Информационная война – это не только соответствующая информационная техника, но и технологии создания информационных продуктов на основе современных цифровых технологий для воздействия на людей, формирования общественного мнения в отношении тех или иных событий. При прежних средствах воздействия на человека (дезинформация, слухи, провокация) принципиально изменились средства транслирования информации. Они теперь способны доносить любую информацию до аудитории, минуя границы. Использование спутников прямого вещания, других глобальных средств коммуникации позволяет напрямую влиять на население разных стран и регионов. Это придает совершено иное качество процессу воздействия на людей, доведения до них выбранных ценностей и идей. В этих же рамках могут действовать в стране и некоторые некоммерческие организации, поддерживаемые из-за рубежа.
Здесь преследуются цели влияния на эмоции, мышление, принятие решений. И не только отдельных людей, но целых социальных групп и больших масс. Специалисты информационных войн стремятся проникнуть в чужое информационное пространство и установить над ним контроль. Когда запускаются определенные слухи, провокационные сообщения, то эффект от них порой бывает более разрушительный, чем в ситуации социальных конфликтов. Например, в 1995 г. мексиканские финансисты потеряли 6 млрд долл. в течение шести часов из-за распространенного известной мировой информационной системой сообщения о якобы возможном армейском путче в Мехико, которого, естественно, не было. Еще большую угрозу представляют сообщения, направленные на большие социальные группы, на население страны. Сегодня спецслужбы обладают соответствующими технологиями, которые позволяют нейтрализовать угрозы информационных войн. Для этого они изучают особенности информационных ресурсов противника, его технические и технологические возможности ведения информационных войн, обеспечивают защиту информационных систем своей страны.
Вместе с информационными войнами в XXI в. обостряются угрозы цивилизационных войн. С позиций политического сыска опасности таятся прежде всего во внутригосударственных цивилизационных конфликтах. К ним известный западный исследователь С. Хантингтон относит конфликты между крупными группами населения, принадлежащими к разным цивилизациям, но находящимися в рамках одного государства. Могут быть конфликты между «почвенниками» – сторонниками сохранения своей культуры, и теми, кто выступает за перестройку жизни по образу другой цивилизации (в России, например, между славянофилами и западниками), между властвующими и стремящимися к власти группами, склонными к утверждению разных общественно-экономических формаций [7, 324]. Угроза для политической безопасности, национального суверенитета страны сегодня может исходить от тех элитарных групп, которые желают ускользнуть от контроля общества, не стеснены пониманием национальной ответственности, стремятся обрушить систему гражданского согласия. Когда такая элитарная группа, претендуя на статус информационной элиты и владея средствами массовой информации, вырывается из национального пространства и выходит на прямой контакт с иными центрами власти и влияния, то угроза общественной безопасности, угроза цивилизационной войны значительно возрастает.
Если эта война случилась, то победы в ней добиваются чаще всего политическими методами. Но для принятия верных политических решений, впрочем, как и силовых, нужно проникновение вглубь тех отношений, что завязались между противоборствующими сторонами (отношений межнациональных, идеологических, политических, экономических). Это дело политического сыска, который добывает информацию о процессах в «штабах», противостоящих власти, политике и идеологии. Сыск на высоте, когда он препятствует превращению цивилизационной «холодной войны» в «горячую». А когда цивилизационная война разжигает информационную, то органам сыска приходится работать и на этом фронте. И вот здесь настает час передовых информационных технологий, профессионалов социально-психологической борьбы, «паблик рилейшнз», за плечами которых опыт столетий.
Могут ли органы политического сыска предотвратить смену общественно-политического строя в стране и наряду с этим смену власти? История почти не знает таких случаев. И дело здесь в том, что органы сыска – это всегда инструмент власти. Действуя в отрыве от нее, даже суперпрофессионально, они терпят крах. И власть в критические моменты терпит крах, если у нее нет прочных, доверительных отношений со службами сыска. М. С. Горбачев так и не смог за все годы перестройки сделать КГБ своим инструментом. Тонкая трещина, возникшая между ним и Комитетом государственной безопасности по вопросу о методах преобразований, к концу его властвования превратилась в пропасть, в которую его и увлек ГКЧП (так называемый Государственный комитет по чрезвычайному положению). Есть случай и в более давней российской истории. Временное правительство Керенского пало в том числе и потому, что оно, по сути, разогнало профессиональные органы политического сыска, а новую контрразведку (так и не вставшую на ноги) А. Ф. Керенский совершенно не представлял инструментом своей власти. Ленин и ВЧК, напротив, действовали в единой связке, и это единство помогло выстоять власти большевиков в Гражданскую войну.
Органы сыска могут быть инструментом укрепления власти, если она доверяет им вести сыск в своих структурах, пресекая тенденции ее разложения, перерождения лидеров, смены ими идеологических ориентиров. Главным доверителем здесь выступает либо вождь (в тоталитарных обществах), либо закон и традиции (в либеральных обществах). Мировой опыт подталкивает к нетрадиционному выводу: сыск в обществе, в цивилизационных и информационных войнах, не подкрепленный сыском во власти, не гарантирует политическую безопасность страны.
ВЫВОДЫ
Политическая безопасность предусматривает систему мер, нейтрализующих определенные кризисные ситуации для общественно-политического строя и политической власти в стране. К этим ситуациям относятся замыслы и действия зарубежных спецслужб, нацеленные на разрушение власти в данной стране; политическое и моральное разложение самой власти; действия властей, вызывающие возмущение населения; деятельность политических партий, экстремистских, радикальных групп, несущих угрозу существующему строю и власти; действия экстремистов-фракционеров в самой власти; появление и распространение националистических настроений и группировок в обществе. Эти угрозы для политической безопасности и стабильности страны – поле деятельности спецслужб, а основной способ их действия – политический сыск, т. е. выявление и нейтрализация лиц, групп, организаций, для которых существующая власть – предмет низвержения, сбор информации о них, пресечение их активности, когда они пытаются бороться с властью.
Политический сыск использует свой агентурный аппарат для получения информации о состоянии организаций и групп, несущих опасность для общества и существующего строя. Но предотвратить преступление экстремистской организации, погрузить ее в дрязги, склоки и интриги, развалить изнутри – это уже сверхзадача для спецслужбы, требующая мастеров сыска и стратегического мышления от ее руководителей.
Сбор информации, изучение настроений в определенных социальных группах с помощью служб политического сыска продиктованы такой задачей, как социальный контроль масс, который предусматривает физические и экономические санкции, а также манипулирование настроениями, сознанием, поведением людей. Вся система отношений с общественностью «работает» на снятие общественно-экономических и общественно-политических противоречий в процессе политической и экономической конкурентной борьбы. В этой борьбе союзником политиков нередко становится политический сыск.
