— Так, мамочка, — не выдержал Илья Никитич, — подожди
минутку. Какая Галина Семеновна? О чем ты?
— Ну я же сказала, пивная фамилия! Будь любезен, не
перебивай. Я только начала. Имей терпение.
— Прости, — Бородин встал, чтобы убрать со стола тарелку, но
Лидия Николаевна сердито скомандовала:
— Прекрати суетиться. Я потом сама все уберу. Сядь и слушай.
— Все, мамочка, все, — Бородин покорно сел на место.
— Ну так вот. Обнаружив эту даму на букве "К", я
моментально все вспомнила. Году этак в восьмидесятом группа искусствоведов была
приглашена в Сорбонну на конференцию. В те годы за границу, особенно в
капиталистические страны, выпускали неохотно, у некоторых возникли сложности, у
меня в том числе. И вот Алечка Филаретовна — ты помнишь Алечку Филаретовну?
Бородин кивнул, открыл рот, собираясь сказать что-то, но
раздумал, решил оставить все вопросы на потом.
— У Алечки всегда везде были полезные знакомые, и она тут же
все уладила, связавшись с этой самой дамой из Министерства культуры. Теперь ты
понял наконец, Илюша? — она сделала чрезвычайно серьезное лицо и произнесла
торжественно:
— Заместитель главного редактора отвратительного молодежного
журнала — единственный сын Галины Семеновны, которая служила в Министерстве
культуры и как раз занималась поездками за рубеж. Именно она помогла нам с
Сорбонной по Алечкиной просьбе!
— Так, — согласно кивнул Илья Никитич, — и что?
— А то, Илюша, что Алечка Филаретовна очень хороший человек,
но сплетница невозможная. Именно поэтому я сегодня пригласила ее в ресторан.
Она знает все о семействе Солодкиных!
— Тебе чай наливать? — тихо спросил Бородин после долгой
паузы.
— Да, разумеется. Погоди, куда ты мне льешь столько заварки!
Я не усну. И, пожалуйста, Илюша не смотри на меня так. Конечно, я поступила
нехорошо. Я без разрешения сунула нос в дело, которое тебя сейчас просто
доканывает. Пролистала этот отвратительный журнальчик у тебя на столе, потом
кремовую записную книжку и, конечно, наткнулась на твои крестики. Ты меня об
этом не просил, но я не сумела удержаться. Однако, согласись, какой блестящий
результат!
— Ну, пока я не совсем понял, — кашлянув, заметил Бородин, —
где же он, результат?
— Правильно. Ты пока ничего не можешь понять, потому что я
только приступаю к самому главному. Муж Алечки, Михаил Тихонович, профессор,
детский психиатр. И вот, оказывается, лет десять назад Галина Семеновна
Солодкина обратилась к нему с просьбой порекомендовать какой-нибудь хороший
семейный детский дом для умственно отсталого ребенка четырех лет, которого
желают отдать на усыновление. Михаил Тихонович хотел сначала на этого ребенка
взглянуть, он, понимаешь ли, отнесся к просьбе очень серьезно. Однако Солодкина
сказала, что это совсем ни к чему, девочка сирота, и она, Галина Семеновна,
просто из жалости принимает в ней участие, хочет, чтобы девочка попала в
хорошие руки. Можно ограничиться только рекомендацией. Михаил Тихонович все для
нее узнал, позвонил какой-то крупной чиновнице в гороно, попросил помочь. Вот,
собственно, все. Ну, как?
— Что — как? — вскинул брови Бородин.
— Как тебе новости, Илюша? Ты ведь сказал, что у тебя
дебильная сирота с самооговором и без всяких документов. Может, это она и есть?
— Скажи, пожалуйста, мамочка, а каким образом телефон
Солодкиной оказался в твоей записной книжке? Ведь, если я тебя правильно понял,
она общалась с Алевтиной Филаретовной, а не с тобой.
— Ну, Алечка познакомила меня с этой дамой, на всякий
случай, мало ли, вдруг возникнут проблемы с заграничными командировками, и
вообще. Солодкина из породы так называемых полезных людей. Илюша, ну разве это
важно?
— Я пока не знаю, что здесь важно, а что — нет, — задумчиво
произнес Илья Никитич, — а фамилию чиновницы из гороно Алевтина Филаретовна
случайно не помнит?
— К сожалению, нет.
— Мне бы надо встретиться с Михаилом Тихоновичем.
— Ох, Илюша, ты забыл, он ведь умер четыре года назад, —
вздохнула Лидия Николаевна, — мы с тобой были на его похоронах.
— Ах, ну да, конечно. Ты сказала, Алевтина Филаретовна знает
о Солодкиных все. Что еще она тебе рассказывала?
— Многое, Илюша. Но, мне кажется, остальное к делу отношения
не имеет, боюсь забивать тебе голову лишней информацией.
— Ты все-таки вспомни. Или нет, давай-ка я лучше сам с ней
поговорю.
— Что ты! — Лидия Николаевна испуганно замахала руками, — ты
меня ужасно подведешь, я сказала Але, что расспрашиваю о Солодкиной просто так,
из любопытства. Я ведь устроила что-то вроде ностальгического спектакля, нашла
отличный повод — пятьдесят лет после окончания университета. Мы болтали, как у
кого сложилась жизнь, я стала вспоминать ту поездку во Францию, потом перевела
разговор на Солодкину. И, знаешь, она так, вроде бы в шутку, сказала, что
чувствует себя не совсем ловко, когда со мной говорит об этой даме.
— Очень интересно. Почему же?
— Ну, потому, что я — мама следователя, Солодкина теперь
занимается серьезным бизнесом, а где бизнес — там криминал. Ты знаешь, Илюша,
люди нашего поколения такие мнительные, запуганные. Было забавно наблюдать, как
в Алечке боролись противоречивые чувства. С одной стороны, ей ужасно хотелось
посплетничать, с другой — было страшно, что случайно может выдать чужие опасные
секреты. Видишь ли, Солодкина торгует антиквариатом, а этот бизнес особенно
криминален. У нее фирма, называется «Галатея». Она — коммерческий директор.
Очень состоятельная дама. Вдова. Муж умер от инфаркта. А сын довольно странный
мальчик. То есть, конечно, не мальчик, ему уже сорок. Аля видела его несколько
раз, говорит, он выглядит тяжело больным. Внешне некрасивый, неприятный. Аля
сказала еще жестче — в нем есть что-то дегенеративное.
— В каком смысле — дегенеративное?
Ну, не знаю, Аля всегда была склонна преувеличивать. Может,
с этим Олегом не так все плохо? Он все-таки работает заместителем главного
редактора такого дорогого журнала, закончил Институт кинематографии. А сейчас
женился на девочке вдвое моложе его. Аля даже была на свадьбе. Совершенно
шикарная свадьба, в ресторане «Прага».
— У Алевтины Филаретовны настолько близкие отношения с
Солодкиной, что ее на свадьбу пригласили? — удивился Илья Никитич.
— Солодкина использует Алю в качестве консультанта. Аля,
хоть и сплетница, но доктор искусствоведения, на минуточку. У Солодкиной есть
свои штатные консультанты, но они все люди современные, так сказать, рыночные,
а рынок сейчас хитрый, грязный, масса подделок, и консультантов подкупают,
всякое бывает. Такие, как Алечка, надежней, никакой корысти, только искренняя
любовь к искусству, вот мадам и приглашает ее иногда для независимой
экспертизы.
