Осмотрев все это хозяйство, я мог разве что предположить, что, несмотря на явно доминирующее значение бронзы, как основного используемого в хозяйстве металла, господа-косплееры явно не пытались изображать из себя настоящих жителей бронзового века. Начиная с того, что они явно знали, что такое железо и сталь, и заканчивая почти одинаковыми, походными мисочками-пиалами из бронзы и, внезапно, вполне себе азиатскими палочками для еды.
Вещи эти отличались от остальных тем, что были выполнены по единому стандарту. Не на заводе, конечно, и вряд ли даже на мануфактуре, но скорее всего в мастерской какого-нибудь кузнеца, и, судя по всему, входили в обязательный набор, который выдавали таким вот горе-воякам. А ведь в какой-то особо умной передаче я слышал, что бронзовый век хоть и назывался таковым, но этот металлический сплав был в те времена довольно большой ценностью, и если бы люди того времени пожелали ввести стандартизацию личной посуды для явно низкоранговых бойцов, то, скорее всего, использовали бы обожженную керамику. Которую еще вдобавок и украсили бы различными «магическими» закорючками.
Так что, может быть, я, конечно, был и не прав, но для этих ребят стоимость бронзы не была такой уж запредельной. Другой вопрос: почему они таскали на себе изделия именно из нее, а куда как более практичные сталь и железо, пусть и не шибко хорошего качества, бережно хранили в промасленных тряпочках? Странно все это…
Ассортимент в седельных сумках у краснокожих «лыцарей» был куда как разнообразнее и интереснее. Помимо скудного, чуть более качественного набора личных вещей, нашлась куча предметов явно ритуального значения, испещренных тончайшими орнаментами все в том же ацтекско-инковском стиле, например, жутковатого вида ножи с обсидиановым лезвием и потемневшей от крови костяной рукоятью. Из особо примечательных же предметов мне в руки попался каменный круг с нанесенным с одной стороны тонким листом самого настоящего золота, на котором была выдавлена жуткая рожа какого-то демона, а все остальное пространство занято затейливыми рисунками.
«Наверное, календарь… – подумал я, разглядывая этот предмет, который вполне бы потянул на произведение искусства. – Кажется, я нечто подобное видел то ли в музее, то ли по телевизору. Интересно, а какой именно значок обозначает здесь очередной локальный конец света?»
Отложив в сторону круг, я уже без особого интереса продолжил копаться в чужом имуществе. Уже было понятно, что паспорта, выписанного на имя какого-нибудь «Хуана Антонио Чингачгука», гордого жителя Колумбии, потомственного наркоторговца и революционера, найти мне не суждено, а подделки местных ремесленников «под старину» меня как-то мало интересовали. Поэтому, видимо, подошло время сводить тесную дружбу и ломать языковые барьеры с туземцами, однако у меня были еще несколько вещичек, которые следовало бы внимательно изучить, прежде чем заниматься с туземцами.
А точнее, это были странные мечи «рыцарей». Явно магические артефакты, выглядели как металлические бруски прямоугольной формы с слегка заостренными квадратными зубчиками по обеим кромкам «лезвия». На самом деле этакие бронзовые дубины с полуторной ручкой, предназначенные скорее дробить кости и рвать человеческую плоть, нежели рубить или резать.
Причем внутри каждого из них присутствовал какой-то безумный коктейль из постоянно функционирующих заклинаний света, тьмы и крови. Не будучи магом, видеть я их, конечно, не мог, как колдун я был ограничен лишь слабенькой интуицией ко всему, что касалось магии, и смутными ощущениями. Но! Будь я чуть более религиозным человеком, я бы вообще сказал, что эти вещи «прокляты»!
От них, словно от живых существ, распространялась какая-то первобытная жажда голодного хищного зверя напиться горячей свежей крови. Убить и сожрать, неважно кого, но немедленно, сейчас же, и проделать это с как можно большим количеством людей. Причем интересный момент заключался в том, что эти дрыны-ковыряльники были как-то связаны со своими владельцами. От квадратной шишки, венчающей рукоять каждого из них, к сердцу одного из рыцарей шел тонкий сансарный энергопоток, причем, похоже, что вполне себе двусторонний.
Подумав немного и покрутив в руках один из клинков, я, пожав плечами, напитал собственной сансарой ладонь и рубанул ею по этому «шнуру», легко рассекая примитивную привязку. Как говорится, доэкспериментировался. Один из моих лежавших неподалеку донов Чингачгуков Ламанчских, уже очнувшихся после знакомства с моим кулаком и сейчас яростно пучивших глаза, пожевывавших кляп, вдруг задергался, словно припадочный, и обмяк, пустив носом обильную струйку крови.
Мне даже не пришлось проверять ему пульс, чтобы понять – парень откинул копыта, и сиим неблаговидным поступком перевел меня в глазах местных органов правопорядка из нелегального положения похитителя кровожадных реконструкторов и браконьера, успевшего покуситься на животных из Красной Книги, в разряд полноценных преступников. Мне только и оставалось, что поморщиться и крякнуть от досады, гадая, есть ли в местном законодательстве статья: «Убийство по неосторожности».
Не менее значимые изменения произошли и с мечом, который я все это время держал в руке. Лезвие резко почернело и быстро покрылось сетью мелких лучащихся белым светом трещинок, а затем и вовсе рассыпалось внезапно покрасневшей пылью, оставив у меня в руках только обмотку да потускневшую гарду.
Глубокомысленно почесав пятерней в затылке, я посмотрел на второго рыцаря, который после внезапной кончины своего товарища перестал яростно вращать глазами и пытаться выплюнуть кляп. Мужик, даже несмотря на свою морду почти кирпичного цвета, сильно побледнел и, выпучив от ужаса глаза, смотрел на меня как на какое-то чудовище. Что ж… у него было на это полное право, ведь я реально облажался. Пусть они и играли у себя тут в кровожадных рыцарей-ацтеков, но не думаю, что действительно заходили так далеко, чтобы приносить кровавые жертвы во славу Сатаны.
Не то чтобы я шибко переживал из-за внезапной кончины пленника и, тем более, опасался кары со стороны местного государства. В конце концов, эти люди не одаренные, а потому моя вина – недоказуема… Но, как любому нормальному человеку, мне претили подобные ситуации, да и совесть у меня имелась, а уж как она умеет свербить и мучить, знает, наверное, каждый. Особенно когда накручиваешь себя тем, что лишил какую-то семью единственного кормильца, оставил жену вдовой, детишек сиротами…
«Б-р-р-р! – мысленно остановил я себя. – А ну прекратить!»
– Инфаркт миокарда, – не знаю уж зачем, попытался оправдаться я то ли перед пленником, то ли перед самим собой, отодвигая подальше второй клинок, чтобы случайно не натворить больше глупостей. – Вместе с обширным инсультом на почве хронического переедания жареной саранчи. Или что вы там едите… В общем, в больничку ему надо было, а вы, дураки, в лес поперлись! Вот…
Естественно, что меня не поняли, а лингва-модуль, еще не сумевший определить языковую принадлежность моих новых друзей, задумчиво промолчал. Поднявшись на ноги, я подошел к сразу же замычавшему, попытавшемуся отползти от меня рыцарю и, взяв его за шиворот бронзовой кирасы, оттащил к ближайшему дереву, усадив между корней. Даже потрудился проверить, чтобы там случайно не было какого-нибудь муравейника…
