Неделю назад в подмосковном ресторане Пныря устроил
очередное застолье. Был какой-то значительный повод, собралось очень много
народу. Ресторан сняли целиком, все пять залов.
В последнее время старый вор все чаще требовал, чтобы Варя
присутствовала на его праздниках, объясняя это тем, что среди приглашенных
могут оказаться энергетические вампиры, а у нее какая-то особенная, здоровая
аура, которая, как щит, прикрывает беззащитного старика от вредных
энергетических потоков. Ему было плевать, что рано или поздно до Мальцева
дойдут слухи о ее близком знакомстве с воровским авторитетом. Он пекся о
собственном здоровье, врачам не доверял, болезни считал результатом порчи, а
Варю чем-то вроде витамина для укрепления иммунитета.
Идти на тот банкет в загородном ресторане она особенно
опасалась, так как знала, что там будет несколько крупных предпринимателей,
знакомых ее мужа. Мальцев улетал в Бельгию на какую-то международную
конференцию именно в тот день, и ему, заместителю министра, могли запросто
потом донести, что его молодая супруга прямо из аэропорта явилась на
сомнительный сабантуй. Варя решила подстраховаться, заранее нащебетала Мальцеву
в машине, по дороге в аэропорт, что ее пригласила в загородный ресторан
сокурсница, у ее приятеля день рожденья.
Дмитрий Владимирович относился спокойно к ее отдельной
жизни, не особенно интересовался, где и с кем она встречается, малейшее
недоверие считал унизительным для себя и для нее. Но тут вдруг напрягся, стал
спрашивать, как зовут сокурсницу, чем занимается ее приятель.
«Может, я разучилась врать?» — испугалась Варя. Но потом
поняла, в чем дело. У загородного ресторана была дурная репутация.
— Когда вернешься домой, обязательно мне позвони, — попросил
Мальцев перед таможенным контролем.
— Конечно, ты как раз в это время приземлишься.
— И все-таки лучше бы тебе не ходить. — Он убрал прядку ей
за ухо. — Придумай что-нибудь скажи, у тебя голова болит или мой рейс
задержался, ты сидишь со мной в аэропорту.
— Ага, я бы с удовольствием посидела с тобой в аэропорту, —
кивнула Варя, — но мне придется ехать в пустой дом. И Светка обидится, она
ужасно обидчивая. Объясни, в чем дело? Почему ты так не хочешь, чтобы я ехала в
этот чертов ресторан?
— Не лучшее место, — хмуро пробормотал Мальцев, — пару
месяцев назад там случилась бандитская разборка со стрельбой.
— Серьезно?! — Варя сделала испуганные глаза.
Она отлично знала о перестрелке. Ее организовал сам Пныря.
Заманил туда молодого зарвавшегося конкурента, за банкетный стол подсадил
провокатора, который устроил скандал, завершившийся стрельбой. Пныря любил
возвращаться туда, где ему удалось одержать победу, и пировать как бы на крови
побежденного противника.
Объявили, что посадка заканчивается. Варя обняла Мальцева,
принялась целовать его в щеки, в губы, в глаза и прошептала:
— По теории вероятности, в течение года по крайней мере это
место можно считать самым безопасным в Москве. Я тебя люблю, Митенька.
Сейчас, сидя в тени под полосатым тентом уличного кафе,
потягивая вишневый сок через трубочку, Варя думала, что у ее драгоценного Мальцева
интуиция отсутствует напрочь, как обоняние у безносого. Знал бы он, что тот
вечер в загородном ресторане дал ей редкий, причудливый шанс спасти ему жизнь.
***
— Наркотики есть в доме? — спросил капитан Косицкий,
поговорив с диспетчером «скорой».
— Я не знаю… понятия не имею. — Раиса испуганно замахала
руками. Олег промычал что-то. Приблизившись, капитан услышал гулкое, как из
черного колодца: «Не-е… не-е…»
— Да не собираюсь я тебя арестовывать, диспетчер сказал,
тебе доза нужна, ломка у тебя, понимаешь? Можешь умереть запросто.
Олег трясущейся рукой показал на горло, попытался
приподняться, помотал головой, и тут же скорчился от боли. Судороги усилились.
— Ладно, где лекарства у вас? — Капитан посмотрел на часы. —
Что-нибудь сердечное есть? Раиса, опомнившись, кинулась к буфету. К счастью, в
домашней аптечке нашелся кардеомин в ампулах.
Косицкий сделал Олегу укол, дыхание стало спокойней, дрожь
почти прошла.
— Ну, можешь говорить? Адрес детского дома, быстро!
— Лоб…бня, — выдавил Олег с мучительным усилием и махнул
рукой, указывая на телевизор потом принялся энергично крутить пальцем в
воздухе.
— Что, была телепередача про детский дом? — догадался Иван.
Олег закивал, показал рукой на потолок и опять закрутил
пальцем, повторяя:
— Пле… пле…кам м…
— Ой, поняла! — удивленно воскликнула Раиса. — Я все поняла!
Он мне говорил, что снимал свою дочку на видеокамеру. Там, на втором этаже, я
сейчас принесу! — Она кинулась вон и вскоре вернулась с маленькой видеокамерой.
Однако кассет не было, ни одной. Олег страшно возбудился, стал хрипло
выкрикивать:
— Де…! Де…! Бли… блицы… — при этом почему-то вытягивая руки
и показывая оба указательных пальца.
— Девки-близнецы сюда приезжали, наглые такие, они и стащили
пленки. Больше некому, — не веря собственной сообразительности, медленно
произнесла Раиса.
Подоспела «скорая». Бодрый пухлый доктор заявил, что
опасности для жизни нет, состояние средней тяжести, абстиненция, плюс
реактивный психоз.
— Что у него с речью? — спросил Иван.
— Моторная афазия. Персеверация. Он нас слышит и понимает,
но сказать ничего не может, застревает на одном слоге. Бывает при нарушении
мозгового кровообращения. Классический случай. Ну что, милый, методончику? —
Доктор похлопал Олега по влажной щеке. — Я бы вколол тебе, от чистого сердца. Я
тебя, дружок, отлично понимаю. Вколол бы, да нету. Бедные мы, видишь, какие
бедные. Может, в доме найдется что-нибудь? — обратился он к Раисе. — Мы уж
попросим товарища капитана не заносить в протокол.
— Я не знаю, вот, возьмите, только помогите ему. — Раиса
трясущейся рукой протянула врачу мятую купюру.
— Ай-ай-ай, женщина, нехорошо при работнике милиции. —
Доктор весело подмигнул, купюра исчезла в кармане халата. Косицкий сделал вид,
что ничего не заметил.
— Вы, товарищ капитан, арестовывать его приехали? — любезно
поинтересовался доктор.
— Нет. Допрашивать.
— Ну, это только через сутки, не раньше. Оклемается и
заговорит, как миленький. Слушайте, а чего ж он так психанул, если не
арестовывать? Им обычно все по фигу, кроме тюрьмы.
— Горе у него, сильное нервное потрясение, — горячо
забормотала Раиса. — Он ни в чем не виноват и с наркотиками теперь покончит, вы
только помогите ему!
