Взойдя на ханский престол, Чингисхан повелел младшему сородичу Борчу — Угэлэ чэрби, а также Хачигун тохуруну и братьям Жэтэю и Доголху чэрби носить колчаны его*. А так как Унгур,
Суйхэту чэрби и Хадан далдурхан молвили, что «С едою по утрам — не запоздают, / С дневной едою — нет, не оплошают», — поставлены они были кравчими.
Дэгэй же сказал:
«Отары твоих разномастных овец
Я стану пасти лишь по северным склонам.
Так будет ухожен, умножен твой скот,
Что шириться станут хашаны-загоны!
Я каждое утро — не зря говорю! —
Барашка зарежу тебе и сварю.
За это уж ты, Тэмужин, не жалей
Рубца для утробы моей ненасытной,
Да разве прибавишь от ханских щедрот
Когда-никогда хошного* аппетитный».
И потому поставлен был он пасти стадо Чингисхана. И сказал младший брат Дэгэя Хучугэр:
«Постараюсь, чтоб в спешке
Менять никогда не пришлось
Ни тяжей и ни чек,
Что скрепляют оглобли и ось
На повозке твоей.
Обещаю, что целыми будут постромки,
Что не будет в дороге досадной поломки
У телеги твоей.
Буду мастером я тележным,
Исполнительным и прилежным».
И был поставлен он тележником при ставке Чингисхана.
Все домочадцы — жены, дети, а также ханская прислуга — Додаю чэрби подчинялись.
И, назначив Хубилая, Чилгудэя и Харахай тохуруна меченосцами под водительством Хасара*, Чингисхан молвил:
«Тому, кто на нас нападать посмеет,
Живо снимайте головы с шеи.
А этот надменен и чем-то кичится? —
Руби не по шее — руби по ключице!»
Бэлгудэю и Харалдай тохуруну велено было:
«Табунщиками стать,
Пасти отобранных для войска
Меринов табун».
Тайчудов — Хуту, Моричи и Мулхалху — назначил Чингисхан конюшими при прочих табунах.
Чингисхан повелел Архай хасару, Тахаю, Сухэхэю, Чахурхану:
«Знать все, что деется в родных пределах,
Гонцами быть в сношеньях запредельных».
И приступил к Чингисхану Субэгэдэй-батор и клятвенно пообещал:
«Как полевая мышь, заботлив,
Все сохраню, чем ты владеешь;
Как ворон, от чужого глаза
Твою добычу сберегу.
Я войлочной попоной стану,
Твоим щитом, твоей накидкой,
Решеткой в юрте стану частой,
Что преграждает вход врагу».
И сказал Чингисхан, обратясь к нукерам Борчу и Зэлмэ:
«Кроме собственной тени моей,
Не было у меня друзей —
Вы стали моими друзьями.
Кроме кобылы моей хвоста,
Не было у меня хлыста —
Вы стали моими хлыстами.
Печаль мою вы развеяли,
Душу мою успокоили —
Доверье царит между нами.
Вы стали первыми нукерами моими,
И да поставлены вы будете над всеми!»
И всем, кто отделился от Жамухи и последовал за ним, Чингисхан сказал: «Милостью Неба, под покровительством Земли живущие, благословенны будете вы, первые мои нукеры. Вы отошли от анды Жамухи; желая дружество крепить, душою искреннею вы ко мне стремились. Вы более других должны быть у меня в почете».
И потому-то каждому из них определил он ханской властью службу*.
И послали Тахая и Сухэхэя к Торил-хану хэрэйдскому с вестью о том, что возвели Чингисхана на ханский престол.
В ответ заповедал им Торил-хан, говоря: «Зело справедливо, что Тэмужина, сына моего, над всеми ханом вы поставили теперь. Как можно вам, монголам, жить без хана!
От правил этих впредь не отступайте,
Решениям своим не изменяйте.
Главой поставленному хану
Верность сохраняйте!»
Так заповедал хан всех хэрэйдов Торил-хан.
Рассказ о ратоборстве Чингисхана с Жамухой
С той же вестью послали Архай хасара и Чахурхана гонцами к Жамухе. И молвил им в ответ Жамуха:
«Ступайте вы к Алтану и Хучару и им скажите так:
Почто вы, вклинясь между нами,
Под ребра больно укололи одного,
Другому в бок шипы свои вонзили
И разлучили-таки нас с андою Тэмужином?
Не возвели вы в ханы Тэмужина, когда мы были с андой неразлучны. Что ж умышляли, возведя теперь? Так будьте ж верны клятвенным речам, что вы, Алтан и Хучар, молвили однажды. Оберегайте Тэмужина от забот и бед и станьте добрыми нукерами ему!»
Спустя немного младший брат Жамухи Тайчар, сидевший в местности, именуемой Ульгий булаг, что на южном склоне горы Жалама, вознамерился угнать табун у нашего Жочи дармалы, сидевшего в местности Саарь хээр. И учинил Тайчар таковой разбой и погнал табун Жочи дармалы.
И, уразумев, что ограблен, один отправился Жочи дармала в погоню за разбойником, ибо нукеры его убоялись недругов жадаранских. И нагнал он в ночи свой табун и, припав всем телом к гриве коня своего, насел он на Тайчара и сразил его наповал стрелою меткой, а табун свой поворотил назад.
По прошествии немногих дней Мулхэ тотаг и Боролдай из племени Ихирэс прибыли к Чингисхану в урочище Хурэлху и донесли*: «Твой анда, Жамуха, отмщения за брата убиенного, Тайчара, жаждя, собрал три тумэна мужей тринадцати тебе враждебных кланов и во главе их встал; и на тебя, Чингисхан, ополчась*, чрез горы Алагугуд и Турхагуд перевалил он и скоро явится в твои пределы».
И, получив известие сие, собрал Тэмужин из тринадцати куреней своих три тумэна воинов и выступил навстречу Жамухе*. И сразились они в местности, именуемой Далан балжуд*. Теснимые мужами Жамухи, Чингисхан и ратники его отступили в ущелье Жэрэнэ, что находится близ реки Онон.
И молвил Жамуха, победой возгордясь: «Мы все-таки загнали их в Жэрэнское ущелье». И тогда по велению его заживо были сварены* в семидесяти котлах юноши из племени Чинос и был казнен Цаган-Ува из племени Нэгудэй, голову которого, привязав к конскому хвосту, Жамуха волок аж до пределов жадаранских.
Сказ о происшествии на пиру в Ононской дубраве
По возвращении Жамухи из похода от него отделились и пришли к Чингисхану, ища у владыки покровительства, Уругуды под водительством Журчидэя и Мангуды во главе с Хуйлдаром*. Отец Мунлиг* из племени Хонхотадай, доселе следовавший за Жаму-хой, вместе с семью сыновьями своими отделился от него и пристал к Чингисхану.
