А ведь наставник, со своим непререкаемым для меня авторитетом, говорил, что после этого я непременно умру, разорванный собственной силой. Утверждал, что знает это точно и неоднократно вбивал мне в голову этот факт, выстраивая настоящее табу. И… – ничего такого страшного со мной не произошло. Разве что случилась аномалия с «магической пулей», но по сравнению с неминуемой смертью это, в сущности, такие мелочи!
Но само осознание того, что Варяг оказался не прав в этом вопросе, совершенно внезапно шарахнуло по мне со страшной силой. И почему-то в голову сразу же полезли странные, крамольные мысли. Например: что сделал это он целенаправленно, потому как не желал, чтобы я овладел своим аспектом! И даже доводы разума, буквально кричащие о том, что сам мой наставник был Воином и вполне мог ошибаться в чем-то, что касается магии, никак не могли заглушить этот предательский шепоток.
Именно по этой причине я и хотел побыть один, успокоиться и как следует подумать… Ну, а что заставило меня начать экспериментировать с «пулей» я, честно говоря, так и не понял. После создал ее вдруг ни с того ни с сего и еще какое-то время сидел завороженный получившимся результатом.
Сжав черный шарик в кулаке, я с тихим звоном битого стекла разрушил уже созданное, но не отпущенное на свободу заклинание, осыпавшееся тучей искорок на столешницу передо мной. Посидел еще немного и, наконец решившись, подошел к окну, открыл ставни и, легко запрыгнув на подоконник, перемахнул с него на крепостную стену, а оттуда уже на одну из полянок под склоном холма. Возвращаясь спустя почти час в замок тем же путем, я искренне надеялся, что жуткие взрывы, прогремевшие совсем недавно в лесу километрах в десяти, не переполошили всех его обитателей. Ну а еще, что жители небольшого городка, рядом с которым я устроил себе полигон, не шибко обидятся на меня из-за пары стертых с лица земли холмов и сквозного тоннеля, который проделала одна из пуль, почему-то не пожелавшая взорваться, как остальные.
«Ну да ничего… может быть, одноколейную магнитку надумают провести! – подумал я, закрывая ставни и отряхивая с плеч снег. – Там как раз поезд пройдет…»
* * *
– …Фридриха прекрасно вылечили бы и в Германии! – заявила мне стройная женщина, сидевшая за столом, на вид которой я дал бы лет сорок – сорок пять, но никак не столько, сколько на самом деле было Стальному канцлеру Земель Германской Нации. – К тому же он все-таки мой ученик!
– Э-э… И меня это должно волновать? – ответил я ей, развалившись на стуле, на котором, скорее всего, обычно посетители сидели с ровной спиной, крепко сжатыми коленями, пытаясь спрятать трясущиеся от страха руки. – Я так решил, как глава дома. Или вас, Виолетта Семеновна, что-то не устраивает?
Еще несколько секунд мы бодались взглядами, а затем синхронно моргнули. Знакомство с родственницей как-то не задалось с самого начала. Стоило только закрыться двери за спиной клерка, проводившего меня в этот шикарный кабинет, как меня тут же попытались построить по стойке «смирно». Хорошо хоть соизволили поздороваться, но сделано это было так, словно бы я с самого детства с разнообразными шалостями постоянно вламывался в эту комнату, а эта женщина, которую я видел первый раз в своей жизни, вырастила меня и поставила на ноги, так что теперь я был ей по гроб жизни обязан.
Ага, фигушки! Естественно, что я тут же взбрыкнул, хотя и старался держать себя в рамках приличий, чего не позволял себе при виде старого хрыча. После чего радостно наехал в ответ, правда, каким-то сто двадцать шестым чувством поняв, что давить на жалость, мол: «Где ж вы были, когда были так нужны маленькому мальчику-инвалиду…», с этой мамзель не стоит. Просто потому, что такого чувства она банально не знает.
В общем, именно в такой пикировке у нас и прошли первые десять минут аудиенции. И что меня поразило больше всего, так это то, что хозяйка кабинета, кажется, получала от этого настоящий кайф, ведь, похоже, она давно уже привыкла к тому, что все как можно быстрее стараются прогнуться перед ней, а тут такой ершистый малыш к ней в логово пожаловал…
– Ты бы не бравировал этим, внучок, – холодно улыбнувшись, произнесла она. – Я как дала тебе титул, так и отобрать могу, если не…
– О! Договорились! – расплылся я в свою очередь в широкой улыбке и поднялся со своего стула. – Ну, слава богу, одной головной болью меньше…
– Сиди! – слегка нахмурила она брови. – И не дерзи бабушке!
– Где бабушка? – и не думая вновь опускаться на стул, я удивленно посмотрел по сторонам. – Не вижу никакой бабушки…
– Сядь, Космос! Пожалуйста, – слегка устало вздохнула Стальной канцлер, поправляя очки. – И хватить выпендриваться!
– Меня зовут Кузьма, – четко, выделяя каждое слово, произнес я, сурово глядя на родственницу. – А в космос Гагарин летал.
– Хорошо, – улыбка женщины стала чуть мягче. – Кузьма. Эх… прямо вылитый дед в молодости! Я, конечно, встретилась с ним, когда он уже был представительным мужчиной, но характер…
– Свят, свят, свят… – я чуть было не перекрестился, но просьбу выполнил и вновь опустился на стул. – Искренне прошу вас, Виолетта Семеновна, не пугайте меня подобными сравнениями!
– Хм… – она покачала головой, видимо давая понять мне, что ей известно о моих взаимоотношениях со старым хрычом. – Ладно, Кузьма. По поводу Фридриха, хочешь заботиться о нем сам – я не против. Все равно этот мальчишка должен был принести тебе вассальную клятву, а вместо этого нарушил мой приказ и решил выяснить, кто из вас сильнее…
Не знаю, на какие рычаги надавили Инна и Нина, но лысого как-то уж очень оперативно переправили в Питер и уже этим утром он должен был быть в Ольгино. По словам девушек, дожидающихся меня сейчас в приемных покоях, все прошло как по маслу, и даже они сами были удивлены той расторопностью и степенью сотрудничества, на которую пошли немцы в этом вопросе. Что, естественно, тут же насторожило моих начинающих интриганок, и весь перелет они развлекались тем, что строили теории одна другой краше, пытаясь с конспирологической точки зрения объяснить подобную сговорчивость германцев. Чем изрядно повеселили Андрея Ивановича, как, в общем-то, и меня.
– …так что закончим об этом, – улыбнулась канцлер. – И давай не будем цапаться. Кузьма, расскажи мне лучше о том, как вы жили все это время. Как там мой сынок, я слышала, он в религию ударился? Как дела у остальных внуков и внучек? Как ты сам поживаешь?
– Да нормально все… вроде, – пожал я плечами и, не видя особых причин скрывать что-либо подобное, начал говорить.
Рассказал про Чулым, про храм, в который был направлен папаня, про нашу жизнь и про Новосиб. Правда, старался особо не вдаваться в подробности, особенно те, что были связаны с наставником. Впрочем, глядя в лучащиеся, я бы даже сказал, светящиеся глаза этой женщины, молча и внимательно слушавшей мой рассказ, я как-то не верил, что от нее можно было бы что-то скрыть.
Наоборот, у меня складывалось впечатление, что она и так все прекрасно знает и просто хочет услышать нашу историю из уст своего любимого внука, который так редко ее наве…
