Даже Филька выпучил глазища и приоткрыл клюв, уставившись на бушующую Яну. Совух, кстати, в своей пещере не остался, а по пятам преследовал нас, иногда исчезая и возвращаясь прямо к очередной стоянке со свежей добычей в клюве. Основными ее потребителями были мы с ним. Хоть оленина мне и не понравилась, что я скорее списывал на свои поварские способности, но есть ее было можно, да и сам медведь-мутант разнообразил наш рацион, то наловив зайцев, то притащив кабанчика, то заломав и вовсе некую неведомую зверушку.
ИРП же полностью приватизировала Яна. И у меня, честно говоря, просто не хватило решимости отобрать у ребенка вкусняшку! Более того, в отличие от меня, посчитавшего полезными в дальнейшем только пустые латунные баночки из-под консервов, эльфа тщательно отмывала и аккуратно складировала все, что оставалось после очередной трапезы. Каждая, даже порванная оберточка, по ее словам, стоила бешеных денег, что уж говорить про таганки, салфетки, жвачки и прочую ерунду в виде одноразовых вилок и ложек, пластиковых лотков и целлофановых пакетиков. То бишь всего того, что в походных условиях надлежало просто выбросить, а случись такое в разведке – тщательно зарыть в лунку от костерка и прикрыть дерном.
Так и перебирались мы от привала к привалу все больше наугад, обходя стороной малейшие проявления человеческой жизнедеятельности. Я, совух и эльфа. Как выяснилось, ни разу не принцесса, и даже не дочка какого-нибудь маститого властителя, способного оказать мне помощь и временное покровительство в благодарность за спасение кровиночки. Яну можно было назвать «обычной студенткой из пригорода». Хорошей, доброй, правильной девочкой, абитуриенткой местной духовной семинарии, волею случая, что, по ее мнению, приравнивалось к божественному провидению, оказавшейся вначале в посольском кортеже, возглавляемой одной из принцессок, которых у эльфов было что вшей на собаке, а затем и на вершине жертвенной пирамиды Атла.
Впрочем, по словам девушки, с которой у нас успели установиться достаточно странные, почти приятельские отношения, определенным влиянием папаня у нее все-таки обладал. Правда, был он деятелем не аристократического и даже не поместного сословия, а работал ни много ни мало осеменителем, как, впрочем, и довольно большое число нынешних эльфов-мужчин, коих после более чем пятисот лет безостановочной войны, сопровождаемой форменным геноцидом светлокожих ушастых, краснокожие, наднебесники и прочие «доброжелатели» вырезали почти под корень.
У их народа и раньше-то на две девочки рождался один мальчик, затем череда военных неудач и сокрушительных поражений, а также последующий «Великий Исход» эльфов с этого континента на Алиэль-делар, что переводилось примерно как «Остров последних надежд», и вовсе обрушили демографическую ситуацию. Оставшиеся в строю войска, морской и воздушный флот, а также те из мужчин, которые могли держать в руках оружие, до последнего прикрывали большие торговые корабли, проводившие эвакуацию женщин, детей и, к моему удивлению, кого-то, кого переводчик, крякнув, вдруг обозвал «кентаврами».
Транспорт уплыл, а защитников, во главе с последним эльфийским королем, ацтеки перебили прямо в гаванях. Миссия была самоубийственной, но воины стояли в тех городах до последнего. О будущем тогда даже не задумывались – все перекрывало желание спасти свои семьи. Флот тоже разбили при переходе, да и торговцы не все дошли до Алиэль-делара. Зато те, кто успел, укрылись в заранее созданном ушастыми долгожителями бастионе и смогли не только отбить десант преследователей, но в итоге и полностью выбить их с территории острова.
Своеобразный «Либеральный Матриархат» стал единственной возможной структурой выживания общества для «народа Эллуры», которых я с легкой руки назвал для себя высшими эльфами, где на десять женщин детородного возраста приходилось примерно двое мужчин, да и то многие из них были младенцами, детьми или глубокими старцами. В результате их просто по принадлежности к «сильному» полу выделили чуть ли не в отдельное знатное сословие, эдакую интеллигенцию, живущую на всем готовом и тщательно оберегаемую от малейших рисков, а все остальные функции, в том числе и защита острова, легли на хрупкие плечи эльфиек.
Так оберегаемые сами стали хранителями. Жили местные эльфы не бесконечно, как у Толкиена, и даже не шибко-то долго, по сравнению с сильными магами и воинами у меня на родине, прогноз по которым постоянно обновлялся в большую сторону. В среднем полторы-две сотни лет, однако встречались и настоящие долгожители за триста и больше. В любом случае, пока старая гвардия была еще в строю и чем могла помогала своим «слабым» половинкам, система казалась идеальной. А вот уже в следующем поколении качество материала, выросшего в тепличных условиях, сильно пострадало.
Нынче же, по словам Яны, основную массу парней эльфов можно было, наверное, сравнить с отечественными «вжухами» – современными, но куда более инфантильными «стилягами», подхватившими идею и слепо копирующими тренды американских хипстеров. Так называемый «креативный класс» фэнтезийного розлива, в жизни не державший в руках ничего тяжелее местного аналога лютни, считающий содомию «вариантом нормы» и полностью зараженный «передовыми» фриковыми идеями, приходящими с купцами и контрабандистами то от темных эльфов, то от наднебесников, а то и от самих ацтеков.
Вплоть до того, что многие из них откровенно недоумевали, зачем было злить краснокожих, вступая с ними в войну? Почему «дебил король» просто не сдался, когда была возможность? Зачем стал сопротивляться? Не существовали бы сейчас на отшибе цивилизации, а были бы важной частью Великой Империи Науа! Жили бы «по-человечески» и пили бы отличное какучецлаки и кофе, которые сейчас разве что нелегально на остров доставляли, а готовить местные не шибко-то и умели. А то, что те приносят эльфов в жертву своему богу, так ну и что? Быдлобаб и так выше крыши, кто их считает. Одни других нарожают! Ну, или если так уж – под наднебесников бы пошли! Тоже великая нация! У них вообще на летающих островах настоящий рай!
– То, что ты мне не договариваешь, я и так понял, – поморщился я. – У вас самих, небось, «розовая» любовь так и цветет…
– А? Розовая? – эльфа похлопала своими глазищами, а затем, подтянув немного одной рукой мешковато сидящие на ней штаны из запасного комплекта за пояс, которые мы хоть и подшили, но все равно были ей не очень удобны в силу отсутствия привычки к ношению, поняла по смыслу перевода, что я имею в виду, и слегка покраснела. – Это… Я никогда… Хотя Айэс-Нулис мне нравилась и даже предлагала… Тебе нет унижения не первым взять свою аэтихо!
– Не начинай! – тяжело вздохнув, попросил я. – Надоело, если честно!
Такие разговоры сводились обычно к тому, что ей необходимо закрепить свой подчиненный статус половым актом, потому что так нужно перед ее Богиней. Ни о какой любви, интересе, да даже о желании доставить мне удовольствие или уж тем более поразвлечься самой речи не шло. В последнем случае я бы не стал выкобениваться и с удовольствием попробовал бы эльфятинки, тем более что я потихоньку начал приходить к мысли, что Нину, Инну, Женю, да даже Ленку я уже никогда более не увижу. Слишком крепки границы миров, да и переходы, а точнее, исчезновение патрулей, отправленных через порталы, по словам Яны, случалось чаще всего спонтанно.
