к власти на волне энтузиазма и мистического рвения, но, оказавшись наверху, он стал бояться этих вещей, так как видел в них угрозу своему авторитету и всем своим достижениям
Склонный к меланхолии и паранойе, он как будто не желал останавливать преследования католиков, которые велись от его имени.
Розенкрейцеров можно рассматривать как радикальное крайнее левое крыло Реформации, и то, как лютеранская церковь обошлась с ними, лучше всего иллюстрирует история Якоба Бёме.
Сочинение Бёме «Mysterium Magnum», его комментарий к Книге Бытия, открывает головокружительные просторы тайного каббалистического смысла. Оно воспламеняло массовое воображение в великую эпоху протестантизма, не в последнюю очередь из-за своего влияния на «Потерянный Рай» Джона Мильтона. Его подробные описания оккультной физиологии человеческого тела представляют собой самые явные доказательства существования независимой западной традиции чакр до начала проникновения восточных учений в Европу в XVIII веке. Он также предоставляет почти исчерпывающий отчет о соответствиях между небесными телами, минералами и растениями, подобный тому, который ранее предлагали Агриппа и Парацельс, но в более фрагментарном виде.
Все это может показаться еще более удивительным, если принять во внимание, что у Бёме почти полностью отсутствовало какое-либо образование. Можно сказать, что его в чем-то предвосхитил Фладд со своей интерпретацией Библии, где история сотворения мира рассматривается как серия алхимических разъединений, — но нет никаких оснований предполагать, что он когда-либо читал Фладда.
Родившийся в 1575 году у неграмотных родителей, Якоб Бёме был учеником сапожника. Однажды к ним в лавку зашел незнакомец, который купил сапоги, а затем, уже на выходе, назвал Якоба по имени и попросил его выйти вместе с ним на улицу. Якоб был удивлен тем, что незнакомец знает его имя, но он еще больше удивился, когда тот остановил на нем пронизывающий взгляд и сказал: «Якоб, ты еще мал, но придет время, когда ты станешь великим, и мир будет покорен твоей воле. Читай Святые Писания, и ты найдешь в них наставления и утешения, ибо тебе предстоит вынести много страданий, жить в бедности и быть гонимым. Но будь смелым и настойчивым, ибо Бог любит тебя». Незнакомец повернулся и исчез, после чего Бёме больше никогда его не видел. Но эта встреча произвела на него неизгладимое впечатление.
Он стал значительно более серьезным, что порой вызывало замешательство у некоторых людей. Когда хозяин выгнал его на улицу, он стал бродячим торговцем, упорно трудился и в конце концов открыл собственный магазин.
Однажды, когда он сидел у себя на кухне, луч солнца отразился от поверхности оловянной тарелки и ослепил его. На какое-то время все вокруг потускнело. Затем стол, стены, его руки и все вокруг постепенно стало прозрачным. Он понял, что, хотя мы привыкли считать воздух абсолютно прозрачным, на самом деле он довольно мутен. Это стало ясно ему благодаря тому, что теперь он видел истинную прозрачность воздуха, будто перед ним разошлись облака. Абсолютно новые духовные миры внезапно открылись ему во всех направлениях. Глядя на свою прозрачную плоть, он вдруг осознал, что смотрит на себя от-куда-то сверху, и центр его сознания плавает независимо от тела, благодаря чему он может свободно перемещаться в духовные миры.
Так Якоб Бёме впервые сумел совершить путешествие через духовные иерархии, оставаясь живым, как это делали до него святой Павел, Мохаммед и Данте.
Бёме, обладавший невысоким ростом и низким лбом, не отличался впечатляющей внешностью, но его замечательные голубые глаза засияли теперь с особой яркостью. Встречавшихся с ним людей поражала его способность заглядывать в их прошлое и будущее. Иногда у него появлялась способность говорить на языках разных частей света и различных исторических периодов.
Второе просветление снизошло на него, когда он совершал прогулку по полям. Внезапно он почувствовал, что может напрямую постичь тайну Творения. Впоследствии он написал: «За четверть часа я увидел и узнал больше, чем мне смог бы дать университет за много лет». То, что испытал Бёме, не противоречило его лютеранским, основанным на Библии верованиям, а лишь разъясняло и освещало их, открывая новые смысловые измерения.
Однако главной отличительной чертой сочинений Бёме является то, что он описывает эти учения в контексте непосредственного личного опыта. Свое первое сочинение под названием «Аврора» он первоначально написал как памятку к одному из недавно пережитых мистических озарений, но когда местный дворянин увидел его записи, то сделал с них несколько копий. Одна из них попала в руки местного пастора Гёлитца. Возможно, испытывая ревность к человеку, который значительно больше него знал о духовных мирах, пастор начал преследовать сапожника. Он обвинял его в ереси, угрожал тюрьмой и наконец изгнал из города под угрозой сожжения заживо.
Вскоре после изгнания Бёме подозвал к своей постели сына Тобиаса и спросил его, слышит ли он прекрасную музыку, а затем попросил открыть окно, чтобы им было лучше ее слышно. Через некоторое время он сказал: «Теперь я отправляюсь в рай», сделал глубокий вдох и умер.
В ответ на вопрос: «Куда направляется душа после смерти?» Бёме однажды ответил в стиле, напоминавшем тевтонский дзэн Экхарта: «У нее нет никакой надобности отправляться куда-либо. Душа имеет рай и ад внутри себя. Рай и ад внутри друг друга, и одно для другого ничего не значит».
Бёме и пастор Гёлитц смотрели друг на друга через зеленую сельскую лужайку со взаимным непониманием. Они представляли две совершенно различные формы сознания. На другой стороне мира отвращение и нетерпимость, которые возникают, когда сталкиваются друг с другом две совершенно различные формы сознания, нашли выход в значительно более крупном и трагическом масштабе.
За Христофором Колумбом последовали менее идеалистически настроенные люди. В 1519 году Эрнан Кортес исследовал побережье полуострова Юкатан, где он основал базу, названную Веракрусом. Он и его товарищи слышали истории о несметном богатстве ацтеков, но были удивлены, когда посол от правителя Монтесумы приблизился к ним с дарами. Среди подарков был солнечный диск из золота размером с тележное колесо и еще более крупное серебряное изображение луны. Здесь также был шлем, покрытый зернами золота и украшенный большим плюмажем из перьев птицы кетцаль.
