– Мне пора уходить, – сказал я.
Мы с Келли спали вместе с лета. Ее муж, торговец машинами, решил, что она стареет слишком быстро, и променял ее на молодую фотомодель. Однако те недостатки, которые выводили его из себя, для меня, наоборот, делали Келли еще более привлекательной. Складки в уголках глаз, морщинки, слегка отвисшая кожа на подбородке лишь делали ее более ранимой и настоящей.
Вначале все было хорошо. Келли очень аккуратная. Дома у нее безупречный порядок. Она не курит и не жует табак. У нее хорошее чувство юмора, и она любит пошутить. Она заботится о своей кошке. Цветы у нее дома крепкие и здоровые. Она честная. Она трудолюбивая. И она замечательная любовница.
Я мысленно добавил к этому все, что узнал впоследствии. Даже несмотря на хорошее чувство юмора, Келли совершенно не умеет смеяться над собой. У нее «пунктик» насчет чернокожих. После окончания школы она не прочитала ни одной книги. Я не мог точно сказать, читала она в школе что-нибудь или нет. До того самого мгновения как заснуть, она не перестает говорить. Кажется, малейший промежуток времени, проведенный в тишине, за исключением секса, приведет к концу света. Ее любимые темы – мыльные оперы и жизненные функции организма. Она терпеть не может джаз и классическую музыку. Телевизор у нее всегда включен, даже когда ее нет дома. Готовить она умеет только острый соус.
– Мое судебное разбирательство продвигается вперед, – сказала Келли.
– Замечательно, – ответил я.
– Братья Раццано согласились представлять мои интересы, – продолжала она. Перекатившись, уселась мне на бедра и добавила: – Я их засужу, к чертовой матери, Джейк.
Несколько месяцев назад Келли пробовала устроиться официанткой в ресторан сети «Хастлер» неподалеку от Бингхэма. Как и «Хутер», «Хастлер» предпочитает официанток в теле. Когда Келли отказали, она решила, что стала жертвой дискриминации по возрасту.
– Разве здесь есть чего стыдиться? – спросила Келли, лаская свои груди так, будто это были пасхальные яйца работы Фаберже.
– Нет, – согласился я.
Что касается грудей, у Келли они впечатляющие. Даже в сорок с лишним лет торчат вверх двумя зенитными ракетами.
– В «Хастлер» берут только детей с большими сиськами, – сердито промолвила Келли, – и это неправильно.
Опустившись на меня, она погрузилась в мои руки. Скользнув затвердевшим соском по моей груди, опять ввела меня в себя. Ее волосы упали мне на глаза, перекрывая свет изокна.
Келли начала двигаться в ленивом, размеренном ритме. К тому времени как мы достигли оргазма, мы метались по кровати, подобно зайцам в силках, ее губы не отрывались от моих, а язык прижимался к горлу. Как только сердце у меня закончило бешено колотиться, я провалился в черную дыру.
Проснулся я от грохота мусорных контейнеров в переулке под окном. Открыв глаза, увидел в нескольких дюймах от себя лицо Келли. Лоб у нее был покрыт бисеринками пота. Кончиками пальцев она смахнула выбившийся локон, упавший на глаза. Ее влажная кожа по-прежнему клеилась к моей.
– Я люблю тебя, Джейк, – прошептала Келли. – Если ты на мне женишься, я буду трахать тебя вот так день и ночь напролет.
Я взглянул на часы. Было уже четверть третьего.
– Проклятье! – пробормотал я, усаживаясь в кровати.
Глаза Келли наполнились слезами. Бесполезно было объяснять, что я уже опоздал на допрос, устроенный шерифом. За последние месяцы она слышала от меня слишком много самых разных отговорок и больше мне не верила.
– Ты уже замужем, – напомнил я, натягивая носки.
– Я имела в виду, пото́м, – с жаром произнесла Келли. – Ты заслуживаешь счастья, Джейк. Когда мы только познакомились, ты был так подавлен… Я могу сделать тебя счастливым. Я в этом уверена. Я тебя так люблю, малыш!
Она ждала, что я тоже скажу, что люблю ее. Это слово так часто используется для объяснения основных половых потребностей, для поэтического оправдания миллионов жалких совокуплений, происходящих ежеминутно по всему миру… Один раз я уже отдал свою любовь, но Блэр отшвырнула ее прочь.
В то же время я презирал себя за то, во что превратился. Я сознавал, что подарил Келли наслаждение, точно так же как она подарила наслаждение мне. Нас объединял тот же самый отчаянный голод. Однако для меня это было не более чем потребность интимной близости, временный уход от одиночества души. Когда мы соединялись вместе, я на какое-то время задвигал это одиночество в дальний темный угол, но потом, когда все заканчивалось, мы оставались двумя одинокими чужими людьми, лежащими в одной надушенной постели в окружении плюшевых зверей.
– Мне нужно идти, – сказал я.
Как только я встал, головная боль мстительно нанесла удар. Проходя мимо зеркала в золоченой оправе, я мельком взглянул в него, буквально ожидая увидеть, как пульсирует голова. Обыкновенно головная боль приходит ко мне медленно надвигающимся грозовым фронтом. На этот раз она налетела внезапно. Я чувствовал, как шторм набирает силу в носовых пазухах и за глазными яблоками.
У Келли в аптечке хранится полный запас средств от головной боли, боли в спине и женских проблем. Запив четыре сверхсильных таблетки «Тайленола» стаканом «Алка-Зельцер», я шагнул под душ. Стоял под обжигающими струями сколько мог, после чего открыл одну лишь холодную воду.
Через десять минут я вышел на улицу и направился пешком в «Тау-Эпсилон-Ро».
Глава 8
Общежитие, в котором в годы учебы в Сент-Эндрюс жил Деннис Уитли, являлось напоминанием о тех блистательных временах в двадцатых годах прошлого столетия, когда все крупнейшие кинокомпании базировались в Гротоне, до того как всю киноиндустрию прибрал к своим рукам Голливуд.
Первых кинопродюсеров сюда притягивали живописные водопады и глубокие ущелья. Здесь снимались такие сериалы, как «Ужасы Полины», в которых злодей привязывает дамочку к железнодорожным рельсам, но в самое последнее мгновение ее спасает доблестный герой.
Парочка воротил ранней эпохи кино сделала глупость и построила в Гротоне роскошные особняки, и после того как кинобум здесь прошел, один из них и стал общежитием «Тау-Эпсилон-Ро». Это было четырехэтажное нагромождение камней с окнами в частых переплетах, печными трубами в духе английских замков и панорамным видом на озеро Гротон.
Идя по студенческому городку, я услышал доносящийся со стороны стадиона многоголосый рев и понял, что футбольный матч в самом разгаре. Мне вспомнились те времена, как мы с Джорданом были непобедимым тандемом и купались в лучах мимолетной славы. Тогда все было так просто…
Подойдя к общежитию, я увидел, что на лужайке проходит футбольный матч по упрощенным правилам. Чтобы не вытаптывать дорогой газон, игроки не поленились обозначить пределы площадки оранжевыми вешками, какие используют дорожные рабочие.
– Ты дотронулся до меня только одной рукой! – воскликнул игрок, сжимающий мяч, после результативной пробежки.
